Владимир Казаков - Жить не напрасно
– Как только у вас будут готовы несколько штук из нансука. Пять хватит.
– Значит, через годик! Да, да, да! – затряс бородкой Скрипухин. – Ведь тот, что нам показывали, шили два месяца с хвостиком.
– Готовы к испытаниям завтра, товарищ председатель, – сказал Гроховский. – У нас есть полдюжины парашютов из нансука. Мы просто не посчитали нужным везти их сюда.
– В полном комплекте?! – крикнул Скрипухин. Гроховский не удостоил вопрос вниманием.
– А успеете подготовиться к завтрашнему дню? – подумав, спросил Дубенский.
– Да. Еще полдня и ночь впереди…
Успели до полуночи гроховчане: дали заявку на самолеты, выписали со склада парашюты «Ирвин», проверили еще раз свои, заполнили песком холщовые формы, придав им приблизительный вид человека.
– Спать! Всем спать до шести ноль-ноль! – приказал Гроховский. Сам уехал домой, но многие из его сотрудников предпочли отдыхать в домике около Петровского парка. Как только на следующий день на летное поле приехали члены НТК и представители штаба ВВС, грянула музыка.
– А марши зачем? – поморщился Скрипухин. – Любит Гроховский шумовые эффекты. Шумим, шумим…
Одну из черт характера изобретателя Скрипухин подметил точно: любил Гроховский показать свои изделия красиво, в праздничном обрамлении, иногда с каким-нибудь впечатляющим сюрпризом.
Гроховский с чертежником Зуевым, отвечающим за выброску манекенов, хлопотали около самолетов, а Иван Васильевич Титов вводил в курс дела членов комитета и начальство.
– Испытания начнем со сравнительного показа американских парашютов и наших из нансука. На двух самолетах поднимутся двенадцать «братьев Песковых», то есть манекенов, набитых песком. Вес их одинаков – восемьдесят килограммов. Шесть спустятся на «Ирвинах» и шесть – на хлопчатобумажных. Самолеты пойдут один за другим на коротком расстоянии. – пояснял Титов
– С какого самолета будут сбрасываться американские? – спросил Дубенский.
– Я и сам не знаю точно, – уклонился от ответа Титов, памятуя на сей счет указание Гроховского. – Это зависит от того, какой самолет первым взлетит.
Подошел сам Гроховский, и ему задали такой же вопрос.
– Самолеты однотипные. «Ирвины» на машине с бортовым номером «три».
– Разве мы различим на таком удалении номер?
– Через бинокль свободно. – И Гроховский отошел, сославшись на необходимость личного участия в подготовке объектов к полету.
– У кого есть бинокль… Дайте бинокли… Найдите бинокль, – требовали члены техкома. Ни биноклей, ни подзорных труб поблизости не оказалось, об этом позаботился Гроховский. Кого-то послали разыскивать оптический прибор, но тут из репродукторов вырвалось:
Внимание! Внимание! Самолетам – взлет!
Туполевские бомбардировщики ТБ-1 грузно поднялись в воздух. Развернулись, величественно проплыли над полем в наборе высоты. Вдали от аэродрома они перестроились из положения «друг за другом», встали на параллельные курсы. Летели почти крылом к крылу. Теперь даже те, кто загружал самолеты, не могли точно определить, на каком из них летели «Иваны Песковы» с парашютами из нансука.
Прослышав об испытаниях, на аэродроме собрались свободные от полетов летчики, техники, служащие НИИ. Толпа любопытных росла, среди них стайки мальчишек с Ходынки, невесть как проникшие в охраняемую зону.
Бомбардировщики над центром поля.
– Сбросили! Сбросили!.. С каждого по одному!
Наверное, в этот ответственный миг перестали дышать все сотрудники отдела Гроховского, да и сам он побледнел, застыл в томительном ожидании.
Манекены летели к земле. Над тем и другим начали вытягиваться купола парашютов. Они раскрылись с хлопком, и «Иваны Песковы» закачались на стропах. Через несколько секунд оба коснулись земли. Потухли купола.
