Олег Санаев - Земля круглая. Доказал Евгений Гвоздев

В Атлантике на «Саиде» начал функционировать полноценный камбуз – кончилась сухомятка, и капитан перешел на горячую пищу. Готовил на «кэмпинг-газе» – удобно и экономично: 4 небольших баллончика на месяц, продаются в любом порту. Проблем с питьевой водой тоже не было, тратил 250 литров, взятых на Канарах. Плюс еще соки и минералка. Питание из-за нагрузки в море было четырех-пятиразовым, в порту – трех.

Меню выглядело примерно так:

6 часов утра, завтрак: суп или каша;

9 часов: кофе или сок с печеньем;

12-13 часов, обед: каша или суп с мясными консервами, сок или консервированные фрукты;

15-16 часов, полдник: чай или кофе с печеньем;

18-19 часов, ужин: каша и остатки обеденных консервов, чай;

23-24 часа: кофе для ночной вахты.

Работа на борту начинается еще до выхода из родного порта

Е.Гвоздев: «Больше 98 миль в сутки мой утюжок не выжимал»

Естественно, что в начале плавания меню бывает побогаче, к концу – однообразнее и беднее.

На пересечение Атлантики курсом на зюйд у Гвоздева ушло ровно два месяца: 8 января покинул острова Зеленого мыса – 8 марта ошвартовался в бразильском порту Салвадор. До этого он точно вышел к острову Фернанду-ди-Норонья и транзитом миновал порт Ресифи, так как лоция для яхтсменов сообщает о высокой криминальности здешнего побережья и портов. Впрочем, не только здешнего: в Рио российский консул предупредил, что вечером знаменитый пляж Копакабана – место опасное, где полно бездомных и грабителей.

С выходом к южноамериканскому континенту изменился характер плавания – из океанского оно снова стало прибрежным. Забот и опасностей прибавилось, и Гвоздев лишний раз убедился: разговоры о том, что в одиночном плавании главной угрозой для морехода является психологическая тяжесть одиночества, – так вот эти разговоры проблему излишне драматизируют. Когда на яхте один человек выполняет все обязанности от капитана до кока и делает на борту всю работу, у него остается слишком мало времени и сил на обдумывание своей «горькой участи» посреди океана. Более актуальной в такой ситуации становится другая проблема – чтобы усталость не сказалась на адекватности принимаемых решений реальной обстановке.

Абсолютно свободный человек

Конечно же, после двухмесячного океанского перехода усталость была, и постоять в своем первом на бразильском берегу порту Салвадор капитану «Саида» хотелось, но лоция оказалась права, и нравы здесь были просто бандитские. Например, метрах в ста от стоянки «Саида» местные браконьеры взрывами глушили рыбу. По 10-12 взрывов в сутки! И Гвоздев явно погорячился, посчитав их браконьерами – оказалось, что это варварство здесь было узаконено и не преследовалось. Ему стало противно, и, подновив запасы воды, он на другой день ушел.

Вообще Бразилия его разочаровала. Во-первых, он опоздал на карнавал, не услышал самбы и не увидел смуглых танцующих красоток в перьях; во-вторых, Бразилия оказалась родной сестрой России по размаху и организованности бюрократии. Достаточно сказать, что приход в Рио-де-Жанейро «русо навиганте» оформлял ровно четыре дня, непрерывно мигрируя между капитаном порта, пограничниками, таможней, полицией штата, федеральной полицией и непонятной службой вроде нашего экологического контроля. Оформиться так и не успел, так как его неказистую яхту попросили убраться из фешенебельного яхт-клуба, где она своим видом портила общую картину.

Еще одним неприятным открытием стало то, что в Бразилии, как ни удивительно, существует расизм или, скажем так, его проявления. Выставляя Гвоздева со своей акватории, генеральный менеджер яхт-клуба, то ли извиняясь, то ли объясняя ситуацию, сообщил: «Даже Пеле, даже японцы и китайцы с их деньгами не могут быть членами нашего яхт-клуба. Только для белых – такова традиция…» Гвоздев до сих пор возмущается, вспоминая этот эпизод, и примирить его с тамошней действительностью не могло даже то, что у него в Бразилии был неплохой рейтинг. Журналисты потрудились над созданием его известности. Особенно телевизионные, как раз федеральные и каждого приморского штата, мимо которых он проходил. А поразивший бразильцев снимок, где российский яхтсмен-пенсионер демонстрирует свою мини-яхту на балконе второго этажа, обошел многие газеты и попал на обложку крупного яхтенного журнала.

Из Рио «Саид» ушел 7 апреля 2000 года, и продолжилось плавание, в котором, по его словам, не было ничего примечательного, если не считать, что в Буэнос-Айресе он снова получил немного денег из Махачкалы, а в порту Мар-дель-Плата хозяин магазина яхтенных принадлежностей подарил ему новый 3-сильный мотор «Джонсон». Аргентинца взволновало, что российский моряк идет в Магелланов пролив, располагая только парусами. Подарок, видно, был сделан от души: мотор верой-правдой служил Гвоздеву три года, и именно под ним «Саид» входил в родной порт 9 августа 2003 года.

Открытием стала огромность континента справа. Пока махачкалинец «спускался» вдоль его восточного берега, закончился 2000 год. Наступление третьего тысячелетия он встретил в аргентинском порту Сан-Хулиане.

Несмотря на разгар южноамериканского лета, постепенно холодало – давала себя знать близость Антарктиды. Теплая одежда была подготовлена, пригодился хороший спальный мешок. Но конденсат на стенах неутепленной каюты и сырость стали досаждать еще в Ро-соне. Здесь-то и пригодились газовый баллон и рефлектор для сушки одежды, купленные еще в Монтевидео.

Ко входу в Магелланов пролив со стороны Атлантики, к мысу Девственниц, Гвоздев подошел 21 января 2001 года, а через 10 дней, 1 февраля ошвартовался у причала чилийского порта Пунта-Аренас в самой середине пролива. Атлантическая часть второй кругосветки капитана с Каспия закончилась.

На преодоление остальной, Тихоокеанской части Магелланова пролива ему понадобилось еще 27 дней, то есть в сумме 38. Интересно, что сам Магеллан потратил на этот же путь те же 38 суток. И, видимо, это не совпадение, а мореходная практика.

Тихий океан.

Пунта-Аренас – Дарвин (8 февраля 2001 г. – 28 июля 2002 г.)

Евгений Гвоздев, как типичное «лицо кавказской национальности» и южный человек, терпеть не может холода. Вернее, сильно его не любит, потому что некомфортные температуры, близкие к нулю градусов, терпеть ему все же приходится. Со всеми сопутствующими прелестями – каплями конденсата на стенках и потолке каюты, невозможностью раздеться и помыться, спаньем в обнимку с металлической канистрой, заполненной горячей водой.