На фронте в огне - Николай Дмитриевич Кондратьев
Фабрициус передал листок Ершову. Тот прочел и удивился:
— Как можно без подготовки проводить такую сложную операцию? По данным нашей разведки, у генерала Абрамова около двух дивизий. А у нас в самом большом полку 250 штыков.
— Бойцов, а не штыков, — хмуро поправил Фабрициус. — До начала боя остается всего три часа. Чертовски мало. А надо побывать в полках, обдумать операцию. Показывайте войска, товарищ Ершов.
За три часа Фабрициус побывал во всех частях. Бойцы жаловались: нет сапог, полушубков, патронов. И бельишко сменить надо — расползается…
— Все это возьмем у неприятеля, — уверенно обещал Фабрициус. — У белых полные склады английского да французского добра. Отберем и оденемся…
Уверенность комбрига понравилась бойцам, однако в успехе сомневались.
…На рассвете полки двинулись на Бирючинский поселок. Ветер ревел, бросал в лицо жесткий снег. Ориентиром для наступающих служили темные берега реки Верхняя Тишанка. Шли безмолвно, окутанные метелью, невидимые.
Солдаты сторожевого охранения грелись у хат и обнаружили красных бойцов, когда они уже ворвались в поселок. Перепуганные внезапной стрельбой, казаки и лейб-гвардейцы растерялись и полураздетые бежали в Александровский поселок. В поле их встретил залповым огнем 110-й стрелковый полк, заранее выдвинутый Фабрициусом для завершения разгрома.
Комбриг остался доволен операцией: захватили штабы 1-го и 4-го Донских полков, а также 3-го Калмыцкого кавалерийского полка и лейб-гвардии 2-го Атаманского. Число пленных в 3 раза превышало численность бригады. Красноармейцы отбили у врага много орудий, пулеметов, винтовок. Комбриг сдержал слово: бойцы получили из обозного имущества белогвардейцев заграничное обмундирование, обувь, снаряжение и боеприпасы…
Разъяренный генерал Абрамов стянул уцелевшие части и двинул их на Бирючинский поселок. В это время на помощь бригаде Фабрициуса подоспела 31-я дивизия под командованием Александра Игнатьевича Седякина и обрушилась на обозы белогвардейцев, оставленные без прикрытия в Александровском поселке. Разгромив гарнизон, дивизия нанесла сокрушительный удар в спину контратакующим лейб-гвардейцам. Охваченная огнем с двух сторон группа генерала Абрамова потеряла более половины своего состава.
После боя комбриг Фабрициус побеседовал с пленными, рассказал о положении на фронтах, ознакомил их с последними событиями в Советской республике. Поинтересовался, где они были мобилизованы, как живут их родные. И постепенно отобрал из солдат (как правило, из числа бывших бедняков) резервную роту в несколько сот человек для пополнения полков.
В середине декабря 2-я и 3-я бригады 13-й дивизии были сняты с фронта и отправлены в Воронеж на переформирование. А 1-я бригада Фабрициуса, не потерявшая боеспособности, была переведена в 16-ю имени Киквидзе дивизию и составила основу вновь создаваемой 3-й бригады. Начальником штаба был назначен И. П. Ершов — Фабрициус высоко оценил его фронтовой опыт и мужество, проявленное в трудных боях с корпусом генерала Абрамова.
Накануне Нового года комбриг Фабрициус получил приказ начдива С. П. Медведевского: взять станцию Лихая, крупный опорный пункт белогвардейцев. Этот важный железнодорожный узел был своеобразным ключом к городу Новочеркасску. Фабрициус вызвал командира разведчиков Ивана Дьячкова и приказал разведать огневые позиции неприятеля.
Бойцы скрытно проникли на станцию Лихая, добыли и принесли комбригу важные сведения. В частности, они выяснили, что на станции стоит бронепоезд белогвардейцев. Наступление серьезно осложнится, если он примет участие в боевых действиях.
Фабрициус решил захватить бронепоезд. Оставив за себя командира полка Н. В. Агуреева, комбриг с разведчиками отправился на станцию. Погода была подходящей: мела метель. По канаве подползли к водокачке. Залегли. Усыновленный разведчиками мальчик Сережа Вересов, прозванный Находкой, бесшумно пополз вдоль состава и вскоре вернулся. Доложил комбригу:
— Внутри гуляют. Машинист вроде спит. Чуть подальше паровоза ходит часовой.
Фабрициус сказал лежавшему рядом Дьячкову:
— Снимите часового. Я займусь машинистом. Остальные, как условились, усмирят команду.
Дьячков шепнул:
— Я мигом! — и исчез.
Разведчики лежали, приподняв головы. Прислушивались. Когда часовой был снят, Фабрициус скомандовал: «Пора!» — и побежал к паровозу. Слышал, как стучат сапоги о подножки вагонов. Потом донеслись крики, ругань, звон бьющейся посуды. Только не открыли бы пальбу!
Машинист оказался сговорчивым человеком. Он глянул на кольт в руке Фабрициуса и тихо спросил:
— Что прикажете, товарищ начальник?
— Гони бронепоезд в сторону красных! Да не вздумай гудеть!
— Можете не агитировать. Помирать не собираюсь.
— Дьячков, помогай…
Откуда-то долетели глухие выстрелы.
— Торопитесь! — крикнул Фабрициус.
Рев ветра заглушил стук колес бронепоезда. Он набирал скорость постепенно, но вот машинист передвинул влево ручку регулятора, поставил на последний зуб и приказал помощнику:
— А ну, шевелись!
Пламя коптилки заплясало. Поезд мчался на всех парах.
Фабрициус положил кольт в карман и скомандовал:
— Тише ход! Считай, что домой приехали.
Бронепоезд остановился. Комбриг приказал собрать его команду. Всех переписал. Выяснил, что на должностях младших командиров — рабочие, а солдаты— бывшие крестьяне. И те и другие насильно мобилизованы в армию деникинцами, но дезертировать и перейти на сторону Красной Армии не решались. После серьезного разговора с Фабрициусом все согласились искупить в бою свою вину…
Рано утром полки 3-й бригады двинулись на станцию Лихая. Впереди шел бронепоезд. Разведчики называли цель, и опытные орудийные и пулеметные расчеты вели точный огонь.
В полдень Фабрициус доложил начдиву Медведовскому о том, что гарнизон станции разбит и захвачены огромные трофеи, в том числе эшелоны с боеприпасами и продовольствием. Комбриг понимал, что противник постарается все вернуть, и приказал организовать круговую оборону. Все трофейные орудия и пулеметы были выдвинуты в боевые порядки пехоты.
Белогвардейцы открыли по станции артиллерийский огонь. Обстрел был жестоким и затяжным — длился три часа. Загорелись дома. Затем деникинцы двинулись в атаку. Шли уверенно, густыми цепями.
Фабрициус приказал не стрелять, пока деникинцы не подойдут на двести шагов. Это решение было рискованным, но комбриг верил в неодолимую силу внезапного прицельного огня. И сорок два «максима» одновременно хлестнули длинными очередями. Грянули винтовочные залпы. Первая и вторая цепь залегли. Стремительно надвигалась третья. Сильно поредевшая цепь наступающих приблизилась к передним рядам бойцов 3-й бригады. Рукопашный бой был коротким и беспощадным…
Противник подтянул резервы и снова бросил полки на станцию Лихая.
Начдив Медведовский ввел в бой 2-ю бригаду. На помощь пехоте подоспел кавалерийский корпус Б. М. Думенко. И вторая атака белых была отбита. Преследуя деникинцев, 16-я дивизия двинулась к Новочеркасску…
Пройдя с боями 125 километров, 3-я бригада (теперь она называлась 48-й) заняла позиции по северному берегу Дона, у станицы Аксайской. Вечером 18 января 1920 года Фабрициус получил приказ совместно с 47-й бригадой овладеть станцией Ольгинской. А 1-я Конная армия должна была освободить город Батайск.
Фабрициус развернул карту, ознакомился, какие населенные пункты прилегают к Ольгинской, где размещаются части противника, тщательно взвесил разведывательные данные и пришел
