Эдвард Радзинский - Юсуповская ночь

То же показывает и Вырубова. И никто из очевидцев не пишет о каком-то отверстии в крышке гроба. Но миф о некоем «окошке», сделанном будто бы по приказанию царицы (чтобы она могла, навещая Распутина в склепе, видеть его лицо), можно найти во множестве мемуаров и сочинений, несмотря на то, что «гроб был засыпан прямо землею и склепа устраиваемо не было», – показал Ломан.

Из дневника царя: «21 декабря… В 9 часов поехали к полю, где присутствовали при грустной картине – гроб с телом незабвенного Григория, убитого в ночь на 17 декабря извергами в доме Юсупова, стоял, уже опущенный в могилу. Отец А. Васильев отслужил литию, после чего мы вернулись домой».

Наказание князей

Ну а далее – царю нужно было что-то делать с родственниками-убийцами… Великий князь Дмитрий просил предать его военно-полевому суду. Он понимал – после суда он станет героем для всей России. К тому же на суде можно было предать гласности сочиненную заговорщиками версию: на руках Дмитрия нет крови мужика. Но царь, видимо, понял замысел, и никакого суда назначено не было…

А пока, в ожидании решения своей судьбы, убийцы мужика жили во дворце под арестом. Но даром времени они не теряли: все это время из дворца «просачивались» подробности убийства, способствовавшие укреплению версии: Дмитрий ни при чем, убивали Юсупов и Пуришкевич… И великая княгиня Елизавета Федоровна писала Ники, прося помиловать Феликса: «Когда я вернулась сюда, я узнала, что Феликс убил его… Он, который не желал быть военным, чтобы не пролить чьей-то крови… я представила, что он должен был пережить, прежде чем решиться на это, представила, как движимый любовью к Отечеству, он решился спасти Государя и страну от того, от кого страдали все… Это преступление может считаться актом патриотизма».

Николай на письмо не ответил.

Наконец последовали меры. Феликс отделался удивительно легко. «Самый главный виновник, Феликс Юсупов, – недоумевала Ольга, мачеха Дмитрия, – отделался ссылкой в деревню… тогда как великий князь Дмитрий получил приказ отбыть в Персию». Его отправили на Кавказский фронт – под пули, в климат, пагубный для его здоровья. Николай версии убийц, видно, не поверил, а поверил секретным донесениям своей полиции. Очевидно, он знал, кто на самом деле застрелил Распутина.

Вся большая Романовская семья была возмущена подобным решением. «Я сама составляла текст прошения, – вспоминала Ольга, – высылка казалась нам пределом жестокости… Прошение было подписано… всеми членами императорской фамилии…»

Николай наложил на него резолюцию: «Никому не дано права заниматься убийством. Знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне». И вчерашний любимец царя Дмитрий отправился в Персию, несмотря на все просьбы…

Сколько Романовых подписало это прошение! И сколько их погибнет… Но Дмитрий, благодаря ссылке, от которой они так просили его избавить, уцелеет.

В Персии Дмитрий не забывал о Юсупове. «Мой дорогой, мой любимый, мой верный друг, – писал он Феликсу. – Я могу сказать без страха впасть в крайности – мой самый дорогой друг!..»

И Феликс честно и верно продолжал придерживаться обговоренной версии. Но в самом начале 1917 года он отправил своей теще – сестре царя Ксении – странное письмо, в котором писал о некоем благородном убийце… но не о себе: «2 января… Меня ужасно мучает мысль, что императрица Мария Федоровна и ты будете считать того человека, который это сделал, за убийцу и преступника… Как бы вы не сознавали правоту этого поступка и причины, побудившие совершить его, у вас в глубине души будет чувство: а все-таки он убийца… Зная хорошо все то, что этот человек совершил до, во время и после, я могу совершенно определенно сказать, что он не убийца, а был только орудием провидения… которое помогло ему исполнить свой долг перед родиной и царем, уничтожив ту злую дьявольскую силу, бывшую позором для России…»

«Покончить и с Александрой Федоровной»

Укрывшись в Царском Селе, царица и Вырубова ждали продолжения кровопролития, дальнейшей мести великих князей. Было ли это пустыми страхами? Ответ – в дневнике великого князя Николая Михайловича.

«Все, что они (убийцы Распутина. – Э.Р) совершили… безусловно полумера, так как надо обязательно покончить и с Александрой Федоровной, и с Протопоповым… Вот видите, снова у меня мелькают замыслы убийства, не вполне определенные, но логически необходимые, а иначе может быть хуже, чем было… голова идет кругом… Графиня Бобринская, Миша Шаховской (князь. – Э.Р.) меня пугают, возбуждают, умоляют действовать, но как? С кем? Ведь одному немыслимо!.. Между тем идет время, а сих отъездом… я других исполнителей почти не вижу. Но ей-ей, я не из породы эстетов, и еще менее убийц… надо выбраться на чистый воздух, скорее бы на охоту в леса, а здесь, живя в возбуждении, я натворю и наговорю глупости…»

Итак, «логически необходимо» было убить и Государыню всея Руси. И об этом пишет великий князь, жалея, что «других исполнителей» после высылки убийц Распутина он не видит и не знает, «как и с кем» это осуществить!

Так что мысли о продолжении кровопролития, о новом заговоре бродили в самых высоких головах! И не случайно Николай Михайлович под Новый год был выслан в свое поместье Грушевку – «на чистый воздух». И не зря Аликс умоляла вернуться мужа, не зря она спасала в своем дворце Подругу…

Отправляясь в ссылку, Николай Михайлович встретил в вагоне (что тоже вряд ли случайно) двух видных деятелей думской оппозиции – монархиста Шульгина (который через два с небольшим месяца примет отречение Николая) и фабриканта Терещенко (который станет министром Временного правительства). И записал в дневнике: «Терещенко уверен: через месяц все лопнет, и я вернусь из ссылки. Дай-то Бог!.. Но какая злоба у этих двух людей… оба в один голос говорят о возможности цареубийства! Что за времена… что за проклятие обрушилось на Россию!»

Так они размышляли: великий князь – об убийстве царицы, думские лидеры – о возможном убийстве царя… Все это уже носилось в воздухе.

И царя об этом предупредили. 10 февраля, перед отъездом в Ставку, царь принял друга детства и юности – великого князя Александра Михайловича, родного брата Николая Михайловича. И он сказал Ники слова пророческие: «События показывают, что твои советчики продолжают вести Россию и, следовательно, тебя к неминуемой гибели…»

Но царь их не услышал.

«Вечно вместе и неразлучны»