Леннарт Дальгрен - Вопреки абсурду. Как я покорял Россию, а она - меня

Официальные российско-шведские отношения, к моему огромному сожалению, остаются весьма поверхностными. Это тем более досадно, если учесть, как много возможностей для обмена опытом и сотрудничества есть у наших стран. Даже если кому-то нынешний уровень отношений кажется приемлемым, вряд ли этот человек стал бы отрицать, что могло бы быть в десять раз лучше.

ТРИ ИСТОРИИ

Изначально я, как и большинство шведов, совсем не стремился поближе познакомиться с Россией. Совсем наоборот! Когда Ингвар Кампрад стал говорить о России на заседаниях правления ИКЕА, я был целиком на стороне большинства, которое не желало и слышать об инвестициях в эту страну.

Впервые я попал в Москву в 1994 году – это была короткая командировка, которая никак не изменила моего отношения. Тогда этот серый и мрачный город производил почти пугающее впечатление. Из той поездки я вынес три сильных воспоминания – и все неприятные. Остановился я в маленькой гостинице возле нашего закупочного офиса. Когда я утром пришел на встречу с сотрудниками, в офис неожиданно ворвались охранники отеля, утверждавшие, что я украл гостиничный фен. После коротких препирательств они удалились ни с чем. Наверняка фен прикарманил кто-то из персонала, а обвинить в этом решили «того иностранца, который здесь останавливался».

Другой случай произошел в этот же вечер, когда я с говорящим по-русски коллегой впервые отправился на Красную площадь. Помнится, не верилось, что я стою в том месте, которое столько раз видел в кино и по телевизору. В руках у меня было два огромных пакета с детской одеждой. Была весна, и накануне поездки мы с женой как раз перебирали гардеробы, прятали зимнюю одежду чердак и доставали летнюю. Среди вещей обнаружились те, из которых наши девочки выросли, так ни разу их и не надев. Мы единогласно решили, что я отдам эту одежду бедным детям в Москве.

Чтобы соединить приятное с полезным, я взял пакеты с вещами собой на Красную площадь. Бедные дети, которых, как я думал, в Москве полным-полно, должны наконец получить хоть что-то хорошее. Хотя бы немного одежды. Только вот незадача: таковых вокруг как-то не было видно – ни на площади, ни в примыкающих к ней переулках, Встреченные дети были неплохо одеты и выглядели вполне благополучно. Они гуляли с родителями и явно не нуждались в помощи.

На улице темнело, ручки пакетов все больше врезались в ладони, и желание поскорее выполнить благородную миссию с каждой мину той усиливалось. Моему коллеге Яну Мусиолику пришлось применив все свои знания русского языка. Как только в поле зрения появлялся очередной ребенок, мы наперегонки бросались к его родителям и объясняли, что хотели бы подарить детские вещи. Не знаю, к скольким людям мы подошли, но в лучшем случае нам отвечали: «Спасибо, не нужно». Чаще всего родители просто брали детей за руку покрепче и ускоряли шаг, чтобы побыстрее от нас избавиться. Несколько человек отреагировали на наше предложение весьма агрессивно. Мы еще постояли посреди Красной площади со своими пакетами и, наконец, отчаявшись, уныло понесли их обратно в гостиницу.

На следующий день я рассказал об этом в офисе. В ответ Лена Шурыгина сказала: «Леннарт, ты должен понять – русские очень гордые, и люди на площади никогда бы не приняли этих вещей, даже если кому-то из них они бы и пригодились». Она успокоила меня, пообещав, что позаботится о том, чтобы эта одежда попала детям, которые в ней действительно нуждаются.

Третье происшествие – это неудачная попытка избавиться от рублей. Вывозить национальную валюту из России было запрещено, поэтому все деньги надо было истратить до отъезда. Я уже был опытный, поэтому не стал раздавать эти деньги бедным детям на улице, а отправился в художественный салон, где приобрел весьма странное произведение, датированное 1993 годом, которое скорее соответствовало оставшейся сумме денег, нежели моему вкусу. Покупку завернули в упаковочную бумагу, и я отправился в аэропорт. На таможенном контроле меня, естественно, попросили распаковать картину. Таможенники заохали и начали что-то объяснять мне по-русски. Подошел еще один таможенник, за ним еще и еще. И ничего не понимал. Мне нельзя вывезти эту картину? Ее хотят отобрать? Надеюсь, меня хотя бы отпустят домой?

После долгих обсуждений, так и оставшихся для меня загадкой, меня наконец пропустили. Без картины.

Если бы кто-то сказал мне тогда, что пройдет совсем немного времени – и я перееду в Россию, я бы долго смеялся.

КСТАТИ, О ЖЕНЩИНАХ

Наверняка сейчас меня обвинят в излишнем обобщении, но я не могу не сказать несколько слов о русской женщине и ее роли в российском обществе. Я всегда утверждал, что самый главный ресурс и богатство России – это русская женщина. Хотя это утверждение многим казалось провокационным, тех, кто хоть как-то знаком с русской культурой, им не удивишь.

На Западе мы часто называем русских женщин «кладоискательницами», охотящимися за мужьями. Ярлык golddigger вошел в обиход исключительно благодаря однобокой картине, которую рисуют СМИ — а ведь это единственный для большинства европейцев источник информации о России.

На русской женщине держится все – дом, работа, да, в общем, и вся общественная жизнь. Образно говоря, Россия опирается на женские плечи. А сама русская женщина – это дочь, мать, подруга и жена. Причем именно в таком порядке.

Как правило, связь между матерью и дочерью чрезвычайно крепка. Мать всю жизнь проводит рядом с дочерью и помогает ей. Я не раз слышал от русских девушек, что детей может быть несколько, мужчин сколько угодно, а мама – только одна. Средняя продолжительность жизни в России – около 75 лет у женщин и менее 60 лет у мужчин, так что нередко именно бабушка посвящает все свое время и силы заботе о подрастающем поколении.

Почти все известные мне иностранцы, приехавшие работать в Россию, со временем нашли себе здесь подругу жизни. Причем это касается и тех, кто приехал с семьей. Союзы между иностранками и мужчинами из России более редки, прежде всего, потому, что женщины из других стран приезжают в Россию существенно реже. В основном иностранные сотрудники западных фирм – мужчины.

Мой врач француз доктор Моне, лично знакомый почти со всеми иностранными семьями в Москве, так охарактеризовал состояние связей между иностранцами и российскими женщинами! «Леннарт, mon ami, мы с вами единственные, кто приехал в Mоскву и до сих пор не расстался с женой. Я нами горжусь!»

Как работодатель могу признаться, что, если мне пришлось бы выбирать между двумя кандидатами одного профессиональною уровня, я выбрал бы женщину – и получил бы надежного, честною, амбициозного и в то же время лояльного сотрудника, способного самоотверженно работать и справиться с любой задачей.