Владимир Сядро - Монархи-долгожители

В целом войны составили чуть меньше половины 54-летнего срока правления Людовика XIV, так что назвать это правление тихим и мирным вряд ли можно. Войны стоили жизни 500 тысячам французов, но дали королевству 10 новых провинций и сделали из него настоящую империю. Такого результата не смог добиться не только ни один предшественник «короля-солнца», но и его ближайшие потомки. Для сравнения стоит сказать, что войны и революции первой империи унесли около 1,5 миллиона солдат, а границы Франции при этом не изменились. Недаром великий император и непревзойденный полководец Наполеон Бонапарт, оценивая годы правления своего далекого предшественника, отмечал: «Людовик XIV был великим королем: это он возвел Францию в ранг первых наций в Европе, это он впервые имел 400 тысяч человек под ружьем и 100 кораблей на море, он присоединил к Франции Франш-Конте, Руссильон, Фландрию, он посадил одного из своих детей на трон Испании… Какой король со времен Карла Великого может сравниться с Людовиком во всех отношениях?» Однако сам Людовик XIV в преддверии своей смерти произнес такие слова: «Я слишком любил войну». Видимо, на смертном одре он сожалел о тех потерях, к которым привела страну его внешняя политика.

Как людовик XIV стал «Королем-солнце»

В «Королевском триумфе» – памфлете, написанном по случаю возвращения 18 августа 1649 года десятилетнего Людовика XIV в Париж, – о юном монархе было написано: «Это яркое светило, лучезарное солнце, это день без ночи, это центр круга, откуда расстилаются лучи». Это был первый случай, когда Людовика XIV сравнивали с солнцем.

С 12-летнего возраста король танцевал в так называемых балетах театра Пале-Рояль, которые представлялись во время карнавалов. В те времена карнавалы были не просто праздниками, а своеобразными действами «перевернутого мира», в котором король мог на несколько часов стать шутом, артистом, фигляром. Впрочем, точно также и шут мог предстать в роли короля. Юному Людовику поручались в карнавальных балетах две роли: Восходящего солнца (1653 г.) и Аполлона – солнечного бога (1654 г.). Те же партии он исполнял позже и в придворных балетах.

А в 23 года монарх сам сделал своей эмблемой солнечное светило. Сначала он использовал ее во время «грандиозного и красивого конного турнира», который проходил во дворце Тюильри в 1662 году во время так называемой Карусели – празднично-карнавальной кавалькады. На ней Людовик XIV предстал перед народом в роли римского императора с огромным щитом в форме солнца, который означал, что солнце защищает короля и вместе с ним и всю Францию. В связи с этим историк балета Ф. Боссан писал: «Именно на Большой Карусели 1662 года в некотором роде родился «король-солнце». Имя ему дали не политика и не победы его армий, но конный балет».

По словам Людовика XIV, солнечная эмблема «должна была символизировать в какой-то мере обязанности короля» и постоянно побуждать его к их выполнению. В своих «Мемуарах» он обосновывал этот выбор так: «За основу выбирается солнце, которое по правилам эмблематики считается самым благородным и по совокупности присущих ему признаков уникальным светилом, оно сияет ярким светом, передает его другим небесным светилам, образующим как бы его двор, распределяет свой свет равно и справедливо по разным частям земли; творит добро повсюду, порождая беспрестанно жизнь, радость, движение; бесконечно перемещается, двигаясь плавно и спокойно по своей постоянной и неизменной орбите, от которой никогда не отклоняется и никогда не отклонится, – является, безусловно, самым живым и прекрасным подобием великого монарха. Те, кто наблюдали, как я достаточно легко управляю, не чувствуя себя в затруднительном положении из-за множества забот, падающих на долю короля, уговорили меня включить в центр эмблемы земной шар – державы и написать “Nec pluribus impar”[2]; считая, что мило польстили амбициям молодого монарха; что раз я один в состоянии справиться с таким количеством дел, то смог бы даже управлять другими империями, как Солнце имело бы и другие миры, если бы они подпадали под его лучи».

Судя по его высказываниям, Людовик XIV видел в великом светиле, как в неустанном труженике и источнике справедливости, пример для подражания. Его идеалом было спокойное, уравновешенное правление. Но, как это часто бывает в жизни, идеал не всегда реализуется на практике. Поэтому и Людовику XIV приходилось во времена Фронды, крестьянских мятежей и войн не раз выступать в роли солнца, сжигающего непокорных. Стоит лишь вспомнить судьбы незадачливого Фуке, кардинала де Реца и других его политических противников. Но при этом нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что за более чем полувековое правление Людовика XIV был вынесен и исполнен всего лишь один смертный приговор за участие в заговоре против него: в 1674 году на площади Бастилии казнили шевалье де Рогана.

Закрепленное в истории за Людовиком XIV прозвище «король-солнце» во многом справедливо. И не потому, что оно ему льстило и соответствовало его представлениям о королевской власти или что у него был блистательный двор, а потому, что его государство и система управления были построены по принципу Солнечной системы. Он правил, как Солнце, находясь в центре огромной, необъятной, но целиком подчиненной ему машины. Его влияние, как лучи, пронизывало эту систему, не оставляя ни одного уголка, ни одной области нетронутыми. Он являлся первым судьей и, несомненно, олицетворением справедливости для всех жителей королевства, ответственным перед Богом за благополучие своего государства.

Это прозвище подходило Людовику XIV и по многим другим причинам. Современники в своих воспоминаниях и переписке нередко упоминали о его доброжелательности, заботливости, галантности, благовоспитанности и необыкновенном внешнем шарме. И хотя настоящие чувства этого монарха чаще всего были скрыты за ширмой учтивости, в нем видели человека солнечного и ласкового со всеми. Такому восприятию способствовала и притягательная внешность короля. Несмотря на свой небольшой рост, вынуждавший его носить высокие каблуки, он был статен и пропорционально сложен, имел представительную наружность. Природное изящество сочеталось в нем с величественной осанкой, спокойным взглядом и непоколебимой уверенностью в себе.

Сохранилось немало примеров великодушия Людовика XIV. Одним из них является визит короля к раненному на поле боя маршалу де Виллару в 1709 году, после битвы при Мальплаке. Оно помогло его скорому выздоровлению и воодушевило на новые сражения. Людовик XIV был обходителен и доброжелателен не только с людьми знатного происхождения – полководцами, министрами и принцами, но и с выходцами из третьего сословия – артистами, камердинерами, слугами. Аббат де Шуази писал: «Король любит нежно тех, кто ему служит и находится рядом с его персоной… Он их осыпает своими милостями так, как будто они постоянно нуждаются. Если они ошибаются, он к ним относится по-человечески; а когда они ему хорошо служат, он обращается с ними как с друзьями». По свидетельству Сен-Симона, Людовик XIV «ни разу никому не сказал чего-нибудь обидного, а если ему приходилось сделать замечание, выговор или высказать, что бывало крайне редко, это всегда произносилось достаточно благосклонным тоном, очень редко – сухим, никогда – гневным. Не было человека более учтивого по самой своей природе, умевшего лучше соизмерить учтивость с рангом других, подчеркивая тем самым их возраст, достоинство, сан. Это различие очень тонко проявлялось и в том, как он здоровался и принимал поклоны входящих или выходящих придворных. Он был великолепен, когда совершенно по-разному принимал приветствия на театре военных действий и на смотрах». А знаменитая писательница мадам де Севинье писала, что умение уговаривать и располагать к себе людей у Людовика XIV сформировалось еще в детстве. Даже в страшные годы Фронды, будучи ребенком, Людовик XIV «привлекал души и подчинял их себе».