Зинаида Фосдик - Воспоминания о Рерихах

Вечером в этот же день мы имели сеанс[39] у Н.К., причем все стояли за столиком вчетвером, а Ю.Н.[40] записывал. После сеанса, на котором нам было, между прочим, велено проводить сеансы самим четыре раза в неделю и развивать силу, я и Нудя»[41] пробовали писать автоматически[42], но ничего не вышло. Ю.Н. пробовал писать, и вышло «Мориа» и разные рисунки. Потом сел [за стол] Н.К. и нарисовал автоматически дивный знак для «Корона Мунди»[43] с числом 11.07.1922 и надписью: «Я даю, да, да, да». Потом, по просьбе Юрия, Н.К. опять сел и нарисовал автоматически будущий русский герб на горностаевой мантии с челноком и парусом, двумя восьмиконечными звездами и одним крестом на куполе.

<…> Интересна пара эпизодов, рассказанных Н.К. о Витте. Он как-то был в его канцелярии и, уже выходя, увидел у двери несколько картин Врубеля на стене. Он и говорит Руманову, чиновнику Витте: «Да ведь так нельзя, все-таки Врубель». Через пару дней его встречает Руманов и говорит: «Николай Константинович, что вы наделали! Ведь я эти картины из столовой довел до передней, хотел купить их дешево, а теперь благодаря вам они перешли в гостиную на первое место».

Два эпизода о Боткине[44], плохом художнике и известном коллекционере, богатом и хитром человеке. Увидел он у графа Строганова в зале небольшой бюст Леонардо да Винчи и повел такую политику. Говорит дворецкому: «Ведь его полотеры разобьют, уберите лучше». Тот убрал. Через пару дней Боткин приходит к Строганову и говорит: «Граф, у вас тут, кажется, какой-то бюст стоял между окнами, где он?» — «Да унесли его на чердак, — говорит граф, — чтобы полотеры не разбили». — «Да, — говорит Боткин, — он и там разобьется, продайте его лучше мне». — «А сколько вы дадите?» Тут Боткин говорит: «И жаль что-либо давать за него, да вещь бесценная». Закрыл глаза и говорит: «Пятьсот рублей». — «Ну, — говорит граф, — давайте пятьсот пятьдесят, и бюст ваш». Так и купил миллионную [по цене] вещь. К этому же самому Боткину пришла раз старушка и принесла старинный сосуд. Он вынимает двугривенный и дает ей. Она говорит: «Что ты, батюшка, я никак не могу, понесу к Анненкову, он больше даст». А Боткин ей: «К Анненкову? Царство ему небесное, три дня тому назад помер!» Тут она ему сосуд отдала, а Анненков и до сих пор еще жив.

12.07.22

Беседы о Школе

Пошли все, без Е.И., гулять и собирать землянику. Н.К. необычайно прост, и все его советы полны мудрости. Например, говоря о Школе[45], советует, чтобы Грант» написала Кристелю благодарность за данные им две тысячи долларов и запросила его, на какие отделы он хочет устроить стипендии по искусству. Также [посоветовал], чтобы Грант, если придут Саминский, Ярмолинский и им подобные, заявила им, что ввиду отсутствия у них интереса к работе Школа поняла, что они больше не желают быть преподавателями, и потому исключила их. Также он советовал приглашать тех учителей, которые будут читать лекции и даром, причем не обидятся, если будет мало слушателей. Таким образом Школа не будет нести затрат на эти лекции.

<…> Гуляли мы с Н.К. и Ю.Н., собирали и ели массу ягод. Н.К. сделал два наброска карандашом со скал. Принесли Е.И. ягоды в корзинке.

Интересные беседы у нас были вечером после ужина, на веранде. <…>

Курьезный эпизод рассказал Н.К. У них был служитель Максим. Однажды Н.К. видит, что тот бьет по телефону кулаками. Он его спрашивает: «В чем дело?» — «Да не отвечает», — говорит Максим. «Он дошел до сути дела», — добавил Н.К.

13.07.22

О детстве Е.И. Рерих. — Беседа с Е.И. Рерих об экспериментах врача-оккультиста

Читая о жизни Блаватской и слушая рассказы Е.И. о себе, прихожу к убеждению, что между ними много сходства. Е.И. в детстве была горда, не особенно послушна, любила играть в индейцев, играла и воспитывалась со своими кузенами в имении, где у них бывали чудесные приключения, отличалась большим воображением, любила чудесное и верила в него. Имела видения: видела мальчика удивительной красоты; дивные глаза, часто обращенные на нее; однажды, когда была больна, видела двух высоких людей в восточных одеяниях, стоявших возле кровати и указывающих на нее. Это, оказывается, были Мастера М. иК.Х.

Всю жизнь она любила уединение. Даже выйдя замуж, каждое утро приказывала часа два никому ее не беспокоить, говоря, что одевается, а сама в это время читала, а главное, размышляла. Видела руку, которая показывала ей определенные цифры, а она потом передавала их Н.К., и если он покупал известные (финансовые) бумаги по этим цифрам, то всегда выигрывал.

Но о теософии она ничего не знала вплоть до Лондона и к спиритизму относилась равнодушно. Любила всегда Индию и вообще Восток и много читала.

«Аура — это кладовая духа», — сказала однажды Е.И. Мы говорили об одном оккультисте, докторе, который заставлял одного субъекта подчиняться его воле. Этот доктор велел ему выделить астрал и пойти в чужой дом, где он никогда не был, и тот подробно описал комнату и человека, сидящего в ней. Этот человек, чувствуя его присутствие, но не видя его, начал зажигать лампы, а потом вскочил и пошел в другую комнату к жене. Все это затем было проверено и оказалось фактом. Затем этот же оккультист увидел у Рерихов ауры двух из их картин и одной драгоценности, подвески черного опала, и сказал, что на ней много крови, и велел ее продать, а картины увезти.

14.07.22

О роли Е.И. Рерих в творчестве Н.К. Рериха

Много беседовала с Е.И. Это дивная женщина. Она — вдохновение Н.К. Он без нее картину не напишет, всегда просит ее выбрать ему место, где писать, и запоминать увиденные краски. Если место или выбранный им сюжет не понравится ей, он там ни за что писать не будет.

М.М. ей говорил: «Учи мужа писать картины. Твой вкус — Мой вкус». Любовь к краскам у Е.И. с детства. Отец ее всегда звал, когда что-либо рисовал, чтобы она помогала выбирать краски. Она сама хотела рисовать красками, но отец посадил ее вначале за гипс, а так как она этого не любила, то сказала, что больше рисовать не будет.

Рассказала Е.И. курьезную вещь, что кушала, когда была беременна Юрием, только молоко (по пять бутылок в день), супы из зелени и салаты, больше ничего, и все время изучала географию. А когда была в положении Светиком[46], ела все, но сама починяла свои старые сапоги — все над ней смеялись и говорили, что сын будет сапожником.

Много она мне говорила про М.М. и Его Указания ей, но я не должна об этом писать.