Михаил Армалинский - Аромат грязного белья (сборник)

Маленького Фрэнка мать одевала как девочку.

За левым ухом у Фрэнка появился пожизненный шрам в результате операции, и произошла частичная потеря слуха в левом ухе. Но на музыкальную судьбу Фрэнка это не повлияло (или повлияло?).

В 12 лет – острый аппендицит, после которого мальчик остался живчиком – тощеньким живчиком, – уж это точно повлияло на его судьбу.

Не обладая ни особыми способностями, ни физической привлекательностью, Фрэнк покупал себе друзей. У него всегда были деньги, которыми снабжала его мать, и он предлагал деньги каждому мальчику, кто согласится быть его другом. Так как жили Синатры в бедном районе, то желающих дружить с Фрэнком было немало – он разгуливал богачом среди своих сверстников.

Фрэнк не мог и не умел драться – был слишком щуплый, но всегда лез на рожон, и защищал его купленный друг-бугай.

Другой купленный друг сделал за него модель самолёта, которая заняла первое место в соревнованиях, и Фрэнк прибежал к матери с самолётом и хвастался победой, считая её своей.

Фрэнка выгнали из школы за плохое поведение. Так он и остался без школьного аттестата – но уж это точно никак не повлияло на его музыкальную судьбу – в конце жизни эта школа всё равно была вынуждена выдать ему почётный диплом – уж слишком этот хулиган стал знаменит и богат, а победителей не судят, если для того, чтобы привлечь к суду не нашлось улик.

Мать уговорила Фрэнкова крёстного отца, работавшего в местной газете, устроить сына на работу. Тот послал его на побегушки. Фрэнк вяло тянул лямку. Но тут спортивный корреспондент газеты погиб в автоаварии. На следующий день после его гибели Фрэнк пошёл и сел за письменный стол покойного – с намерением прибрать к рукам освободившееся место. Причём Фрэнк всем стал говорить, что он – новый спортивный корреспондент.

Крёстный отец вызвал Фрэнка к себе и отчитал: «Как ты посмел самовольничать? Пришёл бы сначала ко мне и попросил эту должность – а теперь начальство приказало мне тебя за это уволить». Тут Фрэнк разразился такими оскорблениями и ругательствами, каких: его бедный крёстный никогда не слышал в своей жизни.

Когда Фрэнк прибежал к матери и пожаловался на крёстного отца, мать приняла сторону сына, считая, что ничего дурного он не сделал, а просто пытался вырваться в жизни вперёд, что лишь похвально. Фрэнк и его мать порвали все отношения с крёстным, а мать впоследствии гордилась:

Фрэнк как я – если кто-то перейдёт ему дорогу, то он этого человека никогда не простит.

Так и пошло.

Долли, мать Фрэнка, любила петь и всегда распевала на политических и прочих вечеринках. Она пила пиво в огромных количествах, да и не только пиво, но никогда не пьянела. Вот и сын её тоже запел и полюбил выпивать.

От матери Фрэнк также перенял патологическое чистоплюйство: он принимал душ три раза в день, постоянно мыл руки и носил в карманах только новые долларовые банкноты, брезгуя прикасаться к грязным деньгам.

Фрэнк стал петь на всех итальянских свадьбах и вообще где придётся. Он пристраивался к оркестрам – носил музыкантам их инструменты и напрашивался попеть, доставал для музыкантов дефицитные аранжировки, рвался участвовать на прослушиваниях.

Затем он стал выступать с музыкальной тройкой ребят из своего городка, а те его частенько били под разными предлогами. А скорее всего, завидовали, что Фрэнк после концерта идёт гулять с бабами, а они сидели сиднями, никому не нужные. Фрэнку это битьё стало невыносимо, и он ушёл из группы. Шёл 1935 год, Фрэнку исполнилось 20 лет. Но он был непоколебимо уверен, что станет великим певцом и будет очень богатым.

Фрэнк не умел читать ноты, но брал важные для него уроки у учителя пения, который восхищался голосовыми способностями Синатры. Но в один прекрасный день учитель не смог сопровождать ученика в поездке в Калифорнию, потому что у него произошёл сердечный удар. Синатра не поверил учителю, порвал с ним все отношения и никогда не упоминал об уроках, которые у него брал.

К 1940 году Синатре удалось стать ведущим певцом в знаменитом оркестре Tommy Dorsey. За несколько лет они очень подружились, и Томми относился к нему, как отец к сыну. В итоге Фрэнк разорвал контракт, получив более выгодное предложение, и ушёл от Томми. Томми подал в суд, но они решили дело без суда – Фрэнк заплатил неустойку. Однако все отношения с Tommy Dorsey он прервал, и, когда тот подавился во сне и умер, Фрэнк не только не пришёл на похороны, но даже не послал его жене письма с соболезнованиями.

К 1942 году Фрэнк обрёл такой стиль задушевного пения, что заставлял юных девиц визжать и падать в обмороки. Такой массовой и постоянной реакции зрительниц ещё никогда не было в истории песнопений. Сексуальная суть этой реакции манифестировалась тем, что также впервые в истории девицы массово бросали ему на сцену свои трусики, лифчики и записки с предложением самоотдачи. Всё это строилось по схеме массового психоза. Предприимчивый промоутер Синатры нанимал три-четыре бабы, чтобы они упали в обморок в проходах, и пару дюжин, чтобы они стонали и вопили от сладострастия при Синатровом пении. Зараза мгновенно распространялась, и весь, в основном бабий, зал, глядя на них, приходил в транс. Специально у входа стояла заранее вызванная машина «скорой помощи», чтобы откачивать обморочных.

Всё было продумано – значительному количеству школьниц раздавались бесплатные билеты, а они тащили за собой подружек и прочую толпу, которая уже радостно платила за билеты. А билетёрам (капельдинерам) промоутер раздавал бутылочки с нашатырным спиртом, чтобы приводить в себя кликуш, не выходя из зала. Вскоре наёмные провокаторши уже и не требовались – на концертах Синатры такое поведение стало подразумеваться, и все исправно пищали, вопили и падали в настоящие обмороки, предварительно бросив ему на сцену свои лифчик и трусики.

Консервативное общество США негодовало на открыто выказываемые сексуальные чувства девушек. Один из общественных деятелей обвинил Синатру в том, что он является причиной массового убёга девиц из родительских домов, и предложил отправить его в ссылку в Новую Гвинею. Другой умник из Конгресса обвинил Синатру в провоцировании малолетней преступности (подразумевая под преступностью еблю). Как всегда, дураки-моралисты делали лучшую и бесплатную рекламу произведениям искусства. Синатра радовался этой рекламе и особенно, когда его пение называли «музыкальным наркотиком».

Во время пения Фрэнк покачивался телом из стороны в сторону, и этот динамический намёк на еблю сводил девиц с ума. Потом Elvis Presley стал нарочито вилять бёдрами, чтобы движения ещё больше походили на запретный для девушек процесс получения наслаждения. Ну а твист, шейк и последующие танцы с пением уже без всяких обиняков имитировали чистосердечные движения совокуплений. Так что вся эволюция телодвижений в поп-музыке состоит из всё увеличивающейся точности имитации полового акта. В итоге танцы сводятся уже к самой ебле под поп-музыку.