Уинстон Черчилль - Война на реке

На рассвете 9 марта 1889 г. появились абиссинцы, и рано утром на следующий день началось сражение. Абиссинцам, которых [169] не остановил ружейный огонь, удалось поджечь зерибу. Затем, сконцентрировав силы на одном из флангов, они прорвали оборону и ворвались в город. Дивизия Али, четвертая часть армии дервишей, которая приняла на себя всю тяжесть атаки, была практически полностью уничтожена. Зериба была заполнена женщинами и детьми, которые были безжалостно перебиты торжествующими абиссинцами. В поисках трофеев нападающие устремились во все стороны, и кто-то даже начал откапывать тело Абу Анги, над которым они хотели надругаться, мстя за взятие Гондара. Дервиши дрогнули, но среди абиссинцев неожиданно распространился слух, что их король убит. Забрав то, что они уже успели награбить, солдаты начали отступать, и вскоре зериба снова была пуста. Арабы были слишком слабы, чтобы начать преследование, но, когда на следующий день атаки не были возобновлены, к своему удивлению они обнаружили, что поле боя осталось за ними, а враг отступил к реке Атбара. Тогда Зеки Туммал решил развить успех. Через два дня после сражения дервиши застигли врасплох арьергард противника и, неожиданно напав на лагерь, нанесли серьезные потери и захватили богатые трофеи. Среди убитых оказался и негус, временно назначенный вместо погибшего Иоанна. Тело этого храброго монарха попало в руки дервишей, которые обезглавили его и послали голову, ясное доказательство победы, в Омдурман.

Получение головы Иоанна наполнило сердце халифы торжеством. Суданцы считали, что Абиссиния была куда более могущественной страной, чем Египет, и вот всесильный правитель этой страны убит и обезглавлен. Но цена победы была слишком высока. Противники были крайне жестоки друг к другу, и потери были ужасающими. Цвет армии дервишей, чернокожие герои Абу Анги, были почти полностью уничтожены. Это была пиррова победа. Больше никогда халифе не удавалось собрать такую сильную армию.

Пока шла война с Абиссинией, боевые действия на границе с Египтом практически прекратились. Махди, рассчитывавший на поддержку населения, всегда говорил, что освободит Дельту от «турок». Он уже разрабатывал планы этой кампании, но смерть помешала ему осуществить их. Его преемник наследовал его проблемы, но не его власть. Успех в войне с Абиссинией воодушевил [170] халифу и позволил ему возобновить наступательные действия на северной границе. Он незамедлительно отдал приказ Вад-эль-Неджуми, правителю Донголы, и его небольшой армии начать завоевание Египта. Это безумное предприятие, как и можно было предвидеть, окончилось гибелью эмира и его армии у Тоски. Халифа с притворным горем встретил известия о поражении, но трудно предположить, что он не знал, на что идет. Он был слишком умен, чтобы полагать, что Египет можно будет завоевать лишь с пятью тысячами солдат. Он знал, что, кроме египтян, там живет странное племя белых людей, тех, которые недавно едва не спасли Хартум. «Если бы не англичане, — несколько раз восклицал он, — я бы завоевал Египет!» Но, зная о британской оккупации, он все же послал армию на верную смерть. Трудно объяснить такой поступок, зная о проницательности и благоразумии, которые всегда отличали Абдуллу.

Основную тяжесть потерь в Абиссинской войне понесли джехайда и племена Восточного Судана. Полные зависти племена севера практически не пострадали. Было необходимо снова восстановить баланс сил. Джаалин и барабра становились опасны. Армия Неджуми практически полностью комплектовалась из этих двух племен. Подкрепления, отправляемые из Омдурмана, состояли из солдат халифы Шерифа, который становился слишком силен, и членов племени батахин, склонных к мятежу[26]. Успешные действия такой армии в Египте принесли бы славу, ее поражение тоже можно было бы обернуть себе на пользу. Какими бы мотивами не руководствовался Абдулла, его выигрыш был очевиден.

Вскоре страна стала ослабевать и по другим причинам. Через год после окончания Абиссинской войны в Судане разразился страшный голод. Слатин и Орвальдер соперничают друг с другом в описании ужасов тех лет: люди, поедающие сырые внутренности ослов, матери, пожирающие детей, десятки несчастных, умирающих прямо на улице, под ярким солнцем, сотни трупов, плывущих по Нилу. От голода и лишений погибло больше людей, чем во время войны. Голодом был охвачен весь Судан и течение Нила до Нижнего Египта. Приходили в запустение целые районы между Омдурманом и Бербером. В племенах, разводивших [171] верблюдов, съели всех верблюдиц. Жители прибрежных районов съели посевное зерно. Население Галлабата, Гедарефа и Кассалы уменьшилось на девять десятых; уровень смертности можно проиллюстрировать тем фактом, что армия Зеки Туммала, которая до голода насчитывала 87 000 человек, весной 1890 г. имела лишь 10 000 бойцов.

Новый урожай лишь спас жителей Судана от полного вымирания. Но тех, кто выжил, ожидали еще большие несчастья. В 1890 г. тучи саранчи покрыли истощенную почву. Их желто-красные тела закрывали солнце, и становилось темно. И, хотя они, поджаренные, по вкусу напоминают креветки и могут употребляться в пищу местными жителями, урон, нанесенный насекомыми, был настолько велик, что голод продолжился, и бедность более не отступала. После своего первого появления саранча возвращается каждый год[27]. Миллионы маленьких красных мышей, уничтожавших посевы на корню, также способствовали голоду. Число этих крошечных грызунов было столь огромно, что после дождей, шедших несколько дней по всей стране, вся земля была усеяна телами утонувших вредителей, по своей окраске напоминающих белок.

Но, несмотря на все удары судьбы, халифа продолжал оставаться у власти. Централизация, характеризующая военные государства, еще более усилилась с наступлением голода. Провинциальные города приходили в упадок, тысячи и тысячи людей гибли, но Омдурман рос, а его правитель командовал мощной армией. Теперь же на некоторое время оставим Империю дервишей.

Глава IV

Годы подготовки

Летом 1886 г., когда все войска были отведены в Вади Хальфу, а суданские гарнизоны были уничтожены, британцы со стыдом и досадой отвели свои взоры от долины Нила. Не только боль, вызванная смертью генерала Гордона, тяжелые потери среди личного состава, большие расходы государственных денег [172] заставляли многих англичан терзаться; это был настоящий провал, нация была разочарована и подавлена. Люди были особенно чувствительны к тому, что они унизили свое достоинство в глазах всего мира. Обстановка в Египте вряд ли могла обнадежить. Реформы, проводимые под руководством британцев, пока приводили лишь к росту народного недовольства. Вмешательство Баринга во внутренние дела страны раздражало хедива и его министров. Скупость Винсента вызывала презрение. Активные действия Монкриффа потрясли основания министерства ирригации. Армия Вуда стала посмешищем для всей Европы. Среди сорняков и мусора старой государственной системы со всеми ее злоупотреблениями были брошены новые семена. Но Англия не видела признаков урожая, перед ее глазами стоял лишь испачканный грязью и покрытый пылью упрямый земледелец, который вместе с ней пытался навести порядок в египетской неразберихе. Крайне утомленная и измученная, не замечавшая насмешек и колкостей других великих держав, Британия обратила свой взгляд к другим странам и другим вопросам.