Николай II. Дорога на Голгофу - Петр Валентинович Мультатули
По словам Беседовского, Войков рассказал ему об убийстве Царской Семьи следующее: «Мырешили, что казнь произойдет в доме Ипатьева, в подвале. Трупы будут отвезены на грузовиках в Коптяковский лес и там сожжены. Я приказал моему секретарю Зимину затребовать в центральной аптеке серную кислоту и бензин, чтобы ускорить и облегчить уничтожение трупов. 14 июля Юровский и я отправились в Коптяковский лес, находящийся в 20-ти километрах от Екатеринбурга. Там мы выбрали две поляны, где тела должны были быть свалены в кучу наподобие бревен, и две шахты, куда должен был быть сброшен пепел и остатки. Это не представляло никакой трудности: окрестности Екатеринбурга изобилуют лесами и шахтами. Дороги — пустынны.
Главной задачей было казнить Николая, его семью и челядь наиболее быстрым способом. Это было не так легко сделать. Охрана Ипатьевского дома состояла из ненадежных людей. Они могли проболтаться. Юровский даже предложил ликвидировать нескольких охранников, чтобы быть уверенным в сохранении тайны. Но Белобородов категорически возражал. Это были рабочие Злоказовской фабрики. Их ликвидация могла вызвать настоящий бунт в городе.
Днем 16 июля Юровский выглядел очень нервным. Он мне предложил отправиться после обеда в Ипатьевский дом посмотреть, все ли идет там хорошо. Вечером Ермаков объявил, что все приготовления закончены. Отряд ЧК, состоящий из латышей и венгров и десяти членов районного комитета партии, должен был участвовать в казни. Мы раздали маузеры, револьверы наганы и два пулемета. Около полуночи Юровский отправился будить царя, его семью и четверых людей свиты, включая доктора Боткина. Им было сказано, что готовится нападение на дом Ипатьева и что их переводят в другое место. Пленники оставались спокойными и не чувствовали опасности. Около половины второго ночи Николай II, его семья и свита вышли из своих комнат. Ведомые Юровским, они спустились во двор, потом прошли в подвал. Юровский принес три стула, для Николая II, царицы и царевича. Доктор Боткин встал позади царевича.
Когда все собрались, Юровский дал нам знак. Мы открыли дверь. Я должен был лично руководить огнем и приказать казнить последнего русского царя, но Юровский меня определил. Он вытащил из своего кармана бумагу и быстро прочел: «Николай Александрович! По постановлению Уральского Совета вы приговорены к смерти!»
Бывший царь перекрестился и обернулся к своей семье. В этот момент Юровский обратился ко мне: «Вы готовы?» Я проверил мой маузер. В этот момент царь повернулся к Юровскому и принялся что-то говорить дрожащим голосом, прерываемым нервными спазмами. Я услышал, как Юровский сказал: «Довольно болтовни! Революция гибнет, и вы вместе с нею!» Потом он обратился к нам: «Начинайте!» Произнеся эти слова, он направил свой револьвер в сторону царя. Я в свою очередь скомандовал: «Стреляйте куда попало!»
Мы все открыли огонь и стреляли несколько минут. Подвал весь наполнился дымом и тошнотворным запахом крови. Великие княжны еще стонали. Их приходилось добивать выстрелами из револьверов. Царевич был добит Юровским. Я лично добил Николая II.
В этот момент Ермаков воскликнул: «Горничная царицы и младшая дочь Анастасия еще живы!» Два латыша-чекиста бросились добивать Анну Демидову и самую младшую из дочерей Анастасию. Лицо последней было рассечено штыком одного из латышей. Около двух часов ночи все было кончено».
Нетрудно заметить, что в основном «Рассказ Войкова» представляет собой компиляцию из показаний обвиняемых Медведева и других. Даже такие слова, как «тошнотворный запах крови», практически полностью заимствованы у Медведева. Это цитирование неудивительно: к моменту написания Беседовским своей книги уже вышел труд Н. А. Соколова, то есть Беседовскому были известны показания Медведева. Остальное было делом литературной обработки.
Но тем не менее в «Рассказе Войкова» есть детали, которых нет в книге Соколова, и вот эти-то детали и представляют собой главный интерес.
Во-первых, вслед за «Записками Юровского» и «Исповедью Белобородова» повторяются сведения о чрезвычайной засекреченности убийства. Войков даже говорит о том, что Юровский собирался расстрелять несколько охранников.
Во-вторых, появляются новые сведения об убийцах. По Войкову, ими был «отряд ЧК, состоящий из латышей, венгров и десяти членов районного комитета партии». Этих подробностей нет ни у Юровского, ни у Белобородова.
В-третьих, у Войкова вдруг выясняется, что Император Николай II, которого Юровский после первого же выстрела «убил наповал», оказывается, выжил, и Войкову пришлось его дострелить.
Вот, пожалуй, и все новые подробности убийства, заслуживающие внимания. В рассказе Войкова много нелепостей. Так, если он утверждает, что убийцы стремились убить Царскую Семью как можно быстрее, то зачем Юровскому понадобилось читать Государю бумагу, в которой было написано: «Николай Александрович! По постановлению Уральского Совета вы приговорены к смерти!» Он что, не мог сказать это своими словами? И тем более, что мог читать еще Юровский после этих строк, когда самое главное он уже произнес? Конечно, и прерывающийся спазмами голос Царя, и дерзкий ответ Юровского — призваны в рассказе Войкова — Беседовского придать преступному акту значение совершаемого революционного правосудия.
Свидетельства П. З. Ермакова. Свидетельства Ермакова, одного из самых одиозных участников преступления, дошли до нас из разных источников. Вообще Ермаков пользовался каким-то особым доверием советских властей. В тот момент, когда почти