При выброске второй пары картина получилась несколько иная. У одного из манекенов вырвавшийся из ранца купол расправлялся медленно, полностью раскрыться так и не успел. Удар о поверхность аэродрома получился крепким.
– Вот вам и нансук! – схватив за локоть Дубенского, торжествующе прошептал Скрипухии. – Вот вам и самодеятельная система! Я предупреждал!
Услышав, Гроховский крякнул с досады: «Что за язва! Почти в одиночестве остался, а свое гнет!»
Кто-то из комитетчиков хотел сбегать, посмотреть на разбившийся манекен, но его остановил Титов:
– Давайте как наметили – осмотр после всей выброски. Сейчас бегать по полю опасно.
Падает третья пара… четвертая… пятая… шестая. Все купола раскрылись без задержки. Выдержали динамический удар. Манекены с надлежащей скоростью приземлялись и боком падали на молодую травку.
Члены техкома, за ними целая группа людей, набирая темп, побежали к манекену, у которого парашют не раскрылся полностью и холщовая одёжка лопнула по швам. Вгляделись. Рядом с кучкой песка лежал шелковый купол.
– Вы ошиблись, Скрипухии, – раздумчиво произнес Дубенский, поднимая край купола. – Плохо сработал американский парашют. Нансук и перкаль ведут себя вполне прилично.
– Еще надо проверить, как люди Гроховского уложили «Ирвин», – не унимался Скрипухин. – Могли стропы в ячейках затянуть. Могли жгуты свить.
Гроховский тут как тут:
– Э, нет, глубокоуважаемый мастер, не мои люди укладывали парашюты американские. Делал это сомневающийся Минов. Так что – пардон! Или по-русски…
– Ладно, ладно вам, ведь серьезные люди! – пристыдил их Дубенский. – Нансук и перкаль пойдут в дело…
Прошло время. Хлопчатобумажные парашюты выдержали экзамен и на сохранность. Пролежав месяцы в плотных ранцевых упаковках, их купола не слеживались, не плесневели.
Были разработаны новые гигантские купола для грузовых парашютов. Отдел Гроховского работал над полуавтоматическими люльками: подкрыльная переворачивающаяся лодочка в рост человека плюс вытяжная стропа, которую при выброске манекенов применили впервые вместо вытяжного кольца. Поворотом люльки должен был управлять из кабины самолета штурман.
Начальник ВВС одобрил дальнейший план работ отдела и представил изобретателя Наркомвоенмору. Свидание было недолгим, но полезным. Нарком Ворошилов сказал:
– Вы занимаетесь настоящим делом. Парашют для воздушного флота – важная вещь…
И пообещал в ближайшее время присутствовать на выброске.
Из Ленинграда поздравительную телеграмму прислал Тухачевский, правда, в адрес Баранова. Оттуда же пришло письменное поздравление и Гроховскому от начальника Остехбюро Бекаури.
В пошивочной мастерской гроховчан увеличился объем работ.
15 апреля 1930 года встал в строй оборонных предприятий завод, производящий отечественные парашюты, во главе с директором и главным конструктором Савицким. Первую продукцию – парашют типа НИИ-1 – заводчане выдали через три дня после официального открытия. Выпускались парашюты Гроховского Г-1 для десантников и транспортные Г-2, Г-3.
Глава 3. Авиабус
Сброс авиабуса 1930 год
Иван Титов24вспоминает:
…Мы переехали в небольшой двухэтажный домик, стоящий на краю Ходынского поля. Каждый в личное пользование получил по два квадратных метра рабочей площади. На втором этаже даже переоборудовали выступающий балкончик. Его обшили фанерой, в одной из стен засияло оконце. В образовавшийся скворечник (Гроховский назвал его «Ласточкиным гнездом») втиснули стол и стулья для двух разработчиков. В тесноте да не в обиде, как говорит русская пословица.
Часть сотрудников, близких к производству, Переселили на окраину Москвы в мастерские, прозванные рабочими в шутку «Синегубинским гигантом». Называли эти мастерские еще и заводом, хотя состоял «завод» