Лаврентий Берия - Сталин слезам не верит

Ссылаясь на то, что у Берии «властный характер» и что он «не потерпит подчинённости», Фриновский, как признавался в письме Ежов, советовал: «..держать крепко вожжи в руках. Не давать садиться на голову Не хандрить, а взяться крепко за аппарат, чтобы он не двоил между т. Берия и мной. Не допускать людей т. Берия в аппарат».

Конец письма заслуживает того, чтобы привести его полностью:

«Я всю эту мразь выслушивал с сочувствием…

Касаясь дел Грузии говорил он (Фриновский. — С.К.) и следующее: ошибка, что я не послушал его вовремя и не проконтролировал Грузию. Допустил много вольностей для Грузии. Подозрительно, что т. Берия хочет уничтожить всех чекистов, когда-либо работавших в Грузии. Говорил, что все свое самое близкое окружение т. Берия перестрелял. Он должен за это окружение отвечать…».

Здесь я прерву цитирование, чтобы напомнить читателю, что после перевода в Москву Берия почти сразу же добился перевода с ним в Москву из Тбилиси на ответственные должности в НКВД СССР своих давних сотрудников по чекистской работе в Грузии: Меркулова, Богдана и Захара Кобуловых, Деканозова, Мамулова, Шария, С.Р. Мильштейна, Гоглидзе, Цанаву (для назначения наркомом НКВД в Белоруссию), Сумбатова-Топуридзе, Гвишиани, Шарапова, Шалву Церетели. С1939 года Берия перевёл в Москву из Белоруссии на должность замнаркома давнего соратника по Грузии Ивана Масленникова, будущего героя Великой Отечественной войны.

И всё это были люди из самого близкого окружения Берии! Причём и в НКВД Грузии ведь оставалось немало чекистов, которые давно работали с Берией в ЧК, а затем — в ОГПУ Закавказья (тот же Рапава остался в Тбилиси наркомом НКВД Грузинской ССР).

Многих из старых чекистов Берия, став 1 — м секретарём Заккрайкома ВКП(б) и 1 — м секретарём ЦК КП(б) Грузии, выдвинул на партийную и хозяйственную работу в Грузии. Не забудем также о «чистых», так сказать, партийных и государственных работниках Грузии, выдвинутых Берией и спокойно трудившихся там как до 1937-го, таки после 1937 года.

То есть Фриновский, с начала 30-х годов постепенно погрязавший в играх в заговоры правых и в интригах, просто клеветал на Берию. Фриновский не сошёлся с ним натурами ещё с 1930 года, когда Фриновский был назначен председателем ГПУ Азербайджана, а Берия был председателем всего Закавказского ГПУ и полномочным представителем ОГПУ СССР в Закавказской СФСР.

Уже после отставки это понял и Ежов, потому что писал Сталину:

«Словом, крепко накачивал. Я, в свою очередь, не только слушал, но во многом соглашался и говорил ему [о] плохом отношении т. Берия к Фриновскому.

В результате всего этого сволочного своего поведения я наделал массу совершенно непростительных глупостей. Они выражались в следующем: а) всякое справедливое критическое замечание т. Берия в работе аппарата, я считал необъективным; б) мне казалось, что т. Берия недоучитывает обстановку в которой мне пришлось вести работу и недоучитывал, что работа все же проделана большая; в) мне казалось, что т. Берия оттирает меня от работы в ГУГБ; г) мне казалось, что т. Берия недостаточно объективен в информации ЦК; и наконец, д) что все это персонально направлено против меня».

Сюжет, как говорится, очерчен весьма ярко.

27/XI-38

Сегодня почти час был с Кобой наедине[60]. Поговорили, что называется, по душам. Показал письмо Ежова. Да, запутался, запутался Николай. Но виноват сам. А Михаил как был заср…нцем так и остался. Здоровый бугай, переть вперед умеет как танк, и на Николая влиял, а сам тоже поддается влиянию. Авантюрист. Но это уже пусть Коба решает. Я ему насчет Михаила все сказал, что думаю.

Коба сказал, принимай поскорее дела от Николая и шуруй[61]. А что шуруй. И так шуруем на полную кочегарку. Договорился с Георгием, что они начнут готовить людей на пополнение Центрального Аппарата и на периферию.

15/XII-38

Тяжелый день. За всем не усмотришь, а потом крепко жалеешь. Разбился Чкалов[62]. И предупреждали же его и Поликарпова[63], сам людей направлял, и товарищу Сталину писал. 12 декабря полет отложили, по Земле поездил и на Земле у него лопнула тяга. Вроде исправили, а все равно разбился. Докладывал товарищу Сталину, злой, хмурый. Сказал, разбирайтесь.

Каганович[64] оправдывается, а толка. Буду разбираться[65].

18/XII-38

Есть русская пословица «Простота хуже воровства». Можно новую пословицу придумать «Бардак хуже вредительства». Разбираюсь с гибелью Чкалова. Все могло быть, теракт мог быть, вредительство по самолету. Самолет новый, нужный, могли сразу два дела сделать.

Но получается, что просто долбо…бы и заср…нцы. Мне уже говорили авиационщики, что где начинается авиация, там кончается порядок. А тут разбирашся (Так в тексте. — С.К.) и видно, что там порядка вообще нет. Хуже чем в Наркомате. Придется кое-кого посадить, но что толка[66]. Тут надо всю систему менять, но это уже не мне. Мне со своим бы разобраться, Наркомат почищу и займемся делом.

Не мое дело, я в этом не разбираюсь но сказал Поликарпову, что вы Николай Николаевич так высоко не улетите, у вас все тяп-ляп, а надо к делу ответственно подходить. Он конечно переживает, Чкалов на нем. Но надо думать как дальше работать[67],

Завтра доложу товарищу Сталину, что вредительства нет, а судить надо.

Георгий[68] продолжает подбирать людей в соответсвии (Так в тексте. — С.К.) с ноябрьскими Постановлениями[69]. Сказал, что отдает мне хорошего надежного работника Круглова. Сказал, не пожалеешь, парень с перспективой. Посмотрим[70]. Георгий сказал, что скоро кадры к тебе пойдут потоком, отберем лучших людей. Это хорошо.

Серьёзное и положительное кадровое обновление органов НКВД в центральном аппарате и на местах начал уже, надо сказать, Н.И. Ежов. В этом, как и во многом другом, сказалась двойственность и натуры Ежова, и его судьбы, и неоднозначность ситуации внутри НКВД.

Здесь можно, пожалуй, провести аналогию с провокатором Малиновским, который был одновременно и агентом охранки, и одним из крупных деятелей партии большевиков и даже депутатом царской Государственной Думы от рабочей курии. Малиновский играл двойственную роль. С одной стороны, как тайный агент царского правительства, он должен был противодействовать развитию революционного движения в России. Но он не мог бы выдвинуться в руководящее ядро РСДРП(б), если бы не имел таланта политического организатора масс и не проявлял его в своей повседневной работе. Он его и проявлял: блестяще выступая 8 Думе и перед рабочими, привлекая в партию новых членов и т. д. На примере и Малиновского, и Ежова видно, что это удел любой крупной фигуры, имеющей «двойное дно». Даже тайно противодействуя и разлагая то дело, которому он обязан служить открыто.