Лилия Беляева - Загадка миллиардера Брынцалова

Б.: В знак своего могущества я вырастаю.

К.: Саша, вопрос лично от меня. Короче говоря, отечественный бизнесмен, приватизированные средства производства, предприятия обогатились. И вдруг столкнулись с ситуацией, когда государство не дает им производить на этих мощностях товары, у народа нет денег, чтобы эти товары купить, и, естественно, бизнесмен, который вложил деньги в эти предприятия, волей-неволей вынужден лезть в политику, чтобы только пробить… Так вот, по твоему мнению, Брынцалов — это общая тенденция или просто самый умный из бизнесменов, который сообразил, что надо действовать?

Н.: Нет, он не самый умный из бизнесменов. Я думаю, что просто он человек пассионарный, по теории Гумилева. У него есть колоссальный личностный потенциал, который в той или иной форме все равно бы реализовался, вне зависимости от того, кем бы он был — спецназовцем, генералом, майором, водопроводчиком, миллиардером, бизнесменом. Дело здесь не в карьере бизнеса, совсем не в этом. И он в политику идет не ради бизнеса. Он идет оттого, что его распирает вот эта силища, тупо порой направленная, не туда, нелепо, но — силища. Я говорю, что ему, конечно… Его нужно его обтесывать, обтесывать, обтесывать и обтесывать. Но он будет очень классным политиком. У него ест талант к этому делу.

К.: Скажем так — у брынцаловской партии русских социалистов большое будущее.

Н.: Вот в этом я не уверен. В этом я просто категорически не уверен, что у этой партии будет вообще какое-то будущее, поэтому о «большом» говорить рано. Есть личность, есть фигура, есть персонаж, а что касается партии, то это в общем с моей точки зрения, просто штат помощников.

К.: А чем же он тогда пугает нашу так называемую российскую интеллигенцию? Вот всех этих высокообразованных мужей, которые делают брезгливую мину при фамилии Брынцалов, говорят — фу, китч, хотя, например, Яров, Агудалов, Паратов, Кнуров, Брынцалов — купеческая такая фамилия…

Н.: Ну я не могу отвечать за всю российскую интеллигенцию. Она у меня уважения не вызывает. Я просто до сих пор помню, как они в девятьсот десятом году, или там в каком, пли за поражение нашего флота при Цусиме, — все это я помню. Поэтому, как бы сказать, слова российской интеллигенции на меня не действуют заклинательно, я не считаю, что это комплимент определенной категории людей. Это идеологическая секта, у которой есть свои кумиры — Сахаров, предположим, Солженицын, еще несколько персонажей, которые для меня, мягко говоря, омерзительны. Поэтому я как бы к интеллигенции не отношусь и не могу от ее имени говорить.

К.: Брынцалов имеет огромный заряд такой своего потенциала. Он распространяется на маргинальные какие-то слои населения. А вот, допустим, при встрече со студентами такого вуза, как МФТИ, — грамотные, техничные ребята, начитанные, они глядят на него с опаской, даже чуть ли не как на клоуна. У меня есть синхрон, когда они назвали его впрямую клоуном. То есть чем выше образовательный ценз какого-то слоя населения, тем они более опасливо смотрят на Брынцалова. Вот этот феномен как объяснить?

Н.: Феномен совершенно естественный, потому что Володя — это такая… Все равно, где бы он сейчас ни жил, чем бы ни занимался, в каких бы «мерседесах» ни ездил, — он персонифицированная глубинка, персонифицированный Народ. Потому что, так сказать, какой-нибудь страны… Ты посмотри, сейчас выборы президента. Какой-нибудь стране хватило бы таких характеров, как те, что у нас сейчас представлены в одиннадцати кандидатах на пост президента, хватило бы на всю историю, просто на всю историю. Вот учебник истории листаешь — в какой-нибудь Голландии, Бельгии, Австрии «характер» на пятьсот лет. У нас они выбрасываются в течение одного года. И Брынцалов, конечно, даже из этих ярчайших характеров, наверное, один из самых ярких. А ярких людей всегда боятся, и опять-таки вот эти образованные люди — это опять-таки та же самая интеллигенция. Ну вот я — человек тоже образованный, но меня не пугает Брынцалов.

К.: Ну, меня он тоже не пугает, хотя у меня вызывают опаску вот эти вот, как принято сейчас говорить на сленге, — понты: ботинки, этот ремень за десять тысяч долларов…

Н.: Пройдет, пройдет, вырастет.

К.: То есть это детское?

Н.: Мальчик вырастет.

К.: Саша, еще раз: «Мальчик вырастет» в камеру, и мы на этом закончим.

Н.: Мальчик вырастет.

К.: Саша, спасибо большое. Извини, что оторвали.

Не знаю, по какой причине этот мужской разговор не прошел в эфир. Зато сколько раз в прессе уже звучало упоительно-беспощадное: «Брынцалова на нары!» Именно Брынцалова! Уже после того, как он на выборах в пух и прах проиграл, провалился!

В чем же дело? Или его фигура все еще кому-то из властелинов момента колет глаза? И представляется опасной? Может, и впрямь, как уверяет ядовитый, как белена, Александр Невзоров, — «мальчик вырастет»?

— Александр, — спрашиваю Толмачева, — а ты не собираешься когда-нибудь поведать обществу все, что тебе известно о Брынцалове?

— Нет, — сказал он сразу. — Не мой репертуар. Мне многое открылось в нашей жизни, когда я очутился на перекрестке «Дума — телевидение — пресса — миллиардер»… Я расстанусь с Брынцаловым, не тая обиды.

— Послушай, — говорю, — а не смешно ли вообще было вам с Брынцаловым начинать эту предвыборную гонку, тратить столько сил, средств? Разве можно было даже предположить, что народ оценит его крокодильи ботинки, голый зад и прочее и завопит в восторге: «Даешь миллиардера в президенты!»

Александр, находясь на полпути к очередному судебному заседанию, где, судя по всему, будут опять взвешивать «граммы» обиды, заключенные в понятиях «гнида» и «сволочь», ибо иск Александра Невзорова требует того, ответил мне, как ребенку:

— А разве можно было когда-нибудь предположить, что внук первого секретаря обкома КПСС, члена ЦК КПСС будет родителями отправлен на учебу в Англию? А разве можно было предположить, что… Да ведь если перечислять — конца-краю этому не будет! А значит, никто пока не может сказать достоверно — кого народ предпочтет «на престоле» в двухтысячном году. А вдруг да Брынцалова?! Вдруг вот именно этот рекламный ролик пробьется к сердцам российского народа?

И Александр положил передо мной два листка, так называемую заявку некоего автора-творца на производство рекламного ролика под названием «Русская идея». Это произведение должно быть в самом соблазнительном для русского сознания виде подать Владимира Алексеевича. Я стала читать и хохотать. Ну а как иначе! Тем более за всю эту галиматью следовало заплатить 100 миллионов рублей, ежели она пойдет в дело.

Хотите знать, что стоит таких бешеных денег и как автор представляет себе завлекательные красоты стиля «а ля рюс»? хотите подивиться наивной наглости безграмотного лицедея, которому неведомо даже то, что не может русская народная культура опираться на свои «природные былины»? Неведомо, потому что не учил он русского языка?