Макс Ронге - Разведка и контрразведка

Занкевич поступил подобно своему предшественнику. В качестве трофеев он увез с собой в Россию агентурные донесения обоих братьев Яндрич и прочих упомянутых лиц, а также многое другое.

В наши руки попали два его помощника, Беран и Хашек, которым он предложил отправиться в Стокгольм за получением вознаграждения. Беран имел задание обследовать округ 8-го корпуса в Праге и сообщить результаты своего обследования непосредственно в Петербург.

После этого за новым русским военным атташе было установлено правительственное наблюдение с первого же дня его прибытия в Вену. Это наблюдение простиралось и на известного русского журналиста Дмитрия Янчевецкого и на двух сербских агитаторов Иефтановича и Гавриловича, часто приезжавших в Австрию.

Однако радость достигнутых результатов была омрачена происшедшим одновременно разоблачением двух собственных предателей.

Глава 8. Предатели в собственном стане

Весной 1913 г. мне предложили купить секретные сведения о германской мобилизации. Я сейчас же вошел в контакт с моими германскими коллегами по службе, и общими усилиями удалось открыть источник этого предательства в лице одного писаря штаба крепости Торна по фамилии Велъкерлинг. Наша дешифровальная группа раскрыла шифр этого очень ловкого шпиона, и это позволило познакомиться с широким масштабом предательства Велькерлинга. Впоследствии один офицер русской разведки подтвердил, что этот писарь был ценнейшим агентом России. Это дело осталось в тени благодаря почти одновременному раскрытию поразительного случая в нашем лагере.

В начале апреля 1913 г. в Берлин было возвращено из Вены письмо, адресованное «до востребования». В Берлине оно было вскрыто. В письме оказались 6 000 крон и два известных шпионских адреса, один — в Париже, другой — в Женеве (Rue de Prince, 11, M-r Larguier).

Майор Николаи, начальник разведывательного отдела германского генштаба, получив это письмо, указывавшее на крупное шпионское дело, переслал его нам, так как шпиона следовало, вероятно, искать в Австрии.[9]Мы горячо принялись за это, несомненно, крупное дело. У нас не было никаких данных относительно личности адресата. Это лицо могло жить в Вене, но, может быть, вследствие болезни или других обстоятельств оно не могло подучить письма. Может быть, это лицо жило за пределами Вены и лишь иногда приезжало в столицу. Опрос на почте не дал никаких результатов. Там не помнили, поступали ли раньше письма по этому адресу. Оставалось лишь надеяться, что адресат или сам лично явится когда-нибудь за письмом, или пришлет другое лицо. Конфискованное письмо, благодаря неосторожному обращению с ним, было приведено в такое состояние, что адресат немедленно понял бы, что дело неладно. Поэтому мы сфабриковали другое письмо, переданное через германский генштаб в Берлине, и поручили наблюдать за почтовым окошком. Мы не упустили из виду также осторожное наблюдение за другим концом следа. На парижский адрес мы не обратили внимания потому, что он не имел определенной фамилии и потому, что боялись непосредственно угодить в пасть французской контрразведки, что могло бы испортить все дело. Иначе обстояло дело с г-ном Ларгье. Если это было то самое лицо, которое обслуживало нас в 1904–1905 гг. из Экс-Ле-Бэна и Марселя, то здесь можно было бы надеяться на, результат. Мы узнали, что французский отставной капитан Ларгье жил на покое в Женеве. У нас явилось сильное подозрение, что он по-прежнему «работал» на разные государства и имел в своем подчинении много людей. Этим мы к цели не приблизились, но результаты наблюдения показались мне достаточно важными для того, чтобы поставить на это дело последний грош из наших скромных денежных средств. Действительно, до начала октября было собрано достаточно материала, чтобы анонимно обратить внимание швейцарских властей на операции Ларгье, направленные и против Швейцарии. Однако установленное оказалось недостаточно значительным, чтобы обойти хитрость Ларгье, и казалось уже, что предприятие окажется безуспешным, как вдруг 10 октября его соучастник Туллио Меноцци вместе с унтер-офицером Петрилла и купцом Трокки были; арестованы по обвинению в шпионаже в пользу Франции. Тогда дело завертелось и в Швейцарии. Ларгье и два его главных помощника — Розетти и Росселет — предстали перед судом, и Ларгье был выслан.

Тем временем и наше дело разъяснилось. До середины мая поступило еще два новых письма на имя г-на Никона Ницетас, так что мы могли взять наше сфабрикованное письмо обратно.[10]Усилилась уверенность, что шпион попадет в наши сети. Статский советник Гайер поручил наблюдение лучшим сыщикам государственной полиции. Напряжение увеличивалось с каждым днем. Чтобы не возбуждать подозрений, нужно было отказаться от всех дальнейших шагов и терпеливо ждать.

25 мая поздно вечером я пошел домой обедать.[11]Не успел я войти в квартиру, как раздался звонок по телефону. Статский советник Гайер телефонировал мне: «Пожалуйста, придите ко мне в бюро. Случилось что-то ужасное». Я бросился в первый попавшийся вагон трамвая.

Оказалось, что к концу дня письма были взяты с почты господином в штатском. Три сыщика последовали за ним до площади Стефана, где этот господин взял такси и уехал.[12] В то время такси было мало, второго на площади не оказалось, и наши наблюдатели увидели, как почти попавшая в их сети дичь ускользнула. Они решили ждать возвращения такси, номер которого они заметили. Спустя некоторое время, такси вернулся, и шофер сказал, что он свез своего пассажира в гостиницу «Кломзер».[13]Осмотрев автомобиль, сыщики нашли в нем футляр перочинного ножика, по-видимому, забытый пассажиром. Сыщики отправились в гостиницу, где один из них спросил портье, кто из постояльцев приехал недавно на такси.

«Начальник штаба пражского корпуса, полковник Редль», — ответил портье.

Сыщик уже подумал, что портье неправильно показал, как вдруг этот самый постоялец, которого он преследовал с самой почты, стал спускаться с лестницы. Сыщик быстро подошел к нему и опросил:

«Не вы ли, г-н полковник, потеряли этот футляр?»

Редль ответил, что он, и все сомнения рассеялись.

В то время как два сыщика последовали за вышедшим полковником, третий поспешил со своим сообщением к статскому советнику Гайеру.

Услышав сообщение, что многолетний член нашего разведывательного бюро,[14] военный эксперт на многочисленных шпионских процессах, разоблачен как предатель, я окаменел. Потом пошла печальная работа.

Было установлено, что Редль приехал из Праги в Вену на автомобиле. Нужно было установить за ним наблюдение, чтобы помешать ему сбежать. Сыщикам удалось подобрать клочки расписок, разорванных Редлем. Одного взгляда на них было для меня достаточно, чтобы убедиться, что речь шла об известных адресах, прикрывавших шпионаж, устанавливавших связь Редля не только с Россией и с Францией, но и с Италией.