Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум
Он предложил пост премьера Антонио Саландре[45] но тот не смог сформировать кабинет — не нашел достаточной поддержки. Тогда Саландра посоветовал королю назначить премьер-министром Муссолини. Утверждалось, что это был хитрый трюк с целью не допустить возвращения Джолитти. Дальше события пошли уже необратимо.
Король принял совет.
29 октября 1922 года Бенито Муссолини стал 37-м по счету премьер-министром Италии.
Ему было тогда всего 39 лет.
Консолидация
I
Клэр Шеридан овдовела в 1915 году, в том самом, в котором Италия вступила в Великую войну. Оставшись одна, миссис Шеридан не сложила руки, а еще энергичней погрузилась в свою литературную и художественную деятельность — она была и писательницей, и журналисткой, и скульптором, и эти ее занятия не мешали друг другу, а иной раз даже и помогали.
В 1920 году она оказалась в Москве. Прямо скажем, это была рискованная поездка, но зато Клэр Шеридан набрала там великолепный материал, взяла интервью чуть ли не у всех видных советских лидеров и даже сделала их скульптурные портреты. В ее модели попали и Троцкий, и Зиновьев, и Каменев, и Дзержинский, и сам глава нового режима — В.И. Ленин.
Он, кстати, произвел на нее большое впечатление.
Миссис Шеридан нашла его человеком исключительно умным и в суждениях своих совершенно независимым — он руководствовался только собственными убеждениями.
Клэр Шеридан покинула Москву, в 1921 году перебралась на какое-то время в Америку, где и стала корреспондентом газеты «New York World» — «Нью-Йоркский мир».
И уже в этом качестве поздней осенью 1922-го оказалась в Риме.
Клэр Шеридан, помимо кипучей энергии, испытывала еще и самый искренний интерес к политике. Родственники шутили, что государственным умом она сильно напоминает своего старшего двоюродного брата, Уинстона Черчилля[46].
Соль шутки состояла в том, что Уинстон Черчилль действительно был деятелем, побывавшим уже на многих министерских постах, в то время как Клэр Шеридан была всего лишь частным лицом, да еще с ярко выраженными коммунистическими симпатиями.
Но симпатии симпатиями, а дело — делом.
Читатели газеты «Нью-Йоркский мир» очень интересовались новым премьер-министром Италии, и Клэр Шеридан добилась того, что он дал ей интервью.
Проговорили они довольно долго.
Муссолини, в частности, сказал своей собеседнице, что для него очень важно подчинять других людей своей воле, «сгибать их», и даже повторил это несколько раз, да еще подчеркнул и жестом. Но, впрочем, добавил, что вообще-то хочет улучшить жизнь бедняков. А для буржуазии у него припасены крайне неприятные сюрпризы. И тут же перешел к некоей форме лирики — задушевно поделился с Клэр Шеридан мыслью, что «…могущество делает человека одиноким» и что в сердце у него — пустыня.
В общем, складывается впечатление, что он хотел ей понравиться.
И это, конечно, неудивительно — если судить по фотографии Клэр Шеридан, сделанной в 1921 году, она была хорошенькой женщиной, с задорным и живым лицом, и к осени 1922-го вряд ли успела так уж сильно подурнеть.
Но она в придачу к этому была умна и наблюдательна — и Бенито Муссолини в намерениях своих не преуспел. Миссис Шеридан заметила, например, что единственной фотографией в комнате был его собственный фотопортрет.
И что он слишком любит красиво выражаться: «Я научился у отца, как ковать железо, теперь мне предстоит более трудная задача — ковать людские души».
И Клэр Шеридан решила, что Бенито Муссолини зависит от мнения окружающих и старается внушить им мысль о своем превосходстве, но сам он на поверку — человек слабый, и нет в нем, в отличие от В. Ленина, действительно железной основы.
Нет, Муссолини ей не понравился.
II
Не понравился он и еще одному американскому репортеру, по имени Эрнест Хемингуэй[47]. Муссолини буквально через неделю после вступления в должность уехал в Лозанну, на конференцию по урегулированию последствий греко-турецкой войны 1920–1922 годов.
Для получения личного интервью 24-летнему Хемингуэю не хватило веса, но на пресс-конференцию Муссолини он все-таки попал. И обратил внимание, что тот сидит, глубоко погруженный в чтение какой-то книги, совершенно не обращая внимания на то, что его уже ждут окружающие.
Хемингуэй подкрался поближе, слегка приподнялся — и обнаружил в руках у Муссолини англо-французский словарь, да еще и положенный вверх ногами[48]. Ну, и уважение к новому итальянскому лидеру сразу упало до нуля — фальшь и показуху юный Хемингуэй презирал со всем пылом бескомпромиссной молодости.
Что тут сказать?
И Клэр Шеридан, и Эрнест Хемингуэй были умными и проницательными людьми — но нам все-таки есть смысл поглядеть на Бенито Муссолини более объективно. Положение его в то время было и в самом деле зыбким и непрочным. И он действительно стремился «произвести впечатление» и действительно «зависел от мнения других».
Этими «другими» в первую очередь были свои.
«Марш на Рим» был организован четверкой людей, в которую он не входил.
Эти четверо называли себя «квадриумвирами»[49] — фашисты все старались переиначить на римский лад, — и с одним из них, Итало Балбо, мы уже несколько знакомы.
Вторым был Эмилио Де Боно — отставной генерал, герой всех войн, что вела Италия, но фигура сравнительно второстепенная. Он был уже стар, и от него можно было отделаться какой-нибудь синекурой. Но вот от Чезаре де Бекки, сверхактивного главы сквадристов в Турине, отделаться так просто не удалось — он считал себя «творцом великой победы» и требовал соответствующих наград.
И Микеле Бьянки, влительнейший человек в среде фашистских профсоюзов, тоже собирался получить свой кусок пирога, уж не говоря о самом опасном из квадриумиров, Итало Балбо. Со всеми ними надо было что-то делать — и Муссолини сделал совершенно неожиданный ход.
Он сформировал «правительство не только из фашистов».
III
Муссолини пришел к власти в результате странной процедуры. В сущности, это был путч, который окончился тем, что главарю путчистов предложили занять должность премьера. И в результате он — как бы по наследству — получил парламент, где у его сторонников было три дюжины мест из 535, армию, которую он не контролировал, и полицию, которая фашистам в принципе симпатизировала, но фашистской все-таки не была.
Как известно, всякое трудное положение таит в себе не только опасности, но и определенные возможности, и Бенито Муссолини воспользовался этими возможностями в полной мере?
Первым делом он
