Александр Яковлев - Омут памяти

И совсем доконало меня приветствие Ельцина съезду большевиков. Это все равно что послать приветствие коменданту Освенцима или начальнику ГУЛАГа, которым и была ВКП(б). Ох, как долго еще нам всем прозревать, отвоевывая шаг за шагом деформированные поля в нашем сознании.

Из этой же "стройной идеологии" и произрастают требования "крепкой руки" и "особого порядка". Адептам подобных настроений неведомы демократические принципы верховенства интересов человека. Они убеждены, что Всевышний приделал человеку специальное место для пинков начальства, томительно сладких, словно поцелуй любимой. Пинки, которые еще раз напоминают, что все блага — от начальства. А самому человеку остается только собирать в пьяном угаре грязь в сточной канаве и мечтать о звездах на небесах.

Подобная психология, взращенная идеологией большевизма, и привела Россию к нищете.

Горбачев и Ельцин при всех их ошибках, промахах, иногда серьезных, все-таки сумели решить главный вопрос страны — ее переход к демократическому строю и к свободе человека. История забудет их взаимную неприязнь, но оставит в благодарной памяти их деяния. Оба ушли от власти добровольно, продемонстрировав тем самым личное мужество, историческую прозорливость и пример высокого служения своей стране.

Но, к сожалению, они не захотели создать политическую опору реформ. Кто-то предложил Ельцину играть роль "отца нации". В результате и получилось, что "его партия" — это многомиллионное чиновничество, которому практически удалось ускользнуть от контроля центральной власти и общества. Местный бюрократ крепчает, наглеет, власть его беспредельна. Уже и местное телевидение, и местные газеты о своих начальниках начали говорить так, как о Брежневе. "Указал, поздравил, отметил, выдвинул задачу, посетил, объяснил" — из словаря подхалимствующей своры подданных. Да и руководители прессы на местах начали сочинять и петь песни хором во славу губернаторов.

В условиях деформирующейся демократии власть стала по преимуществу частной, приватизированной, разорванной на кусочки, то есть на мелкие, средние и большие княжества. Выборы превратились в клоунаду: кто больше набрешет и больше обольет грязью соперника, кто круче тряхнет мошной, тот и в начальниках оказывается. Естественно, что каждый начальник объявляет себя державником.

Что же касается государственной собственности, то управляется она чисто по-русски: прибыль, и немалая, испаряется, присутствует только миражным маревом, а куда девается — мало кому известно. За управление этой собственностью никто не отвечает. Властное воровство — неизменная форма правления Россией.

Деревенская общественность, неизменно голосующая за возвращение к "строительству коммунизма", редко бывает трезвой, но люто ненавидит "оккупационный режим" демократов. Прежде всего за то, что в России появились наконец более или менее состоятельные люди. Речь идет не о ворах. О трудягах, вкалывателях. О тех, кто держит на своем подворье две-три коровы и кормит полдюжины, а то и дюжину поросят. Купил автомобиль, чаще всего подержанный, иногда новый, перестраивает свой образ жизни, значит — ату его. Кто сначала потный, а потом уже пьяный, но потеет больше, чем пьет, навеки проклят большевиками.

Вкалывателей опять раскулачивают. Уравниловкой. Я знаю фермера, который владел 48 гектарами земли и, мудро распорядившись кредитом, выбился в люди. Когда колхоз перевели на паи, якобы приватизировали, пай фермера составил 11 гектаров. Тридцать семь гектаров отобрали, отдали "красным пахарям". Земля заросла сорняком, оцелинилась, но "справедливость" восторжествовала. Эта же самая "справедливость" торжествует и в топтании около земельной реформы, без которой никак не отмыть тысячелетнюю грязь феодальной Руси, спекшуюся кровь ленинских комбедов и продразверсточников, сжигавших "дворянские гнезда" и пустивших по миру столыпинских кулаков, сталинской коллективизации, вырубившей под корень трудовое крестьянство.

Ельцинская власть на деревню махнула рукой. И правильно это, но и неправильно. Правильно, ибо при наших пространствах давать дотации на даровое прокормление абсурдно. Хотя продолжают давать. Всего лишь в два раза пить надо меньше и в два раза работать больше — и пойдет-поедет. Госпожа Природа все предусмотрела, кроме пьяного труда. Нет его в природе. Многое образуется, если на стакан самогона придется хотя бы капелюш ка пота. Но неправильно то, что режим до сих пор не создал настоящего Крестьянского банка и не покрыл его филиалами всю страну. Не поддерживает фермера, в деревне все еще колхозом воняет. Там воровать можно, а фермер сам у себя не украдет.

Однажды я спросил молодого предпринимателя из Краснодарского края, почему жители Кубани столь безрассудно держатся за колхозы и совхозы. Ведь с казачеством большевики расправились столь жестоко, что никакая фантазия не в состоянии вообразить тот террор, который был развязан на Дону и Кубани.

— Все очень просто, — ответил мой собеседник. — Работящий казак уничтожен. Осталась голытьба да деды щукари. Колхозы для них были и есть — источники материального благополучия через разворовывание так называемых коллективных хозяйств.

Омертвили народ. До седьмого колена, а нынешнее колено — только четвертое. Так что Русь по-настоящему очеловечится, потеть нормально начнет лет эдак через 40–50, через три поколения.

И все же за последние 15 лет Россия перешла в принципиально новое качество. Ушел от власти Борис Ельцин — выбранный нами же монарх с исконно русской взбалмошностью. Можно вкривь и вкось, так и сяк ругать Ельцина. Но к его чести, он был носорожисто толстокож к критике. Никого не одернул, хотя бы и стоило. Правильно поступал Ельцин. Собака лает, ветер носит, караван идет. Шел Борис Николаевич одышисто, косолапо, похрапывая, теряя часто ориентиры, но шел, шел вперед, а не назад.

Люди столь грешны и глупы, чванливы в гордыне своей, что Истории время от времени приходится вмешиваться в их срамные дела, подбирать подходящих для них "вождей". Когда во Франции пришло время покончить с феодализмом, появился де Голль. Для России История выбрала сначала Горбачева, потом Ельцина… Как Ноя библейского перед всемирным потопом. Ной, как известно, был пьяницей. Ельцин тоже любил побахусить, то есть поязычничать, да не такой уж это грех, это простительный грех. Особенно на Руси по причине ее дремучевекового запоя с опохмельными бунтами, но бунтами особыми — на коленях.

Историческая миссия Ельцина заключалась в том, чтобы покончить с социалистическим феодализмом, но подобная ноша оказалась слишком тяжелой. Он с известным изяществом переложил эту ношу на плечи Путина. Теперь нам остается только ждать, куда повернется дело, поскольку Ельцину не удалось создать прочных механизмов, гарантирующих от возврата к прошлому.