Элмер Поттер - Адмирал Нимиц

Георга I, высшую военную награду Греции. Церемония была назначена на 31-е число — день, когда Кейт должны были отвезти в больницу.

В отчаянии Кейт позвонила матери. «Что мне делать? — Она чуть не плакала. — Я сумею составить официальное извинение, но ясно, что мы получили приглашение потому, что они знают: мы — дочь и зять, и живем именно здесь. Что они подумают? Это будет оскорблением для них».

Миссис Нимиц подумала. «Ну, я бы сегодня отправила письмо с извинениями, а завтра позвонила бы в посольство и объяснила бы секретарю, кто я такая и почему мне пришлось извиняться».

Кейт так и сделала: она отправила извинения, а на следующий день позвонила, ожидая, что ей ответит голос с сильным акцентом. Вместо этого она услышала весьма американский женский голос; отвечавшая, видимо, жевала Жвачку. «Это миссис Джеймс Лей, — произнесла Кейт. — Я послала извинения и хочу объяснить, почему». Она назвала имя своего отца и какой орден ему должны были вручить в назначенный день. «В этот день, — закончила свои объяснения Кейт, — я должна отправиться в больницу, чтобы родить нашего первенца».

На другом конце возникла минутная пауза, а затем голос благожелательно произнес: «Милая, это очень плохо. Мне следовало разослать эти приглашения пораньше».

«Да-а, — сказал Джим[71], когда Кейт рассказала ему об этом, — прошлым октябрем было бы как раз вовремя».

Нимицы никогда не отказывали себе в удовольствии маленьких вечеров в кругу близких друзей. На таких вечеринках адмирал обычно рассказывал истории, запас которых он пополнял, общаясь с солдатами и матросами. Одну из его любимых рассказал ему генерал Омар Брэдли. Эту историю адмирал рассказывал с большим артистизмом и мастерскими подробностями. Коротко говоря, это был рассказ о солдате, который воспользовался Солдатским биллем о правах[72], чтобы пройти курс — представьте себе! — акушерства. Получив диплом, он вернулся в родной городок, снял контору, купил докторский саквояж с инструментами и нарисовал вывеску.

Спустя неделю (в течение которой не явилась ни одна пациентка) в контору служивого ворвался фермер, искавший акушерку. Он был немало удивлен, увидев мужчину, который называл себя акушером, однако вид диплома убедил его. «Вам придется поехать, — сказал фермер. — Наш единственный врач уехал за 90 миль, а у меня жена рожает».

Они примчались на ферму с максимальной скоростью, на которую оказалась способна фермерова машина. Наш служивый облачился в белый халат, сказал мужу, чтобы тот не волновался и пока полистал журнал и, взяв свой черный саквояж, вошел в спальню. Через 10 минут он приоткрыл дверь, попросил отвертку и снова скрылся за дверью. Озадаченный фермер принес отвертку и постучал. Солдатик выглянул. «Прекрасно, — сказал он, — то, что надо. Идите и не беспокойтесь. Все будет хорошо».

Через 20 минут служивый снова открыл дверь. Он выглядел немного взволнованным. На этот раз он попросил шпатель «с гибким лезвием». Когда шпатель был принесен, солдат повторил свои уверения в благополучном исходе и снова закрылся в спальне.

Прошло еще 20 минут. Наш герой снова выглянул из комнаты. «Скажите, мистер, — произнес он немного дрожащим голосом, — есть ли у вас проволока, 5–6 дюймов длиной — хорошая, прочная проволока с крючком на конце?» У фермера ничего подобного не было, но он принес вешалку. Закрывая дверь, акушер сказал: «Прекрасно, прекрасно. Теперь не беспокойтесь. Идите, посидите».

Фермер не мог больше этого вынести Он заметил капли пота у солдата на лбу и некоторую дичинку в глазах. «Что происходит? Сначала вам нужна отвертка, потом — шпатель, теперь — вешалка. Что случилось? У нее осложнения?»

«Осложнения! — взорвался служивый. — У нее осложнения! Да, черт возьми. Я не могу открыть этот чертов саквояж».

Другая любимая Нимицем история — о британском инструкторе по стрельбе, обращавшемся к курсантам-офицерам. «Раньши, — говорил инструктор, — ружейный ложа делали из твердой дривисины — дуп, ясинь, пикан — но твердая дривисина типерь реткасьть».

С заднего ряда послышался голос с оксфордским выговором: «Вы, случайно, не имеете ли в виду дуб, ясень и пекан?»

Ответ инструктора: «Я имел в виду дуп, ясинь и пикан, это твердая дривисина, из каторой делали ложа. Типерь они из лигнум витай — гвоякового дерева, очень твердая дривисина, с водоотталкивающими свойствами. Вапще, ее типерь ширако приминяют в страительстве пирсов — и для чирисчур абразованных ублюдков с заднего ряда. Ни имею в виду гимарой у аристакратов».

Президент Трумэн, просто проигнорировав условие, по которому КМО может контактировать с президентом только через министра ВМС, периодически вызывал Нимица в Белый дом как по социальным, так и по официальным поводам. В частных разговорах президент и адмирал, будучи почти ровесниками, стали обращаться друг к другу по имени. При первой возможности Бесс Трумэн приглашала к себе Кэтрин Нимиц, чтобы послушать одну из историй — миссис Нимиц, как и ее муж, была хорошим рассказчиком. Когда Трумэны и Нимицы собирались вместе отправиться на концерт или на прием, служба безопасности устраивала их в соседних ложах; это была как бы дополнительная мера в охране президента.

Трумэны приняли приглашение Нимицев прийти к ним в Дом обсерватории поиграть в подковы. Накануне офицеры секретной службы приехали проверить территорию. «Великолепно, — сказал руководитель группы миссис Нимиц. — Нам ничего не нужно делать. Завтра днем мы сможем расслабиться на несколько часов. Здесь везде моряки, и никто не сможет попасть сюда».

Когда приехали Трумэны, Честер позвал Гарри в дом и одолжил ему пару своих старых штанов. Потом все отправились на площадку, где Гарри и Кэтрин играли в паре против Честера и Бесс. Так как Гарри был новичком, выиграли Бесс и Честер, но весело было всем. После игры хозяева и гости прогулялись по территории обсерватории. Трумэны заметили: какими свободными должны себя чувствовать хозяева, когда остаются одни и кругом никого нет — даже секретной службы, которая следует за ними по пятам.

Честер показал Трумэну прекрасный дуб, который он очень любил. На обочине лужайки они остановились под яблоней, сорвали по яблоку и съели. Трумэны похвалили яблоки за вкус и аромат; миссис Нимиц вызвала ребят из кухни и велела им набрать большую сумку яблок. После этого гости и хозяева отправились в дом, где им подали коктейль.

Когда Трумэны уже садились в машину, один из служителей с кухни притащил сумку с яблоками и отдал ее шоферу. Миссис Трумэн наклонилась к водителю и сказала: «Эти яблоки должны отправиться не на кухню, а к нам в спальню. Мы их съедим».