Пять лет рядом с президентом - Виктор Николаевич Ярошенко
В Японии, как в большинстве азиатских, да нередко и в западных странах, подушки имеют непривычную для нас форму: длинные и круглые, да к тому же не всегда мягкие. В жарких странах с повышенной влажностью используют только подобные подушки: к ним не «прилипает» голова и в какой-то степени они спасают от перегрева.
Все это я рассказал Ельцину.
– Откуда вы всё знаете? Недаром вы у нас основатель Академии депутатского корпуса.
Все мы долго не ложились спать – сказывалась разница во времени, первые впечатления и нервное напряжение.
Утром поехали на встречу с министром строительства господином Харадой. Нашими неизменными спутниками были журналисты. Ельцин казался самым настоящим Гулливером по сравнению с невысоким, худощавым японским министром.
Переговоры проходили в традиционно японской обстановке. Невысокий потолок, легкие стены, которые можно раздвигать, очень низкий стол. Сидеть можно было согнув колени, что довольно неудобно без тренировки.
Ельцин легко опустился на колени и поблагодарил японскую сторону за гостеприимство. Первые несколько минут шел обмен любезностями. Восточный этикет Борис Николаевич прекрасно запомнил. Затем разговор принял неторопливый деловой характер.
– У меня, уважаемый господин Ельцин, есть предложение вашей стране, – сказал японский министр. – Это совместный проект строительства через всю территорию Советского Союза суперсовременной автострады из Японии в Западную Европу. Создать так называемый новый Шелковый путь. Предлагается осуществить его полностью за счет японских капиталовложений, а эксплуатация дороги будет совместная.
Ельцин в доли секунды был способен просчитать десятки вариантов и выбрать наиболее оптимальный.
– По-моему, – тотчас ответил он, – предложение очень заманчивое и дельное. Оно во многом позволит снять остроту транспортной проблемы и у нас в стране. Я помню и о предложениях многих японских фирм принять участие в создании жилых комплексов и реконструкции городов. Жаль, что амбициозность некоторых и наших, и ваших политиков мешает таким отличным начинаниям.
– Да, да, – охотно поддержал Ельцина японский министр. – У вас такая огромная, красивая страна. Мы неоднократно предлагали создать у вас современные туристические зоны отдыха. Чем больше мы узнаем друг о друге, тем быстрее решатся наши спорные вопросы.
Японский министр напрямик не сказал о Северных территориях, лишь деликатно намекнул о многолетнем споре. Толпа журналистов не простила бы ему замалчивания этой проблемы. Без сомнения, на следующий день японские газеты обвинили бы его в просоветских настроениях и – прощай, карьера.
После переговоров принесли ароматный японский чай и разлили его в небольшие чашки. Ельцин с огромной осторожностью взял чашку, которую стало не видно в его ладони.
Неожиданное предложение японского министра сыграть партию в теннис перепугало всех, кроме Ельцина. Он охотно согласился.
– Большое спасибо за возможность немного передохнуть.
Нас такое предложение насторожило, поскольку ранее Мари-сан дипломатично намекнула: министр – очень хороший игрок. А мы, в свою очередь, невзначай оговорились, что Борис Николаевич очень не любил проигрывать. Донесла ли она информацию до адресата? Как этот товарищеский матч повлияет на их взаимоотношения в будущем?
На теннисном корте они выглядели, мягко говоря, неравнозначно, но японский министр оказался настоящим самураем. Очень подвижный, прекрасно тренированный, он бегал по полю с головокружительной скоростью. Игра была напряженной, но по-настоящему дружественной и в итоге закончилась вничью. Мари-сан еще раз подтвердила, что ей можно доверять, что она очень хороший и опытный переводчик.
После краткого отдыха нам предстояла встреча с руководителями основных политических партий. Еще один турнир, но расстановка другая: по одну сторону Ельцин, а по другую – десяток опытных «игроков», прожженных политиков.
Разумеется, что к каждой из таких встреч мы готовились, разыгрывали различные диалоги: нам с Павлом Вощановым выпадала роль «злых» японцев, которые должны были наседать на «доброго и наивного» Бориса Николаевича.
Сначала разговор носил нейтральный характер. Но было ясно, что вопроса о Северных территориях не избежать. Ельцин сам его поднял, когда руководитель одной из крупнейших политических партий начал сокрушаться по поводу очень слабого развития торговли между нашими странами.
