Айно Куусинен - Господь низвергает своих ангелов (воспоминания 1919–1965)

Я не раз думала над вопросом — кто финансирует Коминтерн? Однажды я услышала у нас, в номере «Люкса», разговор между мужем и Пятницким, из которого с удивлением узнала, что Коминтерну приходится оказывать финансовую помощь всем компартиям мира и их печатным органам. И те и другие постоянно находились в финансовой зависимости от Коминтерна. Однако не припоминаю, чтобы это заставило хоть кого-нибудь из коминтерновцев усомниться в будущем коммунизма. Коминтерн пытался создать в мире впечатление, будто рабочие всех стран объединяются в компартии, стремящиеся совершить мировую революцию, и что Коминтерн существует за счёт партвзносов. Чтобы ввести в заблуждение общественное мнение, каждой партии была определена сумма, которую та будто бы должна была вносить ежегодно. Годовой финансовый отчёт для печати составляли Отто и Пятницкий. В нём всегда была графа «Членские взносы братских партий». Отто часто говорил мне, что Коминтерн никогда не получил ни копейки ни от одной иностранной партии. Наоборот, за всё время моей работы в Коминтерне не прекращался поток иностранных коммунистов, приезжавших просить у Коминтерна финансовой помощи. Обычно их направляли к Пятницкому, и, если он ставил на заявлении свою резолюцию, «узкая комиссия» рассматривала вопрос на своём заседании. Только Пятницкий знал точно, какие суммы получали партии, очень редко в это посвящали и двух других членов «узкой комиссии». Даже финансовая комиссия не имела сведений о том, какие суммы выплачивал Коминтерн и сколько денег поступало в его кассу.

Деятельность Коминтерна финансировалась советским правительством. Первое время часть средств выручали от продажи национализированных драгоценностей и произведений искусства царского времени. Но большую часть средств Коминтерн получал из государственной казны. Правда, непосредственно в Коминтерн деньги поступали из разных отделов ЦК партии.

В конце 30-х годов Пятницкий и его ближайшие помощники Грольман и Идельсон были преданы суду и расстреляны — слишком многое им было известно. Главный пункт обвинения гласил, что они тайно оказывали финансовую помощь находившемуся в эмиграции Троцкому.

Как могло случиться, что в нищие, голодные годы, когда страна испытывала страшную нехватку валюты, — как могло случиться, что взрослые, неглупые люди столь наивно швыряли миллионы на издание за границей мало кому нужных журналов, нисколько не заботясь о главной задаче — восстановлении своей собственной родины, разрушенной войной и революцией? Фантастические планы мировой революции, основанные на догме, заслоняли руководству страны обстановку — и ближайшую, ту, что прямо перед ними, и дальнюю — в других странах.

Помню историю с Калининым[120], президентом СССР. Её рассказывал секретарь ЦК Товстуха[121]. Калинин принимал латвийского посла, тот должен был вручить верительные грамоты. Старый Калинин решил, что перед ним латвийский коммунист, и приветствовал его шуткой: «Здравствуй, товарищ! Что, Пятницкий даёт вашей партии маловато денег? Но тогда вы должны обращаться не ко мне. В Коминтерн! К Пятницкому! Вы же знаете, что деньги в его руках».

Калинин был человек весёлый — редкое качество в советском руководителе. Он любил над кем-нибудь подшутить. Вот один случай. Это было, кажется, летом 1929 года. Мы с Отто проводили отпуск в Гаграх, на Чёрном море. У нас была дача на самом берегу, там жил и Калинин со своим помощником Валерианом Гориным. Тот был почти всё время пьян. Дача стояла среди тенистого парка, вокруг неё были разбиты красивые клумбы. В парк можно было попасть только через проходную, которая охранялась ГПУ. По предписанию врача мы все должны были после обеда отдыхать с двух до четырёх часов. Вдруг однажды в четыре часа дня обнаружили, что комната Калинина пуста. Поднялась паника. Калинина нигде не было. За дачей стояли высокие мрачные горы, и охрана сперва решила, что президента выкрали горцы, враждебно настроенные к русским и к советской власти. Машины, отчаянно сигналя, понеслись по побережью до Сухуми и Туапсе и обратно. С нашей дачи позвонили в Москву, подняли ближайшие воинские части, чтобы с собаками прочесать территорию. Было уже около шести вечера, когда лежавший на пляже человек вдруг стянул с лица платок и пошёл к даче. Улыбающийся, в купальных трусах, с платком на шее — сам товарищ Калинин! Он со смехом рассказывал, с каким наслаждением хоть на какое-то время отделался от своих ангелов-хранителей. И был очень доволен, что поднялась такая паника. Он всё время следил из-под своего платка за развитием событий. Никому и в голову не пришло, что он может быть на берегу среди загорающих. Кто, кроме Калинина, мог бы так ловко провести людей из ГПУ?

Правда, для главы государства Калинин был недостаточно образован, но отсутствие образования он компенсировал сочным юмором. Человек он был добрый, если мог, искренне пытался людям помочь. В 1938 году в номере Бутырской тюрьмы мне рассказывала о своём сыне одна женщина. Её муж был расстрелян как кулак, и мальчика не хотели принимать в школу. Мать работала в колхозе, к землям которого присоединили их бывшую усадьбу. Сын был мальчик способный и энергичный. Он решил ехать за помощью к Калинину. В Москве он нашёл дом, где Калинин принимал посетителей, и прождал в очереди двое суток. Ночевал в ближайшем трактире. На третий день он попал на приём к Калинину и вышел от него с письмом, где его рекомендовалось принять в школу. Учился он, по словам матери, хорошо. Она же попала в тюрьму за то, что критиковала действия колхозного агронома. Не знаю, что с ней стало в дальнейшем.

Члены Коминтерна имели все основания сомневаться, что выделенные им суммы компартии получают полностью. Несколько примеров.

Во время забастовки портовых рабочих в Англии в 1926 году Коминтерн решил переправить одному из руководителей портовиков около тридцати тысяч фунтов стерлингов. Библиотекарь Коминтерна Аллан Валлениус хорошо владел английским языком, поэтому получил задание отвезти деньги в Англию. Он должен был плыть из Стокгольма в Англию на британском судне. Когда он вернулся, Отто спросил, как прошла поездка. Аллан рассказал, что сел в Швеции на британское судно, но без билета — боялся полиции. Кочегар спрятал его в угольном трюме. Когда пароход вышел в открытое море, Аллан поднялся на палубу весь в угольной пыли. Кочегар показался ему неплохим человеком, он оказался коммунистом и был даже знаком с человеком, которому Аллан должен был передать деньги. Аллан весело, в подробностях описывал свою поездку, пока Отто не вышел из себя и не прервал его словами:

— Так видел ты, в конце концов, того человека в Лондоне или нет? Деньги отдал?