Николай Голушко - В спецслужбах трех государств

Жизнь народа протекала в катастрофических условиях экономического падения, шоковой терапии, тяжелейшей инфляции. Экономический кризис принимал затяжной характер. В области потребления население страны было отброшено лет на двадцать назад, десятки миллионов граждан находились на уровне крайней нищеты. Новая социальная политика приводила к существенному имущественному расслоению, создавала предпосылки к зарождению социальных конфликтов в обществе.

Уголовная преступность перешагнула границы страны, все больше сращиваясь с международной мафией. В криминальной среде увеличивалось число правонарушений с применением оружия, экономических и должностных противозаконных действий, отмечался рост преступных группировок, которые приобретали национальную окраску.

Руководство Министерства безопасности стремилось к тому, чтобы деятельность личного состава становилась важным звеном в надежном обеспечении безопасности России, направлялась на недопущение сползания страны к грозящей катастрофе. Премьер Гайдар отмечал, что без информации Министерства безопасности его правительству приходилось «работать в потемках, словно ходить по минному полю без миноискателя».

Среди решаемых нами актуальных вопросов были стабилизация обстановки в горячих точках, подготовка новых кадров, укрепление взаимодействия с создаваемыми силовыми структурами в СНГ и партнерства с некоторыми западными спецслужбами в борьбе с международной преступностью, терроризмом, незаконным оборотом оружия, радиоактивных элементов. Мне представляется, что сотрудниками делалось именно то, что актуально и для нынешних спецслужб.

Между тем разведслужбы Запада расширили круг добываемых сведений, стали активно интересоваться, казалось бы, самыми будничными, далеко не закрытыми или секретными сведениями в области политики, экономики, валютно-финансовой системы, инфляционных процессов и денежной эмиссии, роста цен на энергоносители. Все это осуществлялось ими ради достижения единой цели — оказания давления на руководство России с целью превращения ее в «ресурсно-вывозную» страну. Особенно настойчиво влияние оказывалось на завершение окончательного уничтожения социалистических устоев в экономике страны, в которой должны оставаться только низкооплачиваемая рабочая сила, трудоемкое и вредное в экологическом отношении производство. Оказываемая капиталистическими странами финансовая и гуманитарная помощь рассматривалась как эффективный механизм воздействия на политику российского правительства и всеобъемлющего контроля за развитием внутренних процессов в выгодном для них направлении.

Сторонники противоборствующих ветвей власти делали для себя нелегкий выбор: объединиться вокруг Президента Ельцина или быть вместе с депутатами Верховного совета под руководством Хасбулатова, которые решительно поставили перед собой задачу ликвидировать институт президентства.

Ельцин в тот день, 12 сентября, ознакомил присутствующих министров с проектом указа № 1400 о намечаемой поэтапной конституционной реформе. Президентом России планировалось распустить Съезд народных депутатов (ни в одной союзной республике его не было), прекратить полномочия действующего Верховного совета и в конце года провести выборы в новый законодательный орган. Все присутствующие согласились с решением Ельцина. Обсудили некоторые острые положения указа и возможную реакцию в стране и за рубежом на неоднозначные действия Президента.

Моя позиция — поддержать президентские меры, чтобы избежать угрозы развязывания гражданской войны и дальнейших горьких испытаний для нашего народа. Бездействием центральной власти стали явно злоупотреблять некоторые региональные политики в автономных республиках, краях и областях, выступая с местнических позиций. Некоторые из них принимали законы, которые присущи только суверенным государствам, например устанавливать гражданство, вести самостоятельные международные дипотношения, заключать мирные договоры и т. д. «Не колебался, не раздумывал, — так скажет в своих воспоминаниях Президент, — Николай Голушко. Я его мало знал. Он имел полное моральное право отказаться от того варианта выхода из кризиса, который я предлагал. Мы мало работали вместе, к тому же Голушко пока всего лишь исполняющий обязанности министра безопасности. Мы втягивали его в эту сложную ситуацию, а вполне возможно, что такое решение противоречило его политическим и человеческим принципам. Я не знал, как он отреагирует. В то же время, может, это и хорошо, что появилась возможность проверить человека в острый момент».

В существующем противостоянии, в борьбе за власть проявляли активность и видные московские политики. Вконец зарвался вице-президент страны Руцкой, который накануне посетил Республику Коми и призывал шахтеров к всеобщей политической забастовке в поддержку законодательной власти, к свержению «режима Ельцина», высказывал недопустимые для его должностного положения нападки на правительство и президентскую власть. Трудно найти в мире другую страну, в которой второе по статусу государственное лицо могло допускать такую вольность, открыто заниматься антиконституционной деятельностью, и его дальнейшие действия буквально через месяц вылились в вооруженную попытку захвата власти.

Для самого Ельцина такой радикальный выбор — подписание указа № 1400 — был исключительно сложным. Он не спешил пойти на обострение обстановки, хотя мог реализовать свои идеи по объявлению досрочных выборов еще весной. Если бы эти события касались только разгона действующего парламента, авторитет которого был невысок, а не судьбы завоеваний Октябрьской революции, власти Советов, то в стране была бы относительно спокойная реакция. Депутатский корпус сам допустил множество неконституционных шагов, поэтому предложение распустить Съезд народных депутатов и назначить новые выборы не казалось столь резким шагом со стороны президентских структур. Намерения Президента были понятными: необходимы политическая стабильность, ясность, определенность. Хватит уловок с законами. «И я выбрал свой вариант стабильности», — отмечал Ельцин.

Содержание указа № 1400 — это словно известная до революции межа на спорных крестьянских земельных делянках, которая разделила общество. Ельцин не скрывал его неконсти-туционность, но видел в нем вынужденную меру, единственно возможное средство для выхода из тупиковой ситуации, ликвидации господствующего острого политического кризиса.

Действующая Конституция к этому периоду явно устарела, не отвечала современным реалиям, настроению и состоянию российского общества. Верховный совет намеренно провоцировал президентские структуры на решительные действия. Хасбулатов призывал парламентариев не покидать Белый дом, обвинил президентскую сторону в подготовке военного переворота и возможном вооруженном штурме здания Белого дома. Российские депутаты сами создали прецедент, когда в 1991 году после августовских событий с их активным и агрессивным участием были организованы нападки на Съезд народных депутатов СССР.