Владимир Лапин - Цицианов

В начале XX столетия историческая аргументация заняла важное место в инструментарии политиков. Имя Павла Дмитриевича Цицианова трижды упоминалось в стенах Государственной думы во время двухмесячных прений по так называемому «Кавказскому вопросу» (декабрь 1908 — февраль 1909). Сначала депутат И.И. Гайдаров сослался на то, что этот главнокомандующий на Кавказе называл взятки чиновникам (пешкеши) злом, парализующим нормальную деятельность администрации. Депутат О.Т. Сагателян, доказывая приверженность армян Российскому государству, напомнил о их активном участии в походах на Гянджу и Эривань под командованием генерала Цицианова. Наконец, депутат П.В. Каменский от имени думских центристов выразил сожаление по поводу того, что существовавшая в России система управления «не сумела сгруппировать те элементы, из которых вышли исторические личности, герои русского народа; из которых вышел грузинский князь Багратион, герой 1812 года, грузин князь Цицианов, армянин князь Аргутинский-Долгоруков, памятник которому стоит в Темир-Хан-Шуре за оказанные услуги Русскому государству, князь Бебутов, всем известный Лорис-Меликов, Лазарев, Теркугасов и, наконец, Алиханов-Аварский, бескровно присоединивший Мерв к Русскому государству и павший, разорванный бомбой при исполнении своих обязанностей»[883].

Примечательно, что с пиететом отзывались о князе Цицианове представители различных политических партий — социал-демократ, трудовик и октябрист.

Нельзя сказать, что Цицианов был недооценен современниками и забыт потомками. Однако то, что он оказался в «исторической тени», — несомненный факт. Свидетельство тому — список сюжетов для батальных картин, заказанных Военным министерством известному художнику-баталисту Ф.А. Рубо для Тифлисского военно-исторического музея — «Храма славы». 17 полотен напоминали о важнейших с официальной точки зрения событиях: «Вступление императора Петра Великого в Тарки 13 июня 1722 года»; «Вступление русских войск в Тифлис 26 ноября 1799 года»; «Штурм Ленкорани генералом Котляревским 31 декабря 1812 года»; «Сражение под Елисаветполем 13 сентября 1826 года»; «Сдача крепости Эривани 1 октября 1827 года»; «Штурм аула Гимры 17 октября 1832 года»; «Взятие Ахульго 22 августа 1839 года»; «Штурм черкесами Михайловского укрепления 22 марта 1840 года»; «Штурм крепости Салты 14 сентября 1847 года»; «Смерть Слепцова 10 декабря 1851 года», «Взятие аула Дарго 6 июля 1845 года»; «Сражение при Курюк-Дара 24 июля 1854 года»; «Переход князя Аргутинского через снежные горы Кавказа»; «Взятие Гуниба и плен Шамиля 25 августа 1859 года»; «Штурм Карса в ночь на 6 ноября 1877 года». Справедливости ради отметим, что такой состав картинной галереи оставлял без «художественного оформления» и те времена, когда главнокомандующими на Кавказе были И.В. Гудович, Ф.О. Паулуччи, А.П. Тормасов, А.В. Головин и даже А.П. Ермолов…

Для советской историографии Цицианов оказался «невостребованной фигурой» по целому ряду обстоятельств. Как известно, до конца 1980-х годов страницы научных трудов вообще были «малолюдными», на них допускали лишь определенное количество персонажей. Даже список «царских» военачальников, «разрешенных» к упоминанию, оказался неприлично коротким для державы, занявшей с помощью оружия шестую часть суши. Для Кавказа считалось достаточным присутствие на страницах исторических работ Ермолова и Шамиля. Процесс включения Грузии в состав Российской империи подавался предельно схематично, с умолчанием о деталях, бросавших тень на знаменитый тезис о добровольном вхождении народов в состав многонационального Российского государства. Да и Русско-персидская война 1806—1813 годов не стала «окончательной» в решении спора о границе в Закавказье и осталась в исторической тени, подобно ряду других военных конфликтов.

Деятельность и личность П.Д. Цицианова стали предметом научного исследования только в постсоветскую эпоху, когда историки освободились от идеологического давления и стали искать корни Кавказской войны не в тасовании тезисов о ее «национально-освободительном» или «антифеодальном» характере, а в глубоком анализе обстоятельств присоединения Кавказа к России. Именно тогда и появились на свет ранее «неудобные» подробности и оказались востребованными ранее забытые лица. Цицианов стал одним из главных героев книги Якова Аркадьевича Гордина «Кавказ: Земля и кровь. Россия в Кавказской войне XIX в.», в которой сказано новое слово в изучении Кавказской войны. Во многом это объясняется тем, что автор отказывается «исчислять» начало этого военного конфликта от основания крепости Грозная, как это было принято ранее. «Князь Павел Дмитриевич Цицианов — персонаж малоизвестный или вовсе неизвестный даже любителям русской истории, — пишет Я.А. Гордин. — Между тем именно он заложил фундамент того многообразного, жестокого, трагического явления, которое мы называем Кавказской войной. Именно он определил основные черты взаимоотношения России и горских народов на десятилетия вперед, именно он наметил основы и силовой, и мирной политики»[884]. Гордин попытался разобраться в причинах явной враждебности И.В. Гудовича к П.Д. Цицианову. По его мнению, конфликт между ними зародился в 1796 году, когда второго «приставили» к Валериану Зубову, возглавившему корпус во время Персидского похода. Но прямых свидетельств о их ссоре на этой почве не имеется. К тому же Цицианов присоединился к экспедиционному корпусу, когда главная операция — взятие Дербента — уже завершилась. Более важной причиной неприятия Гудовичем цициановского наследия выглядит диаметральное расхождение во взглядах на принципы «умиротворения» Кавказа. Здесь мы полностью согласны с Гординым, что Гудович «…смотрел на горцев как на порочных российских недорослей, которым недостает правильного понимания — что такое хорошо и что такое плохо», тогда как «…в поведении Цицианова по отношению к горцам, да и грузинам нет и следа "просветительской педагогики" Гудовича»[885]. Не вызывает сомнений и оценка Гординым цициановского стиля управления Кавказом[886]. Но даже выделение целой главы для описания деятельности и характеристики этой действительно недооцененной фигуры не отменяет необходимости написания отдельной биографии Павла Дмитриевича Цицианова.

История, как известно, не признает сослагательного наклонения. Но никто не может оспорить то, что П.Д. Цицианов во время кампании 1794 года стал одним из лучших «молодых» генералов России. Тогда вместе с ним получили награды за отличие П. X. Витгенштейн, А.П. Ермолов, П.И. Багратион, П.П. Коновницын и другие военачальники, прославившиеся в 1812—1814 годах. Можно быть уверенным: если бы Цицианов дожил до этой великой эпопеи, Александр I наверняка отозвал бы его, как отозвал Тормасова и Паулуччи, и имя кавказского героя оказалось бы вписанным золотыми буквами в историю «одоления Наполеона», а его портрет появился бы на видном месте в Военной галерее Зимнего дворца.