Андрей Черныш - На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918

Из Комарова мы поднялись на возвышенности по шоссе, идущем вначале по глубокой выемке, на д. Коромовка (на нашей двухверстке это шоссе не показано, проведена проселочная дорога).

Когда мы подошли к Коромовке, колонна 35-й дивизии остановилась. Впереди в авангарде раздавались артиллерийские выстрелы. То наш авангард сбивал задерживающегося противника, который, пользуясь пересеченной местностью, пытался остановить наше движение. Это повторялось несколько раз.

Но до развертывания главных сил дело не доходило. Движение же, однако, этим сильно тормозилось и в колонне главных сил вызывало много недовольства бесцельным стоянием, томлением в неизвестности. Особенно злились артиллеристы. У них, с одной стороны, был большой зуд пострелять и возможность этого несколько раз казалась такой близкой, что разочарование в ней раздражало; а с другой – нудное движение толчками изнуряло сильно артиллерийские запряжки.

Почти то же самое происходило и в левой колонне – в 3-й дивизии.

Вечером уже, когда корпус остановился на ночлег: 35-я дивизия – в районе сс. Селец – Звартов – Верахане, 3-я – в районе с. Вожучин – Рахане. Штаб корпуса в Селеце.

Помню, мы расположились в оставленном хозяевами господском доме. Все имущество, обстановка – были на своем месте, и лишь не было ни одной живой души. Местные жители сообщили нам, что «пан» ушел с «австриаками», и что в доме заложены будто бы бомбы. Последнему мы не особенно верили, но комнаты тщательно все же осмотрели. Нашлись, однако, среди полуштатского элемента штаба и такие, которые, не сознаваясь открыто, верили в «бомбы», и мы долго над ними потешались и изводили их.

Вечером поздно у нас побывали начальник штаба 7-й кавалерийской дивизии, генерального штаба полковник Приходькин[88]. Он сообщил нам много интересного по части сведений о наших соседях слева, с которыми кавалерийская дивизия вошла в связь: то были части 44-й и 69-й дивизий 21-го корпуса[89] (генерал Шкинский[90]) 3-й армии. Мы еще ранее, до нашего отступления из Моложова (у Старого Села), 19 августа знали, что для содействия 5-й армии часть войск правого фланга нашей армии из района Камионки (на р. Буг) была сдвинута в северо-западном направлении. Теперь мы почти сомкнулись с 21-м корпусом. Наша 3-я дивизия была теперь в непосредственной с ним связи, так что три кавалерийских дивизии: Сводная (генерала А. Драгомирова), 7-я и 9-я теперь уже не имели как бы места на флангах, ибо они исчезли, получился сплошной и колоссальный фронт пехоты.

Узнали мы еще, что части 44-й и 69-й дивизий разбили накануне около дивизии противника у Лащова. Опять Лащов – злосчастное для австрийцев место: второй раз они терпят здесь крупное поражение. Снова взято у них много пленных и около 30 орудий.

Вот почему перед нашим фронтом противник столь поспешно уходил: 21-й корпус грозил ему почти с тыла, поражение его у Лащова совершенно открывало к тому путь. Но ввиду нашего подхода 21-й корпус после Лащова круто повернул на юго-запад и в дальнейшем шел в связи с нами, так как задача, для которой он выдвигался сюда, отпала: ни в каком содействии войск 3-й армии 5-я армия не нуждалась.

Сообщил нам еще полковник Приходькин, что их дивизия, действуя в районе Долгобычев – Вареиж набрела на обоз 61-й дивизии, брошенной ею во время боев 15 августа. Обоз этот они не могли тогда забрать о собою, но все же кое-что ценное с него сняли и, между прочим, запас карт на дивизию, каковые он нам и передал.

На 25-е мы ожидали более серьезной встречи с противником. Еще ранее имелись сведения об укреплении противником сильной позиции на командующих высотах северо-восточнее Томашова, у с. Майдан-Гурко. Теперь же эти сведения подтверждались. Ясным и совершенно понятным также нам казалась необходимость для противника задержать поток наших сил от Холма на этом последнем удобном, по местным условиям, рубеже. Дальше никаких таких рубежей не было. Да и поздно было бы, так как мы хлынули бы массой четырех корпусов, уже ничем не сдерживаемых, в Галицию, в тыл их восточному фронту. Деталей положения на этом фронте мы еще не знали, но общая картина рисовалась нам ясно и понятно, достаточно посмотреть на приводимую ниже схему[91]. Ожидая, таким образом, серьезного боя, мы на 26-е отдали в этот смысле и распоряжения, именно атаковать и сбросить противника с его укрепленной позиции у Майдан-Гурко.

4. Бой у Майдан-Гурко

Дивизии выступили о рассветом. Штаб корпуса также рано снялся, имея в виду стать в д. Верахане, на большаке и отсюда руководить действиями войск. Я, как начальник связи, выступил из Сельца еще ранее, во главе «моего отряда» из телефонных двуколок с людьми штабной команды связи. Я получил от начальника штаба задачу – установить связь с дивизией из Верахане. Утро было чудесное, с легким туманцем. Поплутав немного по плохой лесной дороге, мы часа через полтора прибыли в Верахане. Здесь я нашел 137-й Нежинский полк, назначенный в непосредственное распоряжение командира корпуса как резерв. Выбрав удобное место, я приказал начальнику команды связи, унтер-офицеру Червонцеву открыть телефонную станцию и тянуть линию вперед, через лес, в направлении на д. Юстиновку, где на южной опушке установить центральную. О ней дивизиям послано было уведомление с указанием включить свои телефоны.

Часам к девяти наша линия и станции были готовы. Но долго и тщетно мы ждали телефонной связи от дивизий.

Между тем начался бой. Хотя расстояние до боевой линии и было небольшое, всего каких-нибудь верст семь, тем не менее, благодаря сильно пересеченной местности и огромному лесу, выстрелов не было слышно. Первой вступила в дело 35-я дивизия. Двигаясь по большаку Верахане – Томашов, она скоро вынуждена была развернуться на опушке леса, северо-западнее Юстиновки. Авангард же ее, 138-й Болховский полк, вылез на южную опушку леса, что севернее высоты 336[92], но здесь был встречен с упомянутой высоты сильнейшим огнем противника. Скоро левее болховцев развернулся 140-й Зарайский полк. Попытки этой бригады выйти из леса и подняться на склоны высоты 336 вначале были безуспешны. Противник, сидя в окопах на сильно командующей высоте, засыпал наступающих огнем всех видов, до тяжелой артиллерии включительно, не будучи сам должным образом нами обстреливаем, ибо батареи 35-й бригады долго разыскивали себе места, где бы можно было стать на позицию: сильно мешал сплошной, густой лес.

Почти одновременно с 35-й дивизией, правее нее развернулась 7-я дивизия[93] 5-го корпуса, наступавшая по шоссе Замостье – Томашов. Ее первоначальные попытки атаковать позиции австрийцев между шоссе и большаком также были задавлены неприятельским огнем.