Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

В тот же день на южном ее берегу один из полков дивизии полковника Хомича занял селение Дворишко. А дивизия генерал-майора Янковского также силами полка овладела плацдармом к северу от Ститина.

В последующие два дня войска 38-й армии продолжали форсирование Опавы и увеличение плацдарма. Отражая многочисленные контратаки, мы расширили его до 10 км по фронту и 5 км в глубину. Переправились на южный берег также две стрелковые дивизии и 31-й танковый корпус 60-й армии. Вместе с их участком плацдарм был равен 15 км по фронту. Дальнейшему его расширению препятствовал долговременный рубеж обороны, проходивший по северным высотам горного хребта, вдоль бывшей границы между Чехословакией и Германией.

VII

Так мы вновь оказались перед мощными укреплениями, рассчитанными на длительное упорное сопротивление. И опять нам предстояло прорывать линию обороны. Причем по сравнению с ней прежняя была, как говорят, цветочками, а ягодки ожидали нас теперь.

Существовала лишь одна возможность: подавить вражеский огонь из долговременных сооружений путем их захвата или разрушения. Иного не было дано. Причем успех не мог быть достигнут разрушением лишь части дотов. Ибо все они имели общую систему огня и овладение одним или несколькими оборонительными сооружениями могло только несколько ослабить ее, но не решить задачу прорыва полосы обороны. Следовательно, предстояло ее "прогрызать" - методично, упорно и настойчиво.

Когда стала очевидной неизбежность такого "прогрызания", возник вопрос о его методах. Ведь доты имели амбразуры лишь в боковых и тыловых стенах. Подступы же к ним с фронта прикрывались плотным огнем соседних долговременных сооружений. В этих условиях были явно непригодны применявшиеся обычно формы и методы ведения боя. Они соответствовали требованиям наступления на полевую оборону. Здесь же нужно было иное.

В поисках решения данной проблемы мы пришли к выводу о необходимости действовать штурмовыми группами. И тут же приступили к их созданию. В каждой дивизии было сформировано по 4-5 таких групп. В их состав входили стрелковая рота, отделение саперов с запасом взрывчатки, 2-3 противотанковых орудия и несколько химиков с дымовыми гранатами или шашками.

Разумеется, была пущена в ход и вся наша артиллерия. А так как даже снаряды крупных калибров при стрельбе с закрытых позиций не давали нужного результата, то все орудия были использованы для ведения огня прямой наводкой.

Любопытно, что и это не всегда действовало - так прочны были стены дотов.

Например, по 9-амбразурному доту в районе населенного пункта Козмице с дистанции 1000 м было выпущено 28 снарядов 152-мм пушки-гаубицы. Мы насчитали 11 прямых попаданий. Но ни одно из них не пробило метровую стену дота, и его гарнизон продолжал оказывать упорное огневое сопротивление. Тут-то и вступила в действие одна из наших штурмовых групп. Причем сопровождал ее младший командир - чех, ранее служивший в этом укрепленном районе и знавший непростреливаемые участки перед дотом. Благодаря этому группа подобралась почти вплотную к стенам сооружения и с помощью огнеметов изгнала гитлеровцев.

Так шло "прогрызание". За три дня - с 19 по 21 апреля - наши части разрушили 10 дотов и 18 бетонированных пулеметных точек, захватили соответственно 10 и 8.

Столь же медленно продвигались мы вперед и в последующие два дня. Но подобные незначительные темпы прорыва не отвечали задачам разгрома группировки противника. Поэтому 24 апреля генерал армии А. И. Еременко принял новое решение. Ударным группировкам 60, 38 и 1-й гвардейской армий были определены еще более узкие участки фронта севернее, северо-западнее и западнее Моравской Остравы. Здесь надлежало нанести сосредоточенные удары с целью расчленения и уничтожения группировки противника и овладения городом.

Нашей 38-й армии предписывалось прорвать оборону в южном направлении. После этого мы должны были повернуть на восток, вновь форсировать Одру и. во взаимодействии с 1-й гвардейской армией овладеть Моравской Остравой, а затем наступать в западном направлении - на Оломоуц.

26 апреля войска армии возобновили наступление. Прорвав оборону противника, мы преодолели горный хребет южнее р. Опава.

При прорыве обороны был ранен член Военного совета армии Ф. И. Олейник. Помнится, 27 апреля я поехал днем на наблюдательный пункт 101-го стрелкового корпуса, расположенный в 400-500 м от переднего края. По дороге машина попала под артиллерийско-минометный огонь, который усиливался по мере нашего приближения к цели, но благодаря искусству водителя И. Тарасенко нам удалось подъехать к НП на 20-25 м, их я преодолел стремительным броском и скрылся в окопе. Вскоре позвонил Ф. И. Олейник и сообщил, что намеревается приехать ко мне. Ввиду обстрела противником дороги я настоятельно рекомендовал ему не приезжать, но вскоре увидел мчавшуюся машину, лавирующую между разрывами мин и снарядов. Оказалось, что это ехал Ф. И. Олейник. Он был ранен в тот момент, когда делал перебежку от машины до окопа, в котором мы находились.

Федор Иванович отказался тогда уезжать в стационарный госпиталь, а проходил курс лечения в медико-санитарном батальоне, с которым он и передвигался последние дни войны.

Накануне освобождения Моравской Остравы состоялась встреча с моим старым боевым товарищем генералом Л. Свободой. Он приехал в штаб нашей армии вместе с Клементом Готвальдом и другими руководителями Чехословацкого правительства. Незадолго до этого Л. Свобода сдал командование 1-м Чехословацким армейским корпусом и занял в правительстве своей страны пост министра национальной обороны. Но по-прежнему жил буднями боев. И это было хорошо видно по тому, с каким вниманием и заинтересованностью он знакомился с обстановкой и действиями наших войск. Нам же доставило огромное удовольствие рассказывать ему и другим членам правительства Чехословакии о мужестве и доблести воинов их страны, сражавшихся вместе с нами.

На следующий день, 30 апреля, войска нашей 38-й армии, продолжая успешное наступление, вышли в район, находившийся в непосредственной близости от западных окраин Моравской Остравы.

Труден был путь к этому городу с множеством заводских труб и силуэтами производственных корпусов. Мы видели: большинство труб дымилось, продолжался выпуск смертоносной продукции войны. Для нас это означало одно: быстрее освободить город, лишить гитлеровцев этого, ставшего для них важнейшим, источника получения оружия, разгромить действующую здесь вражескую группировку.

Теперь, когда позади были все многочисленные долговременные рубежи обороны и мы приблизились вплотную к заводам и жилым корпусам Моравской Остравы, ничто не могло нас остановить.