Владимир Архангельский - Петр Смородин

Пока же не было открытых боев, молодые работницы горящими глазами заглядывались на своего молодежного председателя.

Шел ему двадцать первый год, и парень он был ладный, с русым чубом на высоком лбу; на слова острый и пошутить мастак, хоть никогда и не расходилась глубокая суровая складка у каштановых бровей. По вечерам, когда он был все на людях да на людях, то и приодевался чисто, и непременно выказывал свою единственную «слабость»: до агатового блеска ваксил сапоги. Он был из той породы людей, которые свою духовную цельность умели подчеркнуть неброской опрятностью в одежде.

Самые передовые, здоровые силы рабочего класса Питера особенно оживили, усилили борьбу за молодежь с конца весны — с начала лета.

В мае и в июне, дважды, обсуждали большевики в своем ПК вопрос о юношеских организациях и создали специальную комиссию для работы с молодежью.

Выступила снова Надежда Константиновна Крупская. В ее статье «Как организоваться рабочей молодежи?», напечатанной в «Правде» 7 июня, был опубликован примерный устав союза рабочей молодежи России.

Все это стало добрым знаком решающего перелома. Теперь за рабочую молодежь — морально и политически — отвечали все руководители райкомов партии: Вера Слуцкая, Иван Чугурин, Евгения Егорова и Георгий Пылаев, Станислав Косиор, Антон Слуцкий, Людмила Менжинская, Александр Скороходов и Сергей Прохоров, Иван Рахья. И — Надежда Константиновна Крупская.

Была повернута к молодежи и выдающаяся лекторская группа большевиков красного Питера: Луначарский и Володарский, Мануильский и Урицкий.

Рабочая молодежь деловым порывом отвечала на благородные усилия большевиков. 18 июня состоялась очередная массовая демонстрация. Она была вызвана острым недовольством рабочих и солдат политикой Временного правительства, особенно наступлением на фронте, задуманным Керенским в угоду английской и французской буржуазии.

Около полумиллиона рабочих и солдат заполонили улицы. Молодежь — почти вся — шла под лозунгами большевиков. Как ни старалась верхушка «Труда и света» осадить подростков, запретить им участвовать в демонстрации, они несли лозунги партии Ленина: «Долой войну!», «Долой министров-капиталистов!», «Вся власть Советам!» Петр Смородин и Трухневич вывели на улицы три тысячи подростков — почти весь состав союза Петроградской стороны. Это был знаменательный день в истории будущего комсомола, когда полюсы в юношеском движении размежевались так отчетливо: на одном стоял перепуганный, даже заплаканный, Шевцов, на другом — Петр Смородин, Василий Алексеев и другие молодые большевики.

А через две недели — третьего и четвертого июля — в грозные дни демонстрации, расстрелянной провокаторами, пришло к концу мимолетное «величие» верхушки «Труда и света» и началось стремительное падение, приведшее к политической ее смерти.

Разумеется, не так все было просто. В ту суровую полосу истории кончилось двоевластие в пользу буржуазии. В черносотенной газете «Живое слово» 5 июля на первой полосе, как на цирковой афише, было заявлено, что Ленин — германский шпион.

Реакция обнаглела. Редактор альманаха «Былое» Владимир Бурцев опубликовал первый список «шпионов»: Ленин, Коллонтай, Стеклов, Рязанов, Луначарский, Рошаль, Горький. Луначарский был схвачен и оказался в «Крестах». Следом за ним попали в тюремные камеры Антонов-Овсеенко, Рошаль, Дыбенко, Коллонтай, Багдатьев, бывший редактор «Окопной правды» офицер Хаустов и прапорщик Сивере. И просидели там больше месяца.

Два решающих класса в столице — рабочие и буржуазия — стали стягивать силы для последнего боя за власть. И никакой лепет Шевцова и его верных дружков о беспартийности и «красоте жизни» уже не мог иметь поддержки в массовом движении молодежи. Но даже старый, прогнивший пень сам не выскакивает из земли: его надо вырыть с корнем!..

До жарких летних дней, почти до июльского расстрела мирной демонстрации рабочих и солдат, в поле зрения молодежных организаций, включая «Труд и свет», находились лишь подростки, то самое «молодо-зелено», о чем Петр говаривал не раз.

Сами же старшие — Смородин, Алексеев, Канкин, Скоринко, Тютиков, Левенсон и другие — были их наставниками. Однако и они, и их сверстники, уже вступившие в партию, не были еще объединены юношеским союзом.

В дни, когда началась подготовка к VI съезду партии, такое положение стало нетерпимым по многим обстоятельствам. Партия не без оснований рассчитывала, что передовая рабочая молодежь, тяготевшая к Красной гвардии, будет в дни решающего штурма ее боевым, ударным отрядом. А для такой исторической битвы с буржуазией ей надо сплотиться. Это главное. Кроме того, без крепкой самостоятельной организации юношам и девушкам восемнадцати-двадцати лет куда труднее бороться за свои права, особенно за право голоса с восемнадцати, а не с двадцати одного года, как определило Временное правительство.

Постепенно в районах стала сплачиваться молодежь постарше, тесно связанная с Петербургским комитетом большевиков.

Так появилось в «Правде» 19 июня «Открытое письмо товарищам рабочим и солдатам». Написал его «Член РСДРП (б) О. Скар». И основная его мысль была ясна: «Как один из лишенных права голоса, я протестую и прошу товарищей рабочих и солдат своими резолюциями и выступлениями добиться отмены этого постановления. Товарищей же рабочих и работниц 18–20 лет я призываю организоваться в мощный союз защиты избирательных прав, и чтобы в нужный момент суметь отстоять свое право».

Через день-другой Алексеев и Смородин расшифровали этого О. Скара. Им оказался молодой большевик Оскар Рыбкин из Коломенского района, который действовал в согласии с помощником секретаря ПК большевиков Лизой Пылаевой. По инициативе Петербургского комитета большевиков они решили созвать собрание рабочей молодежи и потребовать предоставления избирательных прав с восемнадцати лет.

Лиза и Оскар появились у Смородина. Он их знал в лицо, особенно Лизу, с ней встречался не раз в ПК большевиков во дворце Кшесинской. Видел ее и на Выборгской стороне, где работал ее старший брат Георгий Пылаев. Знал, что она дружила с Надеждой Константиновной Крупской, а Мария Ильинична Ульянова рекомендовала ее в партию в те самые дни, когда принимали и Петра. Была Лиза рассудительной, спокойной, с низковатым голосом, глаза голубые, розовощекая. Настоящая русская красавица! И поэтому не совсем шла ей к лицу большая фуражка, надвинутая почти до бровей.

Рядом с высокой и стройной Лизой щуплым казался Оскар — черноглазый, в пенсне, маленький, шустрый. В непомерно большой кепке, заломленной на затылок.