Святые старцы - Вячеслав Васильевич Бондаренко
Автор сердечно благодарит за помощь в работе над книгой Патриаршего Экзарха всея Белоруссии митрополита Минского и Заславского Павла (Пономарёва), благословившего начало этого труда, о. Владимира Вигилянского, Александрину Вигилянскую, о. Кирилла (Воробья), о. Александра Чурочкина, Светлану Ивлеву, Филиппа Москвитина, Павла и Ольгу Богатовых.
Молитвами преподобных и богоносных отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и помилуй нас!
Аминь.
Преподобный Василий Площанский
(Кишкин, 1746–1831):
«Жаждущий спасения Вашего…»
На современных картах России село Сотниково относится к Фатежскому району Курской области. Но в 1740-х годах, во времена Елизаветы Петровны, это был Курский уезд Белгородской губернии, да и называлось поселение совсем по-другому – Архангельское на Гниловодах. Именно там жила семья Кишкиных – Тимофей Григорьевич и Домникея Николаевна. Существует, впрочем, еще одна версия по поводу их местожительства – деревня Клюшниково, расположенная в тех же местах. Но в ревизской сказке 1782 года указано именно Архангельское.
В российских родословных книгах значилось несколько дворянских родов Кишкиных, но Кишкины белгородские не имели к ним никакого отношения. Они были однодворцами – потомками служилых людей, которые селились на южных и западных окраинах России и несли там сторожевую службу. За это однодворцам разрешалось владеть землей и крепостными. Но на деле они так и остались неким промежуточным сословием между дворянами и крестьянами, сохранив присущую первым сословную гордость, сочетавшуюся с простотой нравов и личным трудолюбием.
Тимофей Григорьевич и Домникея Николаевна Кишкины родились в Петровскую эпоху: он – в 1707 году, она – в 1712-м. К 1746-му у них было уже пятеро сыновей – Сила, год рождения которого неизвестен, Карп (1736), Алексей (1737), Анцифор (1740) и Степан (1745). Из них двое служили в армии, двое имели свои семьи, и только Карп жил вместе с родителями. Последнего, шестого ребенка в семье назвали Владимиром. Он появился на свет в 1746 году (в ревизской сказке указано: «Володимер, в 762 году было 16 лет»). Уже немолодые родители, по-видимому, восприняли появление на свет младшего как Божию милость, так как сызмальства стали готовить его к служению Господу. Судьба Владимира была для них как бы данью, которую они приносили Богу в благодарность за его рождение. А может быть, и сами родители сразу почувствовали особенность Володи, его непохожесть на других детей.
Душа маленького человека раскрылась на зов с Небес очень быстро. Посещения храма стали для него желанной необходимостью, а к родителям он приставал не с обычными детскими вопросами, а просил объяснить непонятные для него места из Псалтири. Например, такой: что значит «кто взыдет на гору Господню; или кто станет на месте святем Его»? И что такое «неповинность рук и чистота сердца»?
– Если ты будешь сторониться детских забав и шалостей и будешь прилежать молчанию и молитве, то будешь неповинен руками и чист сердцем, – объяснил отец, – и с помощью Божией взыдешь и на гору Господню и станешь на месте святом Его.
Эти слова глубоко запечатлелись в душе мальчика. Вскоре он начал сторониться игр со сверстниками, в храме бывал ежедневно и там стоял отдельно от всех – сдержанный, сосредоточенный на молитве, с сияющим, словно у маленького ангела, лицом. А когда ему исполнилось семь лет, попросил родителей отпустить его на богомолье в Свято-Успенскую Саровскую пустынь. Отец дал ему специальное «увольнительное письмо», позволявшее мальчику отправиться в неблизкое (до Сарова по прямой было 550 верст) странствие.
К этому времени история пустыни насчитывала чуть меньше полувека – ее первый храм был освящен в июне 1706 года. К воротам пустыни семилетний странник пришел не один, а с встреченным по дороге ровесником, таким же юным богомольцем Николаем. И каково же было их изумление, когда встречать их к Святым вратам вышел сам настоятель, иеромонах Исаакий!.. Так произошло потому, что настоятелю незадолго до этого было откровение: встретить и приютить двух мальчиков. А те, очарованные духом обители, сами не заметили, как паломничество превратилось в трудничество.
Через два года у отроков появился духовный руководитель – иеромонах Ефрем (Коротков, 1692–1778), живший в отдаленной келии, стоявшей в лесу. В миру отец Ефрем был купцом, родом из Тулы. Судьба оказалась к нему неласкова – он был неправедно обвинен в государственной измене и 16 лет провел на поселении в Орской крепости. Только в июле 1755-го его оправдали и разрешили вернуться в пустынь. Так что на духовное окормление к отцу Ефрему Владимир и Николай попали как раз в год его возвращения из заточения. Именно отец Ефрем преподал будущему великому старцу Василию уроки, которые запомнились на всю жизнь: быть смиренным, ничего не делать без благословения, не усердствовать без меры в монашеском подвиге, всех любить и всех избегать.
После келейного послушания у отца Ефрема последовало послушание в трапезной. Исполняя его, десятилетний мальчик настолько погружался в молитву, что не раз бил посуду, а то и попросту забывал, как пройти в собственную келию. Но братия была к нему снисходительна – и в силу возраста, и, видимо, в силу особого уважения к молитвенному состоянию, которое владело юным послушником.
В 1756 году Владимир попросил настоятеля благословить его на паломничество в Киево-Печерскую лавру. В путешествие отправился не один, а с родственником, Михаилом Каменицким. Тот оставил интересное свидетельство об этом паломничестве:
«Идя дорогой, встречается нам один странник. Владимир останавливает его и заводит с ним душеполезный разговор. Я досадовал на него за это, но смолчал. Вот приходим мы на постоялый двор на ночлег, хозяин двора, видя в своем доме юного и смиренного подвижника, начинает его спрашивать, откуда и куда тот идет. Владимир с обычной для него кротостью простирает беседу, исполненную любви и мира. Между тем, жители, узнав о пребывании здесь необычных странников, начинали приходить сюда и слушали душеполезную беседу необыкновенного отрока, и все приходили в восторг и умиление, удивляясь такому малому дитю и не по летам его разумности. На другой день мы собрались уже в путь, а жители ожидали нас проводить и провожали далече. При прощании их с нами Владимиру давали деньги, но он мало что из них взял, а всё более отказывался от них. И такие случаи в продолжение нашего странствия были нередки. Я же, окаянный, за учение его до того на него разгневался, что всячески его ругал, поносил, бил, терзал за волосы и о землю ударял. Но Владимир был, яко нем и глух и не отверзаяй уст своих, припадал к ногам моим и со слезами просил у меня прощения. После того, когда я приходил в себя, совесть довольно
