КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)
В школе у Володи появилась возможность покупать билеты в театр. За год мы послушали «Кармен», я одна без него (он был занят) посмотрела «Лебединое озеро» с Майей Плисецкой и Александром Годуновым, сходили во МХАТ.
На спектакле «Кармен» произошел неприятный инцидент, наверное, именно поэтому так хорошо все осталось в памяти. Партию Кармен исполняла Галина Карева, солистка Кировского театра. Опера шла во Дворце съездов, места у нас были очень хорошие, мы все видели подробно. Один из артистов в сцене драки нечаянно задел ножом щеку Каревой, хлынула кровь. Из-за кулис вынесли вату и бинт, она приложила их к лицу и так, придерживая «повязку» рукой, допела до антракта. Спектакль не отменили, когда Карева вышла на сцену после перерыва, рана на щеке была видна, но это не помешало артистке, пела она прекрасно.
Володя закончил учебу, и мы едем отдыхать. Летим в Адлер. Там нас встречают и везут на госдачу. Все было для нас впервые. Ни в Сочи, ни в Пицунде мы до этого не были. А что говорить о «Чайке» (только в день свадьбы ездили) и о госдаче! Дача была из старых, довоенных. Кому принадлежала раньше, не знаю, но интерьеры были имперские, в стиле кабинетов Сталина и иже с ним в определенные времена.
Пицунда подарила нам еще одно удивительное знакомство, которое не забылось за эти годы. Однажды на пляже рядом с нами оказалась пара — симпатичный мужчина и высокая белокурая женщина, говорили они на немецком. Неожиданно мужчина обратился к нам с каким-то вопросом на чистом русском языке, но с едва уловимым акцентом. Мы стали здороваться при встрече. Они жили в туристическом комплексе, а мы жили в городе. Когда мы опаздывали на пляж, они занимали нам место в тени и шезлонг, так же поступали и мы.
Мы познакомились. Мужчина представился, его фамилия была Димитров, и он рассказал нам о себе:
— Я родился в Болгарии. Когда нас освободили от фашистов, я вступил в Красную армию и до конца войны воевал в танковых войсках под командованием маршала Рыбалко. Дошел до Берлина. Однажды мой сослуживец предложил пойти с ним в гости к молодой немке, с которой он познакомился накануне. Его знакомая обещала прийти с подругой.
— Вот она, эта подруга, — кивнул Димитров в сторону жены. — Девушка осталась совсем одна, все погибли, а дом уцелел, прекрасный особняк в Берлине. Вот так и получилось, что я остался в Германии. У нас есть сын, но он абсолютный немец, — последние слова он произнес с явным сожалением.
— А вы ездите в Болгарию? — поинтересовались мы.
— Да, два, а то и три раза в год. Но это пока жива мама, не будет мамы, вряд ли я буду ездить туда не по делам. Не к кому, хотя родственники есть.
Конечно, в один из дней мужчины заговорили о машинах, и мы, наивные, спросили, есть ли у Димитрова машина, а если есть, то какой марки. Его ответ был прекрасен своей лаконичностью:
— Машина может быть только одной марки — «Мерседес». У меня «Мерседес».
Ранним утром на маленьком пароходике мы с Володей отправились на экскурсию в Афонские пещеры (Димитровы там уже побывали). Возвращались поздно вечером. Погода после обеда ухудшилась, подул резкий ветер, похолодало. Еще издали на совсем пустом пляже мы увидели две фигуры. Это были Димитровы, в руках они держали теплые пледы. Они знали, что мы были легко одеты, и вышли встречать нас, так как беспокоились, как бы мы не простудились.
Нет ни национальности, ни вероисповедания, ни политических или каких-либо других убеждений и взглядов, мешающих относиться друг к другу с любовью. Люди с добрым и открытым сердцем есть всюду. И нам с Володей повезло встретить именно таких людей летом 1976 года в Пицунде.
Глава 3
1 сентября 1976 года в 9 часов утра я пришел в уже знакомое мне бюро пропусков КГБ в Фуркасовском переулке. Мне опять выдали разовый пропуск, и я, немного увереннее, чем в первый раз, вошел в подъезд № 5 уже в качестве сотрудника этой организации.
Внутри пятого подъезда меня ждал тот самый высокий брюнет, который сопровождал меня во время первого визита в это здание. На этот раз он представился — Валентин Иванович Ерофеев, полковник, начальник отдела кадров Управления «С» ПГУ. Мы прошли налево по коридору и поднялись на седьмой этаж на лифте с дверью «от тюремной камеры». Комната отдела кадров № 701 находится в противоположном от лифта конце коридора. В комнате кроме Ерофеева работали еще два довольно молодых сотрудника. Валентин Иванович на этот раз выглядел очень дружелюбно. Он расспросил меня о семье и отпуске. По-видимому, он никуда не торопился, да и я тоже, у меня еще и рабочего места-то не было, и я рассказал ему о случае, который произошел со мной во время отпуска.
В «Школе 101» я подружился с одним из слушателей, Валерием Майсурадзе. Он был сыном заместителя председателя КГБ Грузии генерала Майсурадзе. Будучи парнем добрым и общительным, Валерий предложил мне провести отпуск после окончания школы на международном курорте в Пицунде, куда простым смертным попасть было невозможно. Но Валерий пообещал, что его отец все устроит. Так оно и произошло. Генерал Майсурадзе встретил нас в аэропорту Сочи. Мы отобедали на его госдаче на берегу моря. Генерал в прошлом был офицером разведки КГБ. Он называл вышестоящих офицеров ПГУ по именам и много расспрашивал о «Школе 101». Он производил приятное впечатление умного человека. После обеда генерал Майсурадзе отвез нас в Пицунду на своей «Чайке» с шофером. Когда мы остановились у здания КГБ Пицунды, в дверь «Чайки» просунулась голова начальника горотдела КГБ.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — голова в машине, спина согнута, руки по швам.
— У тебя здесь все в порядке? — спросил генерал.
Начальник горотдела ответил утвердительно.
— Устрой нашего товарища из Москвы со всем комфортом, — отдал приказ генерал.
— Есть! — рявкнул начальник горотдела.
Он объяснил, что лучше всего мне с женой жить не в международной курортной зоне, а на частной квартире и иметь пропуск в международную зону на пляж. Питаться он предложил нам в столовой для местных работников курорта, где цены были примерно процентов на 70 ниже обычных. Он выписал мне пропуск в международную зону, на обратной стороне которого крупными буквами написал: «КГБ». Погода стояла отличная, мы были устроены прекрасно, и все шло нормально. Но вот однажды, когда мы уже почти заканчивали обедать в курортной столовой,
