Хой! Опасный путь через туман - Ирина Клинских
Ирина Клинских. Этот альбом, как и другие, будто переломный момент для меня. В каждой папиной работе есть его особый взгляд на жизнь, его интересы, состояние, настроение. Мы как-то ехали на концерт в Тулу, слушали эту запись и решили сделать для концерта песню «Як на хуторе», но немного по-своему. Мы с Таней Фатеевой пели ее в народных костюмах, как положено. Вообще, вот эта папина народность – она здесь ярко выражена. Так и видится разудалый фольклорный хор. «Колхозная» – отличная песня. «Бомж» – хит, сама суть сострадания к человеку, который все потерял. Папа это отлично передал – не важно, при каких обстоятельствах герой песни превратился в бомжа. Важно, что ему плохо и одиноко. Пропил все? Прогулял? Подарил? Тебя никто не судит, тебе сопереживают. Выделяю и песню «Вурдалак». Но чувствую ее несколько по-другому, без мистики. Строчку «я влюбился в вурдалака» я понимаю как то, что герой полюбил девушку с жутко стервозным характером.
Роман Богословский. Да, это странный, неровный альбом. С одной стороны, он содержит политическую сатиру и серьезную социальную лирику, а с другой – абсолютный стёб, бьющий ниже любого пояса. Три наиболее серьезные композиции Юра поместил на альбоме рядом – «Я устал», «Л.Т.П.» и «Бомж». Последняя сразу же стала учебным материалом для всех начинающих гитаристов страны и впоследствии оказалась одним из самых известных хитов группы. Песня «Бомж» была написана Юрой давно. Это понятно хотя бы по строчке «я простой советский бомж, а не шпана», но по степени актуальности в 1992 году ей просто не было равных. Нищая, расколотая, грязная страна валилась в пропасть экспериментов и псевдореформ. А люди без определенного места жительства стали дополнительным украшением этого процесса, так сказать, бонусом с неприятным запахом. И песня попала в самый ноющий нерв общества. Только и оставалось плюнуть на все четыре стороны и заорать, чтобы слышали от колхоза до Кремля: «Гуляй, мужик! Пропивай, что есть!»
Разудалую часть альбома представляют песни в уже привычном «секторовском» духе – «Мастурбация», «Трипак», «Як на хуторе», «Моя бабка». Но основной изюминкой релиза вместе с песней о бомже стали, конечно, «Частушки». У многих до сих пор группа «Сектор Газа» ассоциируется именно с частушками – настолько эпатажными они получились. По степени концентрации мата группа не превзошла их ни до, ни после. И в этом есть своя подоплека. Постараемся ее вскрыть.
Близкие Юры вспоминали, что к началу девяностых он уже вдоволь натерпелся наездов и порицаний за то, что использует нецензурную лексику в своих песнях. Хоя сильно напрягал этот парадокс – получалось, что общество врет самому себе, когда воротит лицо от «Сектора». То есть в социуме существуют гомосексуализм, зоофилия, наркомания, алкоголизм, проституция, онанизм, нецензурная брань, но оно само как бы закрывает глаза на свои же грехи? И когда кто-то просто берет и ставит перед людьми гигантское зеркало, как бы говоря: «На, смотрись, вот что ты содержишь в себе!», они истерично вопят: «Безобразие! Чего это он выдумал? Чему это он учит наших детей! Такое нельзя показывать, слушать, видеть, знать!» В общем, Юру эта ложь и фальшь, конечно, злила всегда, а тут достала окончательно. И своими частушками он словно говорит – вот, послушайте, что вы поете на свадьбах, юбилеях и прочих пьянках. Вы себе такими нравитесь, а?
Частушки в Юриных песнях уже встречались. Вспомним первый официальный альбом «Зловещие мертвецы» и его заглавную песню – «Ой, ты, травушка зеленая». Как раз в ней Хой частично использует народные, а не похабные частушки из сборника «Заиграй мой гармонист» (воронежские колхозные). Для того чтобы вдохновиться исконно почвенным творчеством, он специально ходил в библиотеку, знакомился с тем, как и что писали и пели его великие земляки – композитор и фольклорист Константин Массалитинов и известная частушечница Мария Мордасова. Один куплет из ее репертуара Юра включил в песню без изменений:
Я в колхозе звеньевая:
Боевая, смелая;
Ловко я плясать умею
И в работе первая.
Я, собственно, вот о чем. Если кому-то вдруг еще раз захочется поговорить о частушках в контексте группы «Сектор Газа», включайте «Ой, ты, травушка зеленая», а потом сразу «Частушки» из альбома «Гуляй, мужик!» – просто для сравнения. Сразу станет понятно, где Юра воспевает здоровый русско-советский быт, а где кривляется и пародирует сниженную общественную мораль и пошлую явь пьяных провинциальных свадеб. Шутовство испокон веков для того и существовало, чтобы социум не очень-то погружался в дерзкую идею о своей непогрешимости. Бухаешь и куришь траву ночами, потом колотишь жену, а утром как ни в чем не бывало идешь на работу в свой уютный кабинетик? «Сектор Газа» расскажет об этом твоим соседям, не сомневайся.
Дополнительным «аккордом пошлости» в «Частушках» стала мелодия из песни «Бухгалтер» группы «Комбинация». То есть Юра спрессовал в одно произведение эдакий советско-российский обывательский ад: посмотри на себя, мой народ. Ты любишь пошлые частушки и дешевую попсятину – ну вот тебе все это сразу в предельно концентрированном виде. Слушай и тащись.
В пещере кассетного короля
Роман Богословский. В 1992 году «Сектор Газа» наращивает количество концертов. В марте группа отыгрывает «Юбилейный» в Питере и остановится только в середине декабря. После Питера «Газ» посетил Североморск, Мурманск, Калининград, Первоуральск и целый ряд других городов во всех уголках страны. Играли везде: на открытых площадках, стадионах, во дворцах спорта, в цирках, кинотеатрах и филармониях – и повсюду их ждал неизменный аншлаг. С пятого по восьмое марта «Сектор» играет четыре концерта подряд в «Лужниках». Сегодня себе такое представить затруднительно, даже если ты Филипп Киркоров. О гастрольной круговерти начала девяностых певица Татьяна Фатеева до сих пор все помнит в подробностях.
– Бытовая сторона гастролей – это воистину страшно. Особенно если тебе нужно голову помыть, одежду погладить, макияж сделать. В обязанности артиста входит не только качественное исполнение, но и соответствующий внешний вид. Мужчинам несколько проще, у них по имиджу мятые джинсы как раз и предполагались, а мне сложнее было. И помочь они мне ничем не могли, всё решали обстоятельства. Например, во Владивостоке не было горячей воды и света. Мыться нужно было под холодной и в темноте. Гримерки мало где нормальные встречались, мы уже научились переодеваться в специальные моменты. Конечно, в быту все старались друг другу помогать: если у кого-то не получалось всё уместить в чемодан, кто-то другой мог помочь ему переуложить все так, чтобы вошло. Я и сейчас
