Вашингтон Ирвинг - Жизнь пророка Мухаммеда

Рассказ об этом видении или ночном путешествии передается преимущественно на основании слов историков Абульфеды, аль-Бухари и Абу Хорейры; более подробное описание его находится в книге Ж. Ганье «Жизнь Мухаммеда» (Амстердам, 1732). Само путешествие вызвало среди ученых различные споры и толкования. Некоторые утверждают, что это был просто сон или ночное видение, и в доказательство ссылаются на предание, возникшее со слов Айши, жены Мухаммеда, которая заявила, что в ночь, о которой идет речь, телесно пророк оставался вполне спокойным и что ночное путешествие совершено им только в духе. Но, ссылаясь на это предание, они не берут, однако, во внимание, что во время, к которому относится путешествие, Айша была еще ребенком и, хотя была помолвлена с пророком, в брак с ним еще не вступила.

Другие настаивают, что небесное путешествие было совершено телесно, — все произошло чудесным образом в кратчайшее время, и по возвращении своем Мухаммед успел предотвратить падение сосуда с водой, который Гавриил, отлетая, задел крылом.

Дальнейшие предания повествуют, что после того, как Мухаммед рассказал о своем ночном путешествии в присутствии значительного собрания в Мекке, многие были поражены, но тем не менее поверили; некоторые пришли в недоумение и усомнились; курайшиты же подняли его на смех. «Ты говоришь, что был в храме Иерусалимском, — сказал Абу Джахль. — Докажи, что ты говоришь правду, опиши его».

Вопрос этот на минуту затруднил Мухаммеда, потому что он был в храме ночью, когда нельзя было различить его формы; но тут внезапно рядом с ним незримо возник ангел Гавриил и поставил перед его глазами точный образец священного здания, так что он получил возможность, не задумываясь, отвечать на самые мелочные вопросы.

Истории этой, однако, не совсем доверяли даже некоторые ученики пророка, пока Абу Бакр, видя, что они колеблются в своей вере, и опасаясь их полного отпадения, открыто не удостоверил ее истинности; в награду за эту поддержку Мухаммед даровал ему титул аль-Седдека, Свидетеля Истины, который с тех пор и остался за ним.

Глава тринадцатая

Положение Мухаммеда на родине становилось все хуже и хуже. Хадиджа, его первая благодетельница, верный товарищ, делившая с ним одиночество и его исключительное положение, ревностная последовательница его учения, сошла уже в могилу, так же, как и Абу Талиб, когда-то преданный и влиятельный его покровитель. Лишенный его защиты, Мухаммед принужден был скрываться. Люди, гостеприимством которых он пользовался, порой страдали — ибо он навлекал на них преследование.

Десять лет миновало после того, как он впервые возвестил о своей пророческой миссии, — десять долгих, враждебных, тревожных, злосчастных лет. Но он упорствовал и теперь, когда вступил в период жизни, в котором человек охотнее стремится к покою, чтобы воспользоваться плодами прошлого, и, как правило, не рискует подвергаться неприятностям новых проектов. Отказавшись от счастья, богатства и друзей, Мухаммед готов был скорее отказаться от дома и родины, чем от своей веры.

Как только наступило время богомолья, он осмелился еще раз выйти из своего тайного убежища и смешался с толпой, собравшейся со всех частей Аравии. Мухаммед мечтал, чтобы какое-нибудь могущественное племя или жители какого-нибудь значительного города приняли его учение. Но приходившие на поклонение в Каабу люди сторонились обесславленного вероотступника. Они не желали слушать человека, изгнанного из его родного города.

Но однажды, когда Мухаммед проповедовал на холме аль-Акаба, немного севернее Мекки, на него обратили внимание богомольцы-хазрадиты, пришедшие из города Ясриба (Ятриба), позже переименованного в Медину. Изрядную часть населения этого города составляли евреи и еретики-христиане. Богомольцы, о которых идет речь, были арабы из древнего племени хазрадж; они находились в дружеских отношениях с двумя еврейскими племенами, жителями Мекки, — кенидитами и надеритами, претендовавшими на происхождение от священнической линии Аарона. Богомольцы часто слышали от своих еврейских друзей речи об ожидаемом Мессии. Они увлеклись красноречием Мухаммеда и удивились, найдя сходство между его учением и законом евреев; услыхав, что он называет себя пророком, посланным с неба, чтобы восстановить старую веру, они стали говорить между собою: «Наверное, это — обещанный Мессия, о котором мы слышали».

Чем более они задумывались над этим, тем сильнее убеждались в правоте своего суждения и наконец открыто примкнули к новой вере.

Хазрадиты имели очень сильные позиции в Медине, и Мухаммед постарался заручиться их покровительством. Он хотел направиться с ними в Медину, но они сказали, что находятся в смертельной вражде с ауситами, другим сильным родом города, и просили его подождать с приходом, пока они не примирятся. Поэтому Мухаммед остался в Мекке и отправил сопровождать богомольцев Мусаба ибн Омайра, одного из самых ученых и даровитых своих учеников, поручив ему укрепить хазрадитов в новой вере и проповедовать ее другим жителям города. Таким образом, первые семена ислама были посеяны в Медине.

Мусабу пришлось нелегко, ему противодействовали идолопоклонники, и даже жизнь его находилась в опасности, но он действовал настойчиво и мало-помалу приобрел последователей среди жителей города. Между ними были Саад ибн Моаб, вождь ауситов, и Осайд ибн Ходхейр, человек очень влиятельный в городе. Многие из гонимых мекканских мусульман также нашли себе приют в Медине и способствовали распространению новой веры среди ее жителей, так что вскоре трудно было найти семью, в которой бы не было обращенных.

Не сомневаясь теперь в возможности дать Мухаммеду приют, более семидесяти обращенных с Мусабом ибн Омайром во главе отправились вместе с богомольцами в Мекку, чтобы пригласить пророка в свой город. Мухаммед назначил им свидание в полночь на холме аль-Акаба. Аль-Аббас, который подобно умершему Абу Талибу принимал горячее участие в судьбе Мухаммеда, хотя и не разделял его учение, также пошел на это тайное совещание, чтобы защитить пророка, если ему будет грозить опасность. Там он предупредил мединских богомольцев, что открытое принятие новой веры вооружит против них всю Аравию. Но предостережения и просьбы его были напрасны.

Мухаммед потребовал, чтобы они отказались от идолопоклонства и открыто и бесстрашно поклонялись единому истинному Богу. По отношению к себе он поставил условием полное повиновение в счастье и несчастье, а для учеников, которые последуют за ним, просил от мединцев такого же покровительства, какое они оказывают собственным женам и детям. Сам же он брал на себя обязательство быть другом их друзей и врагом их врагов. «Но если мы погибнем за твое дело, — спросили мединцы, — какая нам за это будет награда?» — «Рай!» — отвечал пророк.