Фредерик Форсайт. - История Биафры

Для полковника Оджукву единственным человеком, который имел право стать преемником генерала Иронси, был следующий по званию старший офицер — бригадный генерал Огундипе. Если бы он не был назначен, то на пленарном заседании Высший Военный Совет должен был назвать преемника. Этого не произошло. Полковник Говон либо сам себя назначил на этот пост, либо был назначен мятежниками в первые три дня после 29 июля. Среди этих мятежников был только один член Совета — полковник Хассан Усман Кацина, губернатор Северной области. Даже последнее заседание Совета, на котором было утверждено назначение Говона, не было пленарным, поскольку проводилось в таких условиях, что для полковника Оджукву присутствовать на нем, а потом живым вернуться домой, было бы совершенно невозможно.

Только в Восточной Области события июля 1966 года не прервали законную преемственность управления. Порядок назначений не был нарушен. Для биафрцев их разрыв с Нигерией в мае 1967 года, с учетом отношения к их области и ее населению вообще, был вполне легитимным и соответствующим международному праву, и у этой точки зрения есть свои сторонники во всем мире.

Два полковника

Абсолютно разными были эти два человека, в руках которых теперь находилась реальная власть в двух непримиренных частях Нигерии. Тридцатидвухлетний подполковник Якубу Говон был сыном методистского проповедника, принадлежавшего к одному из самых немногочисленных племен Севера — Шо-Шо и воспитанником миссионеров-евангелистов. Родился он неподалеку от города Бауши. В ранней юности Говон сначала посещал школу при миссии, а потом продолжил образование в средней школе. В 19 лет он поступил в армию. Там ему повезло, и вскоре он был отправлен на учебу — сначала в Итон Холл, а затем и в Сандхорст. Он вернулся в Нигерию, где продолжилась его карьера пехотного офицера. Потом он еще несколько раз ездил на учебу в Англию, в частности в Хайз и в Уорминстер. Вернувшись в страну, он стал первым нигерийцем, начальником строевого отдела, а затем, так же как и генерал Иронси, служил в Нигерийском контингенте сил ООН в Конго. Когда произошел январский переворот, Говон снова был на курсах в Англии, на этот раз в Объединенном Штабном Училище.

Да и по внешности он резко отличался от своих коллег-офицеров из-за Нигера: маленького роста, подвижный, внешне привлекательный, всегда одет с иголочки, с ослепительной мальчишеской улыбкой. Хотя, возможно, оба лидера ничем так не отличались друг от друга, как характером. Те, кто хорошо знали Говона, и служили с ним, описывали его как мягкого, кроткого человека, который и мухи не обидит — лично. Но они также говорили о нем, как о человеке весьма тщеславном, у которого за внешним обаянием, заставившим столь многих иностранцев полюбить его с тех пор как он пришел к власти, скрывалось много тщеславия и злобности. Что касается политики, то биафрцы, придерживающиеся умеренных взглядов, больше всего упрекают Говона в том, что он всегда колеблется в тех случаях, когда надо принять твердое решение, легко попадает под влияние личностей более сильных, пугается, когда с ним обращаются грубо и задиристо, и конечно же никак не может сравниться с армейскими офицерами, возглавлявшими июльский переворот, или же с хитрыми чиновниками, увидевшими в его режиме возможность пробраться к власти над страной.

Для биафрцев Говон никогда не был настоящим правителем Нигерии, а только лишь приемлемым на международной арене подставным лицом, льстивым с приезжими журналистами и корреспондентами, очаровательным с дипломатами, привлекательным на телеэкране.

Слабость характера Говона стала заметна почти сразу же после его прихода к власти. Первое, что он сделал, это отдал приказ о прекращении убийств служивших в Нигерийской армии офицеров и солдат с Востока. Тем не менее, как мы уже говорили, убийства эти продолжались, не встречая особых препятствий, почти до конца августа. Да и два года спустя контроля над армией у него было не больше. Время от времени Говон клялся журналистам и дипломатам, что отдал приказ своим ВВС прекратить бомбардировку гражданских объектов в Биафре, но стрельба ракетами, бомбежки и обстрелы рынков, церквей и госпиталей беспрерывно продолжались.

Подполковник Чуквуэмека Одумегву Оджукву — личность совершенно иная. Он родился 35 лет назад в Зунгеру, маленьком городе в Северной Области, куда ненадолго приехал его отец. Отец этот, сэр Льюис Одумегву Оджукву, скончавшийся в сентябре 1966 года в рыцарском звании и с несколькими миллионами фунтов в банке, в самом начале жизненного пути был мелким предпринимателем из Нневи в Восточной Области. Он основал общенациональную транспортно-дорожную компанию, затем предусмотрительно продал ее за большие деньги, незадолго до получения железными дорогами самостоятельности и вложил средства в недвижимость и крупные финансовые операции. Все, к чему прикасался сэр Льюис, превращалось в золото. Он вложил деньги в землю под застройку в Лагосе тогда, когда цены были еще невысоки, а ко времени его кончины участки заболоченной земли на Виктория-Айленд в Лагосе шли буквально нарасхват по баснословной цене, т. к. Виктория-Айленд был намечен под постройку нового фешенебельного дипломатического жилого пригорода быстро растущей столицы.

История жизни его второго, но самого любимого сына едва ли похожа на сказку о Золушке. Семейное пристанище, где играл юный Эмека Оджукву перед тем как отправился учиться, было роскошным особняком. Как у большинства богатых бизнесменов, у сэра Льюиса был открытый дом, и его особняк служил местом встреч богатой элиты процветающей колонии.

В 1940 году молодой Оджукву поступил в школу католической миссии, но вскоре перешел в Королевский Колледж, небольшое частное среднее учебное заведение, созданное по модели британских «паблик скулз».   Проучился он там до 13 лет, и тогда отец послал его в Эпсем Колледж, среди зеленых холмов Суррея. Позднее он вспоминал, что первым его впечатлением от Британии было ощущение полной затерянности «среди моря белых лиц».   Изоляция, в которой оказался маленький африканский мальчик в совершенно чуждом окружении, сильно повлияла на последующее формирование его характера. Загнанный внутрь самого себя, он выработал собственную философию опоры на собственные силы, твердой внутренней достаточности, при которой не нужна поддержка извне, поддержка других людей. Несмотря на частые стычки с признанными авторитетами в лице воспитателей, он учился достаточно успешно, хорошо играл в регби и установил рекорд в метании диска среди юниоров, который держится до сих пор.