Красный Ярда - Георгий Гаврилович Шубин
— Едем! — ответил Ярда.
— Надо выпить за успех дела! — подзадорил их кто-то из компании поэта Догнала.
Атаман подозвал кельнера, заказал сливовицу и, угостив всех присутствующих, пустился в пляс. Долго веселиться было некогда — атаман, Гашек и тут же завербованный Кубин поспешили на вокзал.
На перроне их ждали еще два волонтера. Путешествие начиналось весело. Атаман вербовал бойцов в свою дружину даже в вагоне.
— Встретимся в Софии! — говорил он им на прощание.
О своем путешествии Гашек рассказывал, что по дороге он попал в Румынию, в Трансильванские Альпы и побывал на охоте незадачливого румынского короля. Триста загонщиков подставили под его ружье ручного черного медведя, но монарх, едва завидев зверя, испугался и не выстрелил…
В Софии атаман собирал дружину, чтобы вступить в схватку с турками, но один из его кредиторов опротестовал какой-то старый вексель, и атамана упекли в долговую тюрьму. Операция против турок сорвалась.
Гашек и Кубин решили побродить по Балканам. Писатель стряпал, а художник писал портреты, иконы и вывески. Когда у Кубина не было заказов, друзья ходили по церквам и мыли иконы. Кубин легко применялся ко вкусам заказчиков и ради заработка писал то иконы, то собачек, то портреты детей. Однажды какой-то кулак заказал ему портрет своего годовалого сына. Художник нарисовал только головку ребенка. Кулак посмотрел на портрет и заорал:
— А где руки и ноги?
Кубин не сказал ни слова, взял уголь и внизу, под головкой ребенка, на свободном маленьком куске бумаги пририсовал ножки и ручки. Головка оказалась раза в три больше конечностей, но заказчика это не смутило. Он остался доволен и хорошо заплатил художнику.
Ярда шутил — не догадайся Кубин пририсовать ребенку тараканьи лапки, деревня линчевала бы их обоих…
В Хорватии друзья расстались. Художник вернулся в Прагу, а писатель продолжал странствовать. Он задержался в Далмации и поступил там на службу — служил практикантом делопроизводителя и за пятьдесят три золотых помогал наместнику защищать интересы Австро-Венгрии.
В Праге гадали, куда исчез Гашек. Одни говорили, что кто-то видел его на пароходе, плывшем в Африку, другие уверяли, что он добрался до Сицилии, а там его сняли с парохода и под конвоем отправили в Австро-Венгрию. Как продолжалось это путешествие, никто толком не знает. Мистифицируя друзей, наш герой утверждал, что побывал в Италии, заглянул в Венецию. Она поразила его обилием церквей и храмов. Видимо, Венеция сильно нуждалась в замаливании своих грехов.
— Я не такой уж грешник, чтобы ходить по всем церквам! — сказал себе Ярда.
Но он не устоял от искушения посмотреть собор святого Марка с его знаменитой античной квадригой, захваченной венецианцами при взятии Константинополя, и кафедральный собор Мария Глориоза деи Фрари — усыпальницу дожей. Ярде понравились две египетские колонны возле Дворца дожей — одну из них украшало изваяние покровителя Венеции — святого Федора на крокодиле, а другую — крылатый лев святого Марка.
— Настоящий зверинец! — заметил Ярда.
Вечером, стоя у палаццо Гримани, Гашек наблюдал за ссорой между гондольером и молодой женщиной. Ярда привык к тому, что венецианцы стараются выжать из туристов побольше денег, и решил, что гондольер затеял ссору с женщиной именно с этой целью. Скоро венецианка перешла от бурных итальянских жестов, мимики и возгласов к действию: резким движением она столкнула мужчину в канал, подбоченилась, глядя, как он там барахтается, крикнула еще что-то и пошла, вызывающе покачивая бедрами. Мужчина выбрался из канала, снял куртку и принялся выжимать ее.
Случай свел Ярду с этим гондольером на следующий день. Ярде нужно было добраться до Дворца дожей. Гондольер долго торговался. Назвав последнюю цену, Ярда сказал:
— Больше не дам, Витторе!
Имя, слышанное им несколько раз во время вчерашней перебранки, подействовало как заклинание. Гондольер, изящно поклонившись, пригласил Ярду в свою гондолу и, когда тот устроился в ней, спросил:
— Синьор, откуда вы меня знаете?
Мешая французские, немецкие и итальянские слова, Ярда объяснил ему, что видел его вчера у палаццо Гримани. Витторе понимающе кивнул, взялся за весло и принялся грести.
Вскоре они подплыли к тому месту, где вчера искупался гондольер. Витторе остановил лодку, вынул четки и прочел несколько молитв.
— Во сне мне явился святой Антоний, — стал рассказывать гондольер о своей жене, — и велел мне жениться на ней, иначе в Венеции начнется мор…
Ярда заметил одну любопытную особенность речи Витторе: почти в каждую фразу он вставлял слова «Per obbedir la» — с вашего позволения. Проплывая мимо знаменитых дворцов, кампанилл и храмов, Витторе скороговоркой, словно на аукционе, называл их. У Ярды в голове началась страшная путаница от всех этих палаццо — Контарини делла Фигуре, Бальба, Фоскари, Джино Джустиниани…
— Я женился на Марте, с вашего позволения, — продолжал Витторе. — Вначале мы жили душа в душу, но потом она, с вашего позволения, стала изменять мне. Я все терпел. Некоторые советовали мне мстить. Все любовники Марты — гондольеры. Если я буду, с вашего позволения, убивать их, в Венеции не останется гондольеров. На днях она продала кое-какие вещи, взяла деньги из своего приданого, чтобы, с вашего позволения, купить лодку бездельнику Беппо. Он, видите ли, захотел стать гондольером! Скоро у нее наберется больше любовников, чем дохлой рыбы в лагуне! — Витторе сделал неподражаемый жест, выражающий отчаяние. — Я встретился с нею вчера у палаццо Гримани и сказал, что она нехорошо ведет себя. Я не ругал ее дурными словами, хотя она этого заслужила, я просил ее не швырять мои деньги на своих любовников. Она засмеялась, накричала на меня и, с вашего позволения, столкнула в канал.
Витторе обругал какого-то гондольера, едва не опрокинувшего его гондолу, и сказал проникновенным голосом:
— Я не могу долго сердиться на Марту, потому что люблю ее. Когда у меня нет пассажиров, с вашего позволения, я сочиняю песни о ней.
Витторе громко пропел о своей любви, лихо нажал на весло и довольно ловко остановил гондолу у Дворца дожей. Ярда догадался, что весь рассказ хитрого Витторе был точно рассчитан на этот путь. Если бы пассажиру понадобилось ехать дальше, гондольер угостил бы его более длинной историей. Встретив искательный взгляд Витторе, он окончательно убедился, что вся эта история придумана для развлечения туристов. «Форрестьере» охотно платят за «венецианский колорит».
— Марта, наверное, уже купила гондолу негодяю Беппо! — вздохнул Витторе.
Пришлось добавить ему на чай.
Группа, к которой примкнул Ярда, чтобы осмотреть Дворец дожей, была немногочисленной — высокая голубоглазая учительница-пруссачка, студентка-англичанка, трактирщик-сицилиец и подвыпивший староста из Штирии. Гид, стараясь заработать обещанные ему деньги, нес несусветную чепуху на трех языках — немецком, английском и итальянском.
Он долго
