Юрий Фельштинский - Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932

Если бы книга печаталась на русском языке, всякий наборщик любой русской типографии непременно указал бы на безграмотность заголовка.

б) Я никогда не ставил на своих книгах своего имени-отчества. Этого вообще никто не делает. Это противоречит всем литературным нравам, особенно революционным.

в) Я никогда не ставил своей гражданской фамилии «Бронштейн» ни на одной из своих книг или статей. За последние 30 лет я подписывался не иначе, как Троцкий.

Чтобы показать, очевидно, свою осведомленность, фальсификаторы нагромоздили на титульный лист все свои познания: имя-отчество, гражданскую фамилию и литературную. Этим они только подчеркнули грубый характер подделки.

3. Краткая биография Ленина была мною написана только однажды, в 1926 г. для Британской энциклопедии[808]. Всякий интересующийся может прочесть в последнем издании энциклопедии эту статью. Она определяет мое действительное отношение к Ленину. Может быть, следовало бы предложить эту статью вниманию суда?

4. Моя связь с Лениным скреплена Октябрьской революцией, строительством советского государства и Красной армии, годами гражданской войны, работой по созданию Коммунистического Интернационала и пр. На испанский язык переведен ряд моих книг, которые определяют мое отношение к Ленину с исчерпывающей полнотой. Издатель «Дедало»[809] или его редактора не могли не знать этих фактов. При малейшем внимании к своим обязанностям, при малейшей добросовестности, хотя и при отсутствии всякой литературной проницательности, издатель не мог не усомниться, по крайней мере, в подлинности рукописи и обязан был обратиться ко мне за справкой. На самом деле издатель «Дедало», в интересах сенсации и сбыта, явно покровительствовал фальсификации.

Суд, надеюсь, разъяснит, что общественная функция издателя не может совпадать с ролью отравителя колодцев общественного мнения.

5. Я представляю в своих книгах и статьях определенное теоретическое и политическое направление. Хороши или дурны мои идеи, но они мои, и я борюсь за них в течение свыше трети столетия моей политической жизни.

Книга, изданная «Дедало» под моим именем, не есть простая литературная фальсификация, способная лишь причинить автору определенный материальный убыток. Нет, дело обстоит несравненно хуже, эта книга не подделывается под мои взгляды и оценки [а выдвигает тезисы], прямо противоположные тем, которые я защищаю. Коммерческая фальсификация осложняется здесь политической клеветой, клеветой на мое прошлое и настоящее, клеветой тем более отвратительной, что клеветники заставляют меня покрывать клевету на самого себя моим собственным именем.

Моральный и политический ущерб подлога не поддается измерению. Не будет, однако, преувеличением сказать, что это наиболее отравленная, наиболее бесчестная форма литературного подлога из всех, какие вообще возможны.

6. Я предупредил издателя письмом от 24 декабря 1932 г. о том, что он вводит в заблуждение испанское общественное мнение, торгуя подлогом. Что же сделал издатель? Мое предупреждение он превратил в рекламу для своего отравленного товара. Чтоб повысить интерес читателей и покупателей, он внушает им ту мысль, будто я вынужден, по каким-то недостойным мотивам, отказаться от своего собственного произведения. Преступная игра моральными и материальными интересами писателя и политического деятеля приобретает здесь особо злонамеренный характер.

Я надеюсь, что суд испанской республики, независимо от своего отношения к моим взглядам и целям, обрушит надлежащий приговор на головы тех, которые вносят в область литературы и издательского дела приемы чикагских гангстеров.

Принкипо, 19 декабря 1932 г.

Редакции бельгийского еженедельника «Коммунистический голос»[810]

Дорогие товарищи!

Совсем недавно только вы превратили ваше издание в еженедельное. Сейчас вы увеличиваете его формат. Это прекрасный успех. Он должен радовать нас тем более, что ваше издание опирается не на случайные пожертвования, а исключительно на пролетарскую организацию.

В этом отношении бельгийская секция может и должна стать образцом для многих других. Бельгийская оппозиция после периода упадка стала систематически подниматься, после того как очистилась от интеллигентского дилетантизма. Этим я, разумеется, совершенно не хочу сказать, что нашему движению не нужны академики, интеллигенты. Такая точка зрения была бы вредной узостью. Революционные интеллигенты, которые полностью поставили себя в распоряжение пролетарской организации, могут приносить ей большую пользу своими специальными знаниями. Но те любители, которые занимаются революционным движением «между прочим», милостиво соглашаясь в свободные часы руководить рабочим классом, — такие «вожди» ничего, кроме вреда, принести не могут.

Ваша организация тесно связана с рабочими массами. Она снова доказала это во время последней стачки. Идеи оппозиции и ее методы проверяются вами на опыте классовой борьбы и потому прочно укладываются в сознании. Таково вообще необходимое условие жизненности революционного течения и его систематического роста.

Вы следите, я надеюсь, за той дискуссией, которая развертывается сейчас в немецкой левой оппозиции. Несмотря на свои несомненные успехи за последний год, наша немецкая секция явно не освободилась еще до конца от методов интеллигентского дилетантизма, который вносит в ее руководство недопустимые колебания. Задача состоит в том, чтобы руководство нашей немецкой секции твердо взяли в свои руки революционные рабочие, связанные с массовыми организациями. Своим примером и советом бельгийские товарищи могут оказать им в этом отношении большую помощь.

Наша пресса не может опираться в своем распространении на капиталистический аппарат. Преданность рабочих своему делу, своей организации и своей печати — таков наш аппарат. Ваш опыт показывает, что только этот путь способен обеспечить серьезный успех.

Примите мои лучшие пожелания.

С коммунистическим приветом

Л. Троцкий

Принкипо, 20 декабря 1932 г.

Хозяйственные затруднения СССР и оппозиция (Беседа)

Печать много говорит сейчас о хозяйственных затруднениях советской власти. Верно ли это?

— Да, верно. Отрицать наличие затруднений или преуменьшать их остроту было бы неразумно. Они выражаются не в том, что не достигнуты рекорды пятилетки: этому я не придаю никакого значения. Неизмеримо важнее острый недостаток продовольствия и сырья, с одной, промышленных товаров широкого потребления, с другой стороны, а также нарушение внутренних соответствий между работой важнейших отраслей индустрии и транспорта. Факты более или менее общеизвестны. Нужно, однако, ясно понять их природу и их место в развитии социалистического хозяйства. Принципиальные противники Советов пытаются выводить нынешний кризис из основных условий режима, т. е. национализации средств производства и планового хозяйства. С этим я никак не могу согласиться. Плановое начало вовсе не разрешает хозяйственных задач автоматически. Государственное руководство при национализированном хозяйстве получает решающее значение. Как микрофон усиливает во много раз каждый звук, так централизованное управление хозяйством не только повышает во много раз положительные результаты правильной инициативы, но и многократно увеличивает последствия каждой ошибки. Нынешний кризис в СССР имеет функциональный, а не органический характер. Его источники были подвергнуты анализу давно, и его специфический характер был предвиден заранее.