Мария Бекетова - Александр Блок. Биографический очерк

Летом 1906 года был написан «Король на площади».

Весной 1906 года Ал. Ал. сдал свой государственный экзамен. В том же году, в апреле, была написана знаменитая «Незнакомка»:

По вечерам над ресторанами…

«Незнакомка» очень нравилась. Популярность Блока росла. Глумление «Нового Времени» и отрицательное отношение широкой публики – все это шло своим чередом, но число «любящих» росло. Тут оценил его и Брюсов, который сначала даже не признавал его поэтом [77] .

В том же году окончила Бестужевские курсы и Люб. Дм. У них с Ал. Ал. были и профессора общие, и по части образования они шли в ногу.

Глава седьмая

Лето 1906 года прошло неспокойно: не ладили с семьей Софьи Андреевны, испортились отношения с Андреем Белым… Да и вообще время настало тревожное. В воздухе носились разрушительные веяния революции. Ими прониклась вся новая литература. Бальмонт, Брюсов, Мережковские, Вяч. Иванов, Гамсун, Пшибышевский – все говорили одно и то же, призывая к протесту против спокойной, уравновешенной жизни, против семейного очага, призывая к отказу от счастья, к безбытности, к разрушению семьи, уюта. Все это охватило Ал. Ал. Идеология того времени особенно отчетливо прозвучала впоследствии в его «Песне Судьбы». Уход Германа от личного счастья, от тихой пристани – вот отголосок тех настроений: «Я понял, что мы одни на блаженном острове, отделенные от всего мира. Разве можно жить так одиноко и счастливо?..» и дальше: «Господи. Так не могу больше. Мне слишком хорошо в моем тихом белом доме. Дай мне силу проститься с ним и увидать, какова жизнь на свете»… И позднее в набросках и планах поэмы «Возмездие». «Все разрастающиеся события были для него только образами развертывающегося хаоса. Скоро волнение его нашло себе русло: он попал в общество людей, у которых не сходили с языка слова «революция», «мятеж», «анархия», «безумие». Здесь были красивые женщины «с вечно смятой розой на груди» – с приподнятой головой и приоткрытыми губами. Вино лилось рекой. Каждый «безумствовал», каждый хотел разрушить семью, домашний очаг – свой вместе с чужим».

В таком настроении был поэт, когда он ушел из дома и из-под крыла матери и вместе с женой переселился на отдельную квартиру. Это случилось осенью 1906 года. Квартира – «демократическая» найдена была на Лахтинской улице, в четвертом этаже. В трех небольших комнатах Блоки устроились уютно. Вещей у них было немного, средства были крайне скудные, но вся атмосфера их жилья дышала обычной милой своеобразностью. Целый ряд стихов II тома вызван впечатлениями этого «демократического» обихода: «На чердаке», «Окна во двор», «Хожу, брожу понурый», «Я в четырех стенах» и т. д. В первую половину той же зимы написана и пьеса «Незнакомка», навеянная скитаниями по глухим углам Петербургской стороны. Пивная из «Первого видения» помещалась на углу Геслеровского переулка и Зелениной улицы. Вся обстановка, начиная с кораблей на обоях и кончая действующими лицами, взята с натуры: «Вылитый» Гауптман и Верлэн, господин, перебирающий раков, девушка в платочке, продавец редкостей – все это лица, виденные поэтом во времена его посещений кабачка с кораблями. Пьеса написана до роковой встречи, ознаменовавшей этот памятный для поэта год. Вообще будущим историкам литературы придется считаться с тем фактом, что даты стихов Блока часто опережают события как его личной, так и мировой жизни. Это замечание относится также и к его статьям.

Зима на Лахтинской ознаменовалась постановкой «Балаганчика», сближением с актерской средой через театр Комиссаржевской и новым увлечением, повлиявшим на целый период жизни и творчества Блока. С начала сезона под режиссерством Мейерхольда открылся на Офицерской театр Комиссаржевской. Начались субботние собрания в клубе театра. Пригласили на них и Блока. В первый субботний вечер он прочитал там своего «Короля на площади» [78] . Бурный успех. На третьем собрании Брюсов читал свои стихи. «Король на площади» и ему понравился. Он просил его в «Весы». О том же просил «Гриф» и, наконец, «Золотое Руно», где и был напечатан впервые «Король на площади».

Актерская среда приняла Ал. Ал. с распростертыми объятиями. Любили его как поэта и просто как обаятельного человека. Восхищало полное соответствие внешнего облика со стихами. Нравилась его милая, застенчивая и скромная манера, в которой было столько детского. В клубе театра познакомился он и с художниками С. Ю. Судейкиным и Н. Н. Сапуновым, часто встречался с Ф. К. Сологубом, А. М. Ремизовым и М. А. Кузминым, которого видал и прежде на вечерах Вяч. Иванова [79] . Завязалось знакомство с молодыми актрисами театра Комиссаржевской – Н. Н. Волоховой, Веригиной, Мунт, Глебовой-Судейкиной [80] . У Веры Ивановой [81] , актрисы Суворинского театра, устраивались вечера. Тут шумно и весело проводили время все те же актрисы, художники, писатели – Городецкий, Кузмин, С. Ауслендер [82] . Много было смеха, много вольных проказ, в которых Блоки не принимали личного участия, – в общем, они вели себя не в тоне того бесшабашного настроения, которым была проникнута окружающая среда.

Свои идеи о безбытности Мейерхольд воплощал тогда впервые. «Балаганчик» как нельзя более подходил к его целям. И он горячо принялся за дело. Автор прочитал пьесу актерам, сделал некоторые указания. Первое представление «Балаганчика» состоялось 30 декабря 1906 года. Мы с сестрой были и на генеральной репетиции. Народу собралось немного. Мы волновались, но Блок вел себя совсем как ребенок. Был оживлен, всем доволен, весел, нимало не сердился на плохую игру актеров и то и дело подбегал к матери: «Мама, тебе нравится?» Играли плохо, но талантливость постановки и какая-то праздничность спектакля сразу подкупали. Много способствовала этому впечатлению и музыка Кузмина.

На первом представлении театр был совершенно полон. Был тут весь цвет тогдашней интеллигенции – писатели, художники и т. д. Были и родственники. Им, как водится, очень не понравилось, как не нравилось все, что писал «Сашура».

«Балаганчик» шел вместе с метерлинковским «Чудом св. Антония».

Пьеро играл Мейерхольд.

Когда занавес упал и автор вышел на вызовы, раздалось громкое шиканье и пронзительный свист. (Свистал в ключ какой-то студент.) Но все это было покрыто аплодисментами. Сверху упала на сцену белая лилия и фиалки. Осип Дымов бросил свой портрет (?) [83] .

«Балаганчик» шел много раз с переменным успехом. Это была лучшая постановка Мейерхольда. На последнем представлении этого сезона молодежь устроила автору овацию. Откопали политическую тенденцию: Коломбину приняли за долгожданную и неосуществившуюся конституцию…

Вокруг этой пьесы шли нескончаемые толки и ахи. Всех побеждала лирика, но смысл был безнадежно непонятен и темен. Постановка «Балаганчика» имела важные последствия. Близкое знакомство с актерской средой отмечено в автобиографии Ал. Ал. в числе важнейших моментов жизни. После первого представления, на «бумажном балу» у Веры Ивановой началось увлечение Нат. Ник. Волоховой. В эту снежную вьюжную зиму создалась «Снежная маска». Как это произведение, так и все, что значится в цикле «Фаина», составляет одну повесть. Стихи говорят за себя. Здесь отразился весь «безумный год», проведенный «у шлейфа черного».