– Ничего удивительного, – возразил Ельцин. – Причина этого хорошо известна и вам, и мне: территориальный спор, длящийся уже свыше сорока лет. Никакой восточный этикет с его подчеркнутой обходительностью и заверениями в добрососедстве не может скрыть очевидный факт: сегодня советско-японские отношения находятся в тупике. Япония не идет на заключение мирного договора, пока ей не вернут четыре южнокурильских острова, а Советский Союз неизменно заявляет о «незаконных и необоснованных территориальных притязаниях». За сорок лет позиции сторон не сблизились ни на шаг! Разве это нормально? С юридической точки зрения мы до сих пор являемся враждующими сторонами, заключившими временное перемирие, – это же нонсенс! Убежден, проблему надо решать, осторожно, шаг за шагом идя навстречу друг другу.
По дороге в гостиницу Ельцин увидел небольшой супермаркет и предложил в него зайти. Работники магазина сразу же узнали Ельцина. Во многих японских газетах его фотография была напечатана на первой полосе.
– Ельцин-сан, Ельцин-сан, – восторженно повторяли они.
В руках владельца магазина тут же появился фотоаппарат, и он, не переставая кланяться, очень просил сфотографировать его вместе с таким известным человеком. Естественно, лучшей рекламы магазина трудно себе представить.
– Вот, – шутя заметил Ельцин, – и трудиться умеют, и отлично понимают великую силу рекламы!
Памятуя американскую историю о его якобы безумных покупках, Ельцин на этот раз вообще ничего не купил.
На следующий день в пять часов утра мы отправились на огромный оптовый рынок рыбопродуктов, где продавались свежая и мороженая рыба, крабы, морские ежи, кальмары и прочая морская живность. Ельцин хотел собственными глазами увидеть, как организована оптовая торговля продуктами в преуспевающей промышленно развитой стране. У нас в то время ничего подобного не существовало – кругом полупустые прилавки.
Обширная территория, отведенная для оптового рынка, одновременно являлась аукционом – шумной, разноголосой рыбной «биржей». Я видел, как Ельцин с болью смотрит на это японское изобилие. Это была боль за наши бесконечные очереди, давку, хронический дефицит… Его слова подтвердили мои догадки.
– Подумать только: на долю Японии приходится менее трех процентов всего населения планеты, только 0,3 процента площади земного шара, а производит она 14 процентов всей мировой продукции! Поразительные, редкие труженики – на скалах построили настоящий рай. И ведь первое место в мире по продолжительности жизни опять-таки принадлежит Японии.
– Сами японцы считают, что этому во многом способствует сырая рыба. Они едят ее каждый день. Может, рискнем, попробуем? – предложил я, чтобы как-то отвлечь Ельцина от советского дефицита.
– Обязательно надо попробовать эликсир долголетия, – немного отойдя от грустных мыслей, сказал Ельцин.
Неподалеку расположились десятки мелких ресторанчиков, подававших свежайшую рыбу. Мы зашли в самый непритязательный. Нас встретили традиционными поклонами, искренними улыбками и опять же – с трудом сдерживаемым восторгом. Ельцина узнавали и фотографировали на каждом шагу, уже тогда почти у каждого японца был фотоаппарат.
Девушка, которая нас обслуживала, куда-то поспешно убежала. Через несколько минут на столе появились вилки.
– А говорили, что японцы едят только палочками, – упрекнул меня удивленный Ельцин.
– Уверяю вас, нам решили сделать редкое исключение, даже вилки где-то отыскали, скорее всего, специально купили, – заверил я его.
– Мари-сан, скажите, пожалуйста, пусть дадут палочки, как всем, – попросил Ельцин нашу переводчицу, – надо осваивать местные традиции.
Все японцы, работавшие в ресторане, забыли о своей природной стеснительности и завороженно смотрели на него. Ельцин с легкостью освоил «палочное» искусство и виртуозно поддевал один кусок сырой рыбы за другим. Все ждали его реакции.
– Вкусно, даже очень!
Перевода его слова не требовали – об этом свидетельствовали радостные улыбки японцев.
Передышка оказалась на редкость короткой. За десять дней мы успели побывать и на других островах. С утра до вечера – выступления, интервью, деловые переговоры.
Но однажды произошел курьезный случай, который заслуживает нескольких слов: после ужина мы без Бориса Николаевича пошли в бассейн гостиницы, чтобы немного поплавать. Бассейн был небольшим и теплым, очевидно, вода шла из горячего источника. В самом бассейне было только четыре человека, как я потом понял – семейная пара и дедушка с внучкой. Через некоторое время мы почувствовали, что что-то не так: оказалось, что
