Алекс Громов - Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала

– Нет, Климент Ефремович, – ответил Ф. Я. Костенко. – Коня, шашку и пику мы пока не забываем – думается, рано еще хоронить конницу, она еще послужит Родине, но танкам мы уделяем серьезное внимание, это новый подвижной род войск.

– Ну, а как думает комиссар? – спросил нарком А. С. Зинченко, которого также знал по Первой конной.

– Я считаю, что Федор Яковлевич прав, – ответил он и добавил: – Я был бы плохим, вернее, никуда не годным комиссаром мехполка, если бы сомневался в большом будущем бронетанковой техники. Мое мнение: надо смелее развертывать механизированные войска, особенно танковые соединения, которых у нас маловато.

– Ну что ж, Александр Ильич, – обратился к начальнику Генерального штаба К. Е. Ворошилов, – не будем мешать командованию дивизии. Желаю всем вам удачи, мы еще увидимся и потолкуем.

Мы поняли, что нарком будет лично наблюдать форсирование реки, так как вся колонна машин направилась в район предстоящих действий нашей дивизии. После 30-минутной артиллерийской подготовки передовые отряды частей дивизии на широком фронте подошли к реке. Низко пролетевшее вдоль реки звено самолетов поставило дымовую завесу, удачно прикрыв от “противника” действия первого десантного эшелона. Когда дым начал рассеиваться, передовые подразделения уже зацепились за противоположный берег. Кое-где были слышны крики “ура”, частая стрельба и пушечные выстрелы. А когда дым окончательно растаял, стало хорошо видно, как 15 танков мехполка, с ревом выбравшись на берег “противника” и, стреляя на ходу, быстро подходили к подразделениям, наступавшим на захваченном плацдарме. Скоро вся дивизия была на другом берегу и, опрокинув “противника”, успешно продвигалась вперед.

…Утром следующего дня состоялся большой парад. Погода была чудесная, солнышко как-то особенно согревало наши сердца. Войска, участвовавшие в окружных маневрах, закончив построение, ждали команды “смирно”, чтобы встретить наркома обороны.

Обычно конница на парадах шла рысью, но на этот раз мы уговорили командующего разрешить пройти манежным галопом. Но как-то так получилось, что манежный галоп при подходе к трибуне наркома перерос в полевой галоп, а когда подошла колонна пулеметных тачанок, то их аллюр усилился до карьера».

Жуков и комкор Тимошенко с опаской смотрели друг на друга. У обоих мелькнула одна и та же мысль: лишь бы у какой-то тачанки не отвалилось колесо – подобные несчастья иногда происходили даже во время парада на Красной площади. Но потом Жуков глянул на Ворошилова и успокоился: очень уж довольным выглядел нарком обороны – с сияющей улыбкой он махал рукой лихо мчащимся бойцам на тачанках.

Семейная жизнь будущего маршала была в это время спокойной и ровной. О страстях, бушевавших еще несколько лет назад, ничто не напоминало. В 1937 году в Слуцке у Георгия Константиновича и Александры Диевны родилась вторая дочь, получившая имя Элла. Сохранился текст записки, которую Жуков передал жене в родильный дом: «Милый Шурик! Поздравляю тебя и крепко целую – тебя и красавицу дочку. Передаю сахар-рафинад. Скажи, что еще нужно…»

Но в масштабах страны и ее армии 1937 год запомнился людям другими событиями…

IV. В кровавой мясорубке репрессий. Победный Халхин-Гол

Заговор маршалов и не только. Дело Тухачевского

Блестящая карьера Жукова могла рухнуть, когда в середине 1937 года в Красной Армии начались массовые репрессии против комсостава.

11 июня 1937 года состоялось заседание Специального судебного присутствия Верховного Суда СССР по делу «антисоветской троцкистской военной организации» или «делу Тухачевского», согласно которому ряд высокопоставленных офицеров Красной Армии обвинялись в заговоре с намерением захватить власть в стране. Среди обвиняемых были маршал Тухачевский, командармы Якир, Уборевич и Корк, а также председатель Центрального совета Осоавиахима Эйдеман, военный атташе при полпредстве СССР в Великобритании Путна и другие.

Судебное заседание заняло всего один день, обвинение было признано доказанным. В числе преступлений значилась связь с изгнанным из страны Львом Троцким, подготовка захвата Кремля силой оружия, терроризм, военный саботаж, шпионаж в пользу Германии. Все обвиняемые были приговорены к смертной казни и расстреляны в ночь на 12 июня.

Немногим ранее, 31 мая 1937 года, в Москве в своей квартире застрелился видный советский военный деятель, армейский комиссар 1-го ранга Ян Гамарник. Причиной самоубийства стало принятое накануне решение Политбюро ЦК ВКП(б) об отстранении Гамарника от работы в Наркомате обороны и исключении его из состава Военного совета. Кроме этого приказом народного комиссара обороны Гамарник был уволен из РККА. А поводом для столь суровых оргвыводов стало его заступничество за Тухачевского.

Гамарник болел, находился дома, 31 мая к нему приехали зам. начальника Политуправления РККА Булин и управляющий делами Наркомата обороны Смородинов и сообщили обо всех решениях. Понимая, что его арест – вопрос решенный, Гамарник застрелился сразу после ухода посланцев Ворошилова.

Сталин пообещал разгромить внутренних врагов Страны Советов еще раньше. Недаром начальник Разведуправления Красной Армии Семен Урицкий в своем письме от 27 сентября того же года напоминал Ворошилову: «…1 мая 1937 г. после парада у Вас на квартире вождь сказал, что враги будут разоблачены, партия их сотрет в порошок, и поднял тост за тех, кто, оставаясь верным, достойно займет свое место за славным столом в октябрьскую годовщину».

Племяннику покойного председателя Петроградской ЧК верноподданнические заявления не слишком помогли – не прошло и полутора месяцев, как сам Урицкий был арестован, обвинен в шпионаже и антисоветском военном заговоре и после жестокого следствия расстрелян.

29 ноября 1938 года на заседании Военного совета при НКО СССР Ворошилов изрек: «Весь 1937 и 1938 годы мы должны были беспощадно чистить свои ряды, безжалостно отсекая зараженные части организма до живого, здорового мяса, очищались от мерзостной предательской гнили… Достаточно сказать, что за все время мы вычистили больше четырех десятков тысяч человек. Эта цифра внушительная. Но именно потому, что так безжалостно расправлялись, мы можем теперь с уверенностью сказать, что наши ряды крепки и что РККА сейчас имеет свой до конца преданный и честный командный и политический состав».

На местах ревнители чистоты рядов разошлись так, что в январе 1938 года пленуму ЦК ВКП(б) пришлось принимать постановление «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из партии и о мерах по устранению этих недостатков» с требованием «прекратить огульные репрессии». Была создана комиссия по разбору жалоб, первые же итоги ее деятельности продемонстрировали, что если продолжать в том же духе, то можно остаться если не без армии вообще, то без командиров точно.