Андрей Разин - Человек Тусовки

Умница! Она облегчила мое положение.

— Дело не в раскрутке, появилось в самом деле что-то очень свеженькое, не избитое. Все девчонки как одна с улицы, отцы-алкаши, работяги. Выросли на дворе. Чердаки, подвалы… Взяли и запели вдруг.

— Постой, постой, что-то такое уже было. Хулиганы из одного города тоже запели. Я немного брезгливо к этому отношусь.

— Но это совсем другой случай. Это же девчонки. Никакие не хулиганки, а обычные, дворовые, к тому же московские, коренные… — я буквально захлебывался и заговорил едва ли не стихами, — уж поверь, что они не хуже, а получше Распутина, которого ты постоянно даешь в своих передачах.

— Я знаю, что ты готов съесть его, не знаю, правда, за что, да и меня это не интересует, — она так на меня глянула, что я сразу же понял — этот юный негодяй ей о чем-то натрепался, — но это учет пожеланий молодежи. Нас забрасывают письмами. О твоих девчонках пока ни одного письма.

— Будет, и не столько, а в миллион раз больше. Поверь мне. А пока никто не видел и не слышал, откуда быть письмам?

Она рассмеялась:

— Никогда еще не видела тебя таким заинтересованным. Давай, давай, раскрывай карты!

Я пододвинулся к ней поближе. Хвостом вертеть больше не приходится. Мы в самом деле знаем друг друга очень давно.

— Послушай, Женечка, я хоть и похож на вяленую воблу, но уж очень просоленную, без литра пива на зуб не возьмешь, мне надоело считать копейки в кармане. Я хочу пожить чуть поспокойнее, без этих идиотских забот. А тут, поверь, есть шанс, и не только для меня.

— Хорошо, хорошо, вот об этом здесь не надо, за нами смотрят и на нас, поверь, столько лишнего вешают, что оторопь берет, а я ничего, кроме расплывчатых обещаний, в своей жизни не слышала. Поможешь кому-нибудь, в крайнем случае пробурчат «спасибо!» и адью на этом, долгое прощай… Ну да ладно. Посмотрим, как ты изменился за эти годы. Не думаю, чтобы в худшую сторону. Тем более, мне от тебя, кроме внимания, ничего не надо. Значит, так… Тебе, то есть, им нужен эфир на завтра…

— Только на завтра, иначе все рушится.

Она задумалась лишь на мгновение:

— У нас есть буквально несколько минут. Все склепано до последнего. Где фонограмма и есть ли она вообще?

— А как же, Женечка, — у меня начала кружиться голова: неужели полный порядок? — Внизу ждет директор группы. У него все при себе.

— Тащи ее сюда, к тому же немедленно, вместе с директором группы. Мне надо все показать главному, чтобы потом не было идиотских разговоров. Он у нас недавно, мы быстро нашли общий язык, и мне не хочется терять его на пустяках.

Она позвонила в бюро пропусков, назвала фамилию Жеки, а я вовсю мчался вниз.

Жека вытаращил на меня глаза:

— Чего так долго?! Да за это время….

— Повзрослеешь, мальчик, и многое поймешь. Спешить надо только в конкретных случаях. Думаю, ты их знаешь.

— Как дела? — спросил он уже другим тоном.

— Не знаю, чем закончится. Пока все на мази. Но я, мне кажется, влип в одну историю…

— Какую?

— Об этом позже.

Мы влетели в кабинет Евгении Федоровны, я представил Жеку, уверенно обозвав его директором группы «Ах!». Склонившись, он поцеловал руку Евгении Федоровны. Ничего не скажешь, у него это артистично получалось.

Она сняла трубку желтого телефона. Диска на нем не было. Значит, прямой.

— Василий Емельянович, вы окончательно освободились? Очень хорошо. Я сейчас к вам зайду… — сказала она и повернулась к нам с Жекой: — Через несколько минут я приду за вами. Если он захочет прослушать фонограмму. Да, и разыщите срочно ваших девочек. Сегодня поздно вечером у нас небольшой прогон. Пускай ждут команды.

Она вышла.

— Молодчина! — сказал мне Жека. — Я уже ни во что не верил…

— Да ты не спеши. Дурная у тебя привычка.

Жека не обратил на мои слова никакого внимания, он счастливый человек, он уже верит, что завтра его подопечные выйдут в открытый эфир, а через некоторое время он загребет столько денег! Может, именно сейчас он их и подсчитывает в своем воспаленном мозгу. Но Жека вдруг зацокал языком:

— Какая женщина?! Будто только что с Запада. В возрасте, но какая знойная!

— Знойная, да и с Запада недавно, у нее сын в городишке Шелфиде проживает. Тесть у него миллионер, владелец фирмы. К тому же, миллионер не жадный, в отличие от тебя, — начал нести я всякую чушь, а сам подумал: а что, если сплавить ее Жеке? — Да и лет ей совсем немного. Я тебе скажу — здесь не пролетишь. В любом смысле. Живет одна, шикарная квартира на Неждановой.

У Жеки помутнели глаза от воображаемого. Но потом он покачал головой:

— Я таких боюсь. К ним не знаешь как подойти. Язык начинает неметь.

— Дурак ты, — сказал я. — Язык у него немеет. Конечно, если начнешь сразу тыкать в нос свою красную книжку с гербом и всякими там отделами «зет», то тут же вылетишь из квартиры пробкой, а если пораскинешь чуть-чуть мозгами — покайфуешь как следует.

У Жеки оживился взгляд:

— А у тебя с ней общий опыт?

— Это не важно. Ты, кстати, как новоиспеченный директор всемирно известной группы «Ах!», не выбросил вон свое красное удостоверение?

Жека замахал руками:

— Сам всегда говоришь, что не надо слишком спешить. Оно нам может еще пригодиться, поверь мне, да и вообще давай не касаться кое-каких вопросов. Я же тебя не всегда спрашиваю, где ты был, с кем встречался, зачем, почему…

Идиот! Он все-таки клинический больной. Сейчас начнет кочевряжиться передо мной и изображать из себя крупного агента секретной организации. Я бы сказал ему пару тепленьких слов, но тут вошла Евгения Федоровна и сказала, что нас ждет главный редактор. Имя Василий Емельянович мне ничего не говорило, но как только я вошел в его кабинет, более просторный, но менее уютный, чем у его замши, то сразу же узнал его, он несколько лет ошивался в секторе печати ЦК комсомола, он сидел рядом в одной комнате с нашим куратором, и мы с ходу друг друга узнали. Я подумал, что неплохо уходят эти комсомольские зайчики, посидят, попишут справки, сразу же забудут родные Мусохрански, становятся столичными жителями с отличными квартирами, а затем после отсидки получают должности, которые рядовым пахарям на этом самом телевидении и не снились.

Главный встал из-за стола, пошел мне навстречу, протянул руку и сказал:

— Давно мы не виделись. Зато я читаю и всегда своим говорю: ориентируйтесь на Чикина. Столько лет в музыке, и всегда все взвешено, расставлены акценты.

Я тоже не остался в долгу:

— Приятно, что простые, доступные люди появляются в таких высоких кабинетах. Когда мне Евгения Федоровна сказала, что вы возглавили редакцию, я искренне порадовался.