И. Иванов - Петр Великий. Его жизнь и государственная деятельность

В хозяйственном быту царь хотел быть таким же наставником своего народа, как и в государственных порядках. Во многих отраслях технологии Петр был знатоком, хорошим работником и в некоторых ремеслах специалистом. Он предписывал всем и каждому, ремесленнику, купцу и даже земледельцу, как должно работать и извлекать выгоду, и всячески вмешивался в народную промышленность. Некоторые распоряжения действительно оказали пользу, но другие остались без последствий или были напрасной тратой средств и вызывали жестокое обращение с людьми. Впрочем, Петр сам жалуется, что из всех дел администрации торговля представляет наиболее затруднений.

По приказанию царя, по всему государству разъезжали особые сведущие люди, отыскивали наиболее удобные местности для различных производств. Основывались фабрики и заводы. Особенное старание, ввиду корабельных работ, приложено было к сохранению лесов. Петра называют первым русским лесоводом. Для развития овцеводства и шерстяной производительности выписаны пастухи из Силезии; устроены мануфактуры шелковых изделий; приняты разные меры для улучшения домашнего скота и т.д. Постоянно нуждаясь в деньгах, правительство установило новую должность “прибыльщиков”, которые обязаны были изыскивать всевозможные источники доходов. По их предложению введена гербовая бумага, сделан выпуск легковесной монеты, отданы на откуп ловли[5] и установлены многие новые налоги. Если, с одной стороны, правительство старалось развить промышленность и благосостояние, то с другой, – с не меньшей ревностью оно преследовало цели фискальные, устанавливало налоги на всевозможные предметы потребления и промыслы. О недостатках экономической политики Петровского времени говорит, между прочим, и Посошков, в своем известном сочинении “О скудости и богатстве”: “В поборах за гривну из человека хотят душу вытянуть, а где многие тысячи погибают, того немало смотрят~ а что тем собиранием немало бед наделают, того не смотрят и не радеют о том”.

Столкнувшись за границей, главным образом в Голландии, с промышленной и культурной буржуазией, Петр Великий многого ожидал от организации русского городского населения по западноевропейскому образцу. Законодатель говорит, что в России ремесленники и купцы “от всяких бед, нападков и отягощений несносны, едва они не разорены, отчего иных весьма умалилось, что есть не без важного государственного вреда”; средство против этого зла – городское самоуправление.

Заботы Петра о промышленном классе выразились “в улучшении торговых уставов и устройстве гильдий и полиции”; 16 января 1721 года издан регламент главного магистрата. Гражданами признаны только ремесленники и торговые люди. Живущие наймом чернорабочие не были признаны действительными гражданами. К сословиям города не отнесены также шляхетство и духовенство, не причастное к торговле. Магистрат состоял из зажиточных граждан и выбирал себе президента или бургомистра. Магистраты ведали торговлю и экономию города и не подчинялись воеводам и губернаторам. По уголовным делам купцы и ремесленники подлежали суду главного магистрата; последний обязан был также устраивать ярмарки, заводить биржи и вообще стараться, чтобы города были “в такую знатность и почтение приведены, как в оных государствах обыкновенно есть”. Обер-президент главного магистрата присутствовал в заседаниях камер-коллегии и мог делать предложения о переменах уставов, касающихся торговли и мануфактур, налогов и поборов, обременяющих горожан.

Тем не менее на промышленность и торговлю Петр Великий смотрел только как на некоторую службу государству.

Первая ревизия 1719 года не делала различия между холопами, полусвободными кабальными и крестьянами. Таким образом, независимо от намерений Преобразователя, крепостничество усилилось пространственно. Процесс закрепощения окончился установлением новой податной единицы: ревизской души. Подворная подать заменилась поголовной, или подушной. Податью облагалось не хозяйство, даже не доходность труда, а сама личность; положение холопа улучшилось, но крестьянство теряло, потому что собирали с него подати и отвечали за него пред правительством не выборные начальства, а частные собственники; таким образом, создалась полная личная зависимость крестьянина от землевладельца. Государство более не признавало вольных, гулящих людей. Указом 1722 года велено было всех гулящих писать в солдаты, негодные же для службы должны сыскать себе определенное занятие, иначе им грозили галерные и другие работы.

Дворянство, то есть разных “чинов” служилых людей Московского государства, законодательство Петра окончательно обособило в “корпус” дворянства, – сословие, пока еще с чужим именем “шляхетства”. Русское дворянство обречено было всю жизнь служить государству; правительство часто призывало дворян в столицу на смотр с детьми и сродниками; непослушным царскому указу грозило отобранием имений.

Основы дворянского землевладения подверглись существенным изменениям: владелец обязан был передать свое недвижимое имущество одному из своих прямых наследников, а других наделить движимостью, ибо от раздела дворянской земельной собственности “великий есть вред как интересам государственным, так подданным, и самым фамилиям падение”. Но майоратство не привилось на русской почве.

Табель о рангах – 24 января 1722 года – во-первых, устраняла, в принципе, замещение тех или других должностей по знатности рода и, во-вторых, открыла доступ к дворянству другим сословиям. Государственная служба разделялась на военную, статскую и придворную, и каждая разделялась на 14 степеней, или классов. Для рангов полагался убор и прочие знаки отличий: “понеже знатность и достоинство какой особы часто умаляется, когда убор и прочий поступок чем не сходствует”. Уничтожая преимущество рождения, табель о рангах вносила в жизнь новое зло: низкопоклонство, пролазничество, чванство чинами и т.д. Дворянам заведены особые списки; таким образом положено начало родословным книгам и герольдии. За высшие заслуги жалуются иностранные титулы, герб и некоторые особые права и преимущества. Всеми этими мероприятиями Петр Великий не предполагал создать класс людей, превращающих государственную службу в доходную профессию и отождествляющих себя с правительством, свои личные выгоды и интересы корпорации с пользой и интересами государства. Преобразователь не щадил чиновничество, не замедлившее воспользоваться своим привилегированным положением в ущерб казне и во вред народу. 24 декабря 1713 года лицам всех званий, и великих, и малых, запрещается брать посулы и пользоваться казенными доходами, под предлогом торга, подряда и т. п.; за нарушение закона виновный “жестоко на теле наказан, шельмован, всего имения лишен, и из числа добрых людей извержен, и смертью казнен будет”. Сами обыватели обязаны отличать таких преступников, “не выкручиваясь тем, что страха ради сильных лиц, или что его служитель”. Не ограничиваясь указами, правительство преследовало взятки и казнокрадство особыми печатными объявлениями, которые оповещались народу чтением в церквах. 31 декабря 1719 года дана инструкция фискалам “присматривать, чтобы служащие исполняли свои должности не во вред царя и без отягочения подданным”. Однако – говорится в приказе – “по одному разглашению и без основания верного и доброго служителя Его Величество в чести, животе и имении по своему произволению не повреждать”. Тем не менее, уже в июне 1720 года Нестеров докладывал царю, что поступило множество жалоб на губернаторов, вице-губернаторов и других чиновников. Народ со своей стороны роптал, что его вконец разорили на правежах и измучили разные областные власти.