Андрей Голицын - Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи
С момента первой публикации о найденных под Екатеринбургом скелетах вплоть до недавних сообщений об обнаруженных останках последних двух Царских детей прошло уже 20 лет. А «великий» первооткрыватель всё продолжает свое молчание, хотя вполне естественно было бы ожидать его публичной реакции на обретение останков, приписываемых Великой княжне Марии Николаевне и Цесаревичу Алексею Николаевичу. Ан нет! Таинственное, загадочное безмолвие продолжается. Лично меня ореол этой таинственной загадочности поразил ещё в 1997 году после нашей случайной встречи, когда Гелий Трофимович, в ответ на моё недоумение по поводу его внезапного исчезновения, сказал:
– Моё дело заключалось в поиске и нахождении места захоронения. А всё остальное – от лукавого…
2. Здесь нелишне поведать о другой фальшивой ноте, связанной с историей моего знакомства с Г. Рябовым и ярко отображающей тот факт, что вокруг найденных останков с самого начала то и дело возникали какие-то неестественные ситуации, несуразицы, «нестыковки».
Полагаю, что дожившему до нынешних времен бывшему советскому человеку трудно будет себе представить сотрудника МВД СССР (причём высокопоставленного!), делающего три земных (!) поклона перед иконой в доме у совершенно незнакомых людей. Даже монахи при входе в помещение с образами ограничиваются всего лишь крестным знамением. А ведь речь идёт не о наших днях, когда соблюдение церковных обрядов стало привычной нормой поведения первых лиц государства, а о вполне кондовом советском времени конца 1980-х годов.
И, тем не менее, это реально произошло у меня на глазах в моей московской квартире в приснопамятном 1989 году. А поклоны бил ближайший помощник бывшего главы МВД СССР Щёлокова Гелий Трофимович Рябов. И, как я теперь понимаю, бил с единственной целью: убедить меня в своей непоколебимой верности православию и монархическим убеждениям. А это, в свою очередь, ему нужно было для того, чтобы я расположил к нему проживавшего в Париже Главу Императорского Дома Великого князя Владимира Кирилловича, которому мне довелось в ту пору служить доверенным лицом и официальным представителем в России.
Расположение Главы Дома ему было действительно крайне необходимо. Потому что опубликованная им незадолго до того в газете «Московские новости»[2] статья о сенсационной находке останков Царской Семьи вызвала в обществе весьма противоречивые отклики, большая часть которых сводилась к неприятию доводов автора и отрицанию самого факта обнаружения захоронения. Особый скепсис по этому поводу царил в кругах церковной общественности. Поддержка со стороны авторитетной фигуры Великого князя могла бы в корне изменить отношение к затеянной им масштабной авантюре. Уверен, что именно эти соображения и натолкнули его на мысль о столь нетипичных для советского милиционера «телодвижениях» перед святыми образами. В любом случае на нас с женой эти неловкие коленопреклонения произвели эффект той самой коробящей фальшивой ноты.
За чашкой чая Гелий Трофимович изложил суть своей просьбы: передать Великому князю приглашение войти в состав учреждаемой им в Москве общественной организации «Обретение», цель которой состояла в объективной идентификации найденных останков.
– Вчера, – сказал он, – мне удалось получить одобрение и поддержку моей инициативы со стороны завотделом ЦК В. Фалина, который считает, что таким образом Его Высочество получит возможность привлекать любых авторитетных экспертов, дабы исключить какую бы то ни было фальсификацию при исследовании.
И он протянул мне отпечатанный на машинке текст Устава будущей организации для отправки в Париж.
Должен сказать, что в устах помощника советского министра слова «Его Высочество» прозвучали тоже нарочито и фальшиво. И уж совсем фальшивой показалась мне попытка уговорить Великого князя войти в состав организации, Устав которой был весь испещрён бросающимися в глаза и подзабытыми теперь советскими аббревиатурами: ЦК КПСС, МВД СССР, КГБ СССР и т. п.
И я не ошибся. Великий князь с первого же взгляда на текст Устава сказал, что полностью исключает для себя возможность участия в подобной структуре. Мне пришлось долго его уговаривать, убеждая в том, что расчёт организаторов этой затеи как раз и строился на получении его отказа.
– А потом, – настаивал я, – они создадут нужную им комиссию с «послушными» экспертами и будут трубить о том, что, несмотря на все уговоры и старания, им не удалось привлечь к работе Главу династии как гаранта объективности идентификационного расследования.
В конце концов, после консультаций со своим духовником, архиепископом Антонием Женевским, который тоже разгадал рябовский маневр, Великий князь дал согласие. Поэтому мне не пришлось испытать ровно никакого удивления, когда, вернувшись из Парижа и сообщив Г. Рябову о решении «Его Высочества», я услышал:
– Увы, сегодня утром всё радикально изменилось. Меня вызвал Фалин и категорически запретил что-либо учреждать…
«Ловушка» не сработала! Любопытно, однако, что, вопреки мифическому приказу В. Фалина, общественная организация «Обретение» очень вскоре оказалась благополучно зарегистрированной с «нужным» составом учредителей. Таким образом, сам факт хитроумного маневра Г. Рябова уже не вызывал у меня никакого сомнения. Ведь в те времена ослушаться грозного завотделом ЦК рискнули бы немногие!
3. Теперь по поводу непоследовательности в действиях исследователей останков. Ещё перед началом каких-либо исследовательских процедур скептически настроенные в отношении официальной версии люди настаивали на том, чтобы вскрытие могильника происходило в присутствии не просто достаточного числа свидетелей, но непременно с участием специалистов-геологов. Последним надлежало исследовать земляные пласты захоронения, чтобы выяснить: а) когда сформировались эти пласты? и б) случались ли более поздние вмешательства в них?
Однако в реальности вскрытие могильника было проведено тайно взводом солдат под покровом тёмной ночи и под проливным дождем! Как будто кому-то очень захотелось оставить эти вопросы навсегда безответными. Потому что все эти пласты в выкопанной под дождём яме превратились просто в глиняную жижу под месившими их солдатскими сапогами. Трудно поверить, чтобы сторонники версии подлинности найденных останков добровольно лишали себя столь неоспоримого и веского доказательства, если бы могильник действительно был сформирован в июле 1918 года. То есть в данном случае принятое решение о раскопке могильника в условиях секретности, дождливой погоды и отсутствия экспертов-геологов нельзя не признать нелогичным и непоследовательным. А вот если дело обстояло так, как оно выглядит в моей реконструкции, то, наоборот, эти люди приняли единственно правильное для себя решение, раз и навсегда уничтожив геологические улики.
4. 1993 год. Во властных структурах активно дебатируется вопрос об эксгумации в соборе Петропавловской крепости останков брата Императора Николая II Великого князя Георгия Александровича. Цель – получение фрагмента для сравнительного генетического исследования. Российская общественность и Церковь выступают против эксгумации. Русская Зарубежная Церковь вместо эксгумации предлагает хранящиеся у неё ватные тампоны с кровью замученной в Алапаевске Великой княгини Елизаветы Федоровны, родной сестры Императрицы Александры Фёдоровны, справедливо считая эту кровь более ценным материалом для сравнительного анализа, поскольку в этом случае появлялась возможность сопоставления ещё и по дополнительному параметру, а именно – по гемофилии, передаваемой только по женской линии.
Однако фальшивая нота прозвучала и в этом эпизоде. По непонятным причинам предпочтение было отдано не бесплатному и ценнейшему сравнительному материалу, а дорогостоящей процедуре эксгумации ради получения гораздо менее значимого образца! Спрашивается, где здесь элементарная логика?
Замечу попутно, что, по мнению судмедэкспертов, оспаривающих официальные результаты экспертизы, извлечённый при эксгумации фрагмент останков Великого князя Георгия Александровича не был должным образом оформлен для хранения и транспортировки, как того требуют строгие правила при подобных процедурах. И поэтому ни у кого нет никакой уверенности в том, что этот фрагмент вообще подвергался сравнительному анализу. Впрочем, не может быть уверенности также и в том, что эксгумированные фрагменты не выдавались за «екатеринбургские». Ведь в этом случае любые генетические экспертизы дали бы «фалыпивонотчикам» гарантированные результаты!
5. Следующая фальшивая нота связана с сенсационными интервью судебно-медицинских экспертов, весь июнь 1992 года будораживших печатные и электронные СМИ заявлениями о 100-процентном доказательстве подлинности обнаруженных останков. Оказалось, что столь смелые выводы делались исключительно и только на основании метода «точечного совпадения», который, по общему мнению серьёзных ученых, достоверен всего лишь на 8-10 процентов!
