Белтон Купер - Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне

Ввиду событий предыдущего вечера я заключаю, что даже реальная газовая атака со стороны немцев принесла бы меньше урона нашим войскам, нежели вызванная газовой тревогой паника. Посему вам приказано довести до сведения всего личного состава, что с сего момента газовую тревогу поднимать категорически запрещается даже в случае действительной газовой атаки. Трещотки и прочие сигналы газовой тревоги следует собрать. Газоиндикаторные наклейки часовых разрешается оставить как средство индивидуальной защиты. Каждый солдат обязан застрелить на месте любого, кто пытается поднять газовую тревогу, вне зависимости от обстоятельств.

Более сурового приказа на моей памяти не отдавал ни один командующий армией. Не уверен, что у генерала Брэдли были полномочия отдать такое распоряжение, но в то время оно было полезно и, пожалуй, необходимо. Во всяком случае, мы все приняли его к сведению, и больше газовых тревог с той поры не было.

Глава 3. ПРОРЫВ

Подготовка: резаки

Следующие несколько дней были потрачены дивизией на перегруппировку. Новые пополнения вливались в состав частей, а ремонтный батальон продолжал трудиться круглые сутки, пытаясь дочинить еще не тронутые машины. Вдобавок прямо из Тидворт-Даунс на плацдарм начинали поступать новые танки и другая техника.

Прежде чем отправиться в боевые части, новые машины нуждались в переоснащении на ремонтной базе. Теоретически бронетехника доставлялась нам полностью укомплектованной, однако часть оборудования поступала в отдельных ящиках и упаковках — и тогда его приходилось вытаскивать, чистить и устанавливать. Все это можно было бы сделать и на базовом складе, что сберегло бы ремонтным командам немало времени. Однако поскольку складские рабочие не всегда были знакомы с танковым оснащением и его особенностями, то в каком бы состоянии ни поступили к нам машины, перед отправкой на передовую их все равно приходилось проверять. Нередко к рембату приписывали в помощь и танковые экипажи — только опытные танкисты знали, куда и что положено установить.

22 июля, после обеда, майор Аррингтон приказал мне, остальным двоим офицерам связи (лейтенанту Ниббелинку из БгА и лейтенанту Линкольну из боевой группы Р (БгР), а также лейтенанту Лукасу из штабной роты вместе с ним пронаблюдать за демонстрацией нового образца техники на соседнем поле. Явившись на место, мы сразу обратили внимание на группу старших офицеров, столпившихся вокруг легкого танка М5. Судя по красным меткам на бортах джипов, там собралось несколько генералов. Когда мы выбрались из джипа и подошли к собранию высоких чинов, я невольно съежился — думаю, мои товарищи-лейтенанты испытывали то же самое. На демонстрацию явились командующий нашей дивизией генерал-майор Уотсон, бригадные генералы Хики из БгА и Будино из БгБ, а также большая часть штаба дивизии.

Стоявшего в центре группы рослого офицера в «куртке Эйзенхауэра» было легко узнать. Говорили, что его украшает больше звезд, чем любого другого генерала в армии: три на тропическом шлеме, по три в петлицах и по три — на погонах. Демонстрацию посетил сам генерал Паттон, и лишь потому, что 3‑я армия еще не была сформирована, его присутствие в Нормандии оставалось тайной.

Исполненный сурового обаяния, Паттон, с его пронзительным взором, являл собою образ идеального солдата. Его манера появляться всюду в бриджах, начищенных до блеска сапогах для верховой езды и с двумя пистолетами (с рукоятками из слоновой кости) на поясе с блестящей медной пряжкой побуждала некоторых считать его модником, но она составляла часть его магнетизма. Перед Паттоном невозможно было не благоговеть; его внешность и выправка совершенно подавляли собеседника. Многие из офицеров нашей дивизии, служившие прежде под его началом, относились к Паттону как к полубогу. Подчиненные по-разному воспринимали его решительную натуру и суровость в дисциплинарных вопросах: они или ненавидели Паттона всеми фибрами души, или готовы были молиться на следы его сапог.

Пронаблюдать мы пришли за испытаниями нового навесного приспособления на танк М5, предназначавшегося для прорыва живых изгородей. До этого момента танк мог преодолеть изгородь, только следуя за бульдозерным танком, — а таких в дивизии было всего четыре.

Концепция резака пришла в голову молодому солдату из соседнего саперного батальона[29] из юношеских его воспоминаний, когда он в деревне сносил бульдозером зеленые насаждения. Устройство представляло собой стальной брус, к нижнему краю которого были под прямым углом приварены заостренные шипы 25—30 сантиметров длиной. Сварная конструкция крепилась на буксировочных серьгах на нижнем листе лобовой брони, прикрывавшем коробку передач. Прежде танк при попытке протаранить живую изгородь только вставал на дыбы, поскольку туго сплетенные корни укрепляли основание ограды. Теперь же шипы в основании нового резака впивались в их массы, не позволяя танку заваливаться на корму и в то же самое время подрубая часть скрепляющих изгородь корней, а инерция танка сносила участок изгороди целиком.

Опыт удался превосходно с первой же попытки: танк безо всякого труда одолел изгородь. Перспективы были очевидны: вместо того чтобы дожидаться бульдозерных танков, теперь было возможно прорывать живые изгороди сразу во многих местах. Когда Паттон довольно кивнул, мы поняли, что дело пойдет. Генерал Уотсон вызвал полковника Смита, начштаба дивизии, и приказал разработать план по немедленной установке резаков. Полковник Смит и отдел оперативной и боевой подготовки подсчитали, что дивизии потребуется 57 подобных приспособлений. И, поскольку на следующий день назначено было большое наступление, требовались они безотлагательно.

Полковник Коуи, хотя он не имел ни малейшего понятия, сколько человеко-часов потребует сварка и установка одного резака или хотя бы когда мы сможем добыть достаточно стали, заверил генерала Уотсона, что к семи часам завтрашнего утра его люди соорудят и поставят 57 резаков. Планы завтрашнего наступления строились на этом скоропалительном обещании. Всем было понятно, что решительность полковника пришлась генералу Паттону по душе, но выполнять его обязательства предстояло низшим чинам.

Полковник Коуи подошел к нам и поинтересовался у майора Аррингтона, сколько в нашей дивизии имеется сварочных аппаратов. Аррингтон ответил, что 42 — включая и те, которыми располагал ремонтный батальон, и те, что остались за ремонтными командами в боевых частях. Коуи пообещал, что полковник Смит передаст все аппараты нам. Дальнейшие события могли послужить примером тому, как следует осуществлять план в самых неблагоприятных условиях. Под базу переоснащения мы заняли несколько брошенных гаражей в Сен-Жан-де-Дэ. Пробоины в крышах заткнули снятым с грузовиков брезентом; им же занавесили дверь для затемнения. Начальником производства назначили уорент-офицера[30] Дугласа, на гражданке — опытного, дипломированного сварщика.