Нина Соротокина - Великая Екатерина. Рожденная править

Н.И. Павленко в своей книге пишет: «Так начиналось 34-летнее царствование Екатерины Великой. Оно ознаменовалось многими замечательными деяниями, оставившими заметный след в истории страны. Но восшествие на трон не украшает имя императрицы». И я с ним совершенно согласна.

Первые шаги

Многие заговорщики, во всяком случае, Н.И. Панин, Е.Р. Дашкова, К.Г. Разумовский считали, что Екатерина будет только правительницей при сыне, а когда тот достигнет совершеннолетия, уступит ему власть. Но ни в одном из манифестов о воцарении Екатерины нет и намека хотя бы на временное ограничение власти. Цель была достигнута, «народ ликовал». А о восьмилетнем наследнике Павле Петровиче попросту забыли.

С самого первого дня Екатерина начала работать. Первые распоряжения, написанные ее рукой, это указ сенаторам от 28 июня 1761 года, приказ адмиралу Талызину защищать Кронштадт и не допустить попытки Петра III высадиться на острове. А когда дело было окончено, сама села за стол с пером в руке, составляя списки: нужно было наградить людей, которые помогли ей занять трон, и сделать это надо было мудро и щедро, чтобы не было обид и соперничества.

Щедрость Екатерины не знала границ. Вот, например, братья Орловы – Григорий, Алексей и Федор – получили графское достоинство, село Ильинское, где только мужских душ было 2929 человек и деньги, конечно, 50 тысяч рублей. По тем временам это была очень большая сумма. После Семилетней войны и бестолкового царствования Петра III казна была пуста, но в первый же год своего правления Екатерина потратила из казны на награды участникам переворота без малого 800 000 рублей. Екатерина Дашкова получила 20 тысяч рублей, фрейлина Шаргородская 10 тысяч. Никите Панину, К.Г Разумовскому и князю М. Волконскому назначили пожизненную пенсию 5 тысяч в год.

Противники переворота и люди, близкие к Петру III, если и были наказаны, то очень мягко. Это был уже новый стиль правления. Пряник в руках казался Екатерине более действенным средством, чем жестокая расправа. А ведь всего двадцать лет назад арестованный при перевороте Остерман был приговорен к «отрублению головы», и только уже стоя у плахи, он получил помилование – ссылку в Сибирь. Такой же участи удостоился Миних. Арестованный канцлер М.И. Воронцов мало того, что был избавлен от ареста, но оставался некоторое время на должности канцлера. Позднее он уехал за границу. Он верой и правдой служил Петру III, а с Екатериной они как-то не сработались. Ей не нужны были соратники ее покойного мужа. Племянница его, Елизавета Воронцова, тоже скоро обрела свободу. Никого бы не удивило, если бы императрица отправила бывшую фаворитку в монастырь, это было волне в духе эпохи. Но Екатерина даже не стала сама заниматься этим вопросом. Вот записка к Елагину: «Перфильевич, сказывал ли ты кому из Лизаветиных родственников, чтоб она во дворец не размахнулась, а то боюсь к общему соблазну завтра прилетит». Елагин навел порядок. Елизавете Воронцовой было велено жить в своей подмосковной деревне и не показываться в столицах. Потом Екатерина на деньги из казны приказал купить ей дом. Вскоре экс-фаворитка вышла замуж за бригадира Полянского и была вольна выбирать себе место жительства. Верный Петру III Миних тоже не был наказан. Старый боевой генерал получил назначение в Ревель.

Голштинские родственники свергнутого императора беспрепятственно отбыли в Германию. Екатерина обеспечила принцу Георгу должность в Голштинии. Вдогонку им полетело письмо, императрица извинялась за «причиненные неудобства» и посылала 150 000 рублей. Фаворит Петра III Гудович вышел в отставку и уехал в свое именье, Волкова как человека толкового и делового направили губернатором в Оренбург.

Она вернула также ко двору Бестужева, который с 1758 года жил в ссылке под Москвой. Алексей Петрович был уже стар, он не мог занимать прежнюю должность. Благодарная Екатерина, за то что он спас ее при разборе дела Апраксина, решила назначить его «первым императорским советником и первым членом нового имперского совет». До этого дело не дошло, но пенсию она ему назначила и немалую – 20 000 рублей в год. Даже вдове Апраксина была оказана денежная помощь, а опальному Лестоку возвратили часть конфискованного Елизаветой имущества. Щедра была новая императрица, что и говорить.

И еще она умела находить таланты и давать им возможность служить России. Я говорю о Петре Румянцеве, будущем фельдмаршале. При Петре III Румянцев пользовался его расположением, а потому был назначен главнокомандующим армией, которой надлежало воевать с Данией. После переворота Румянцев сам подал в отставку. Но Екатерина буквально упросила его не делать этого. И не ошиблась.

На 1 сентября было назначено коронование Екатерины. Она торопилась. Покойный муж за шесть месяцев правления так и не успел короноваться. А ей надо было все сделать быстро. Она не чувствовала себя уверенно на троне.

Неспокойное время

Как только Понятовский узнал о перевороте, он тут же собрался ехать в Россию, но не тут-то было. Нет писем, которые он писал Екатерине, но сохранились ее ответы. Переписка велась в строжайшей тайне через доверенных лиц. Вот письмо от 2 июля 1762 года, то есть через четыре дня после переворота: «Убедительно прошу вас не спешить приездом сюда, потому что ваше пребывание при настоящих обстоятельствах было бы опасно для вас и очень вредно для меня. Переворот, который только что совершился в мою пользу, похож на чудо. Прямо невероятно то единодушие, с которым это произошло. Я завалена делами и не могу сделать вам подробную реляцию. Я всю жизнь буду стараться быть вам полезной и уважать и вас, и вашу семью, но в настоящий момент все здесь полно опасности и чревато последствиями. Я не спала три ночи и ела только два раза в течение четырех дней. Прощайте, будьте здоровы. Екатерина».

Понятовский не понял. Понятное дело, их свиданию грозит опасность, но эта опасность им всегда грозила. Любовь превыше всего! А вот письмо Екатерины от 2 августа: «Я отправляю немедленно графа Кейзерлинга послом в Польшу, чтобы сделать вас королем по кончине настоящего короля, и в случае, если ему не удастся это по отношению к вам, я желаю, чтобы королем был Адам». Под Адамом они понимала Чарторыжского. Екатерина все предусмотрела, в голове ее зрели далеко идущие планы. А дальше опять: «Я вас прошу воздержаться от поездки сюда». Затем следует на нескольких страницах подробное описанием происшедшего, а в конце: «Я сделаю все для вашей семьи, будьте в этом твердо уверены». И наконец: «Прощайте, бывают на свете положения очень странные».

Какая семья, при чем здесь семья? Ему обещают польскую корону. Ладно. Спасибо. Но по размеру ли она ему? Он жаждал соединиться с обожаемой. Он уже дал обет в соборе перед своим духовником, что никогда никого не возьмет в жены, кроме нее – Екатерины. Она что – не понимает этого? Не хочет понять? Он опять строчит послание, за ним другое. И все о любви, о любви…. Ответ от 9 августа: «Пишите мне как можно меньше или лучше совсем не пишите без крайней необходимости, в особенности без иероглифов» (имелся в виду шифр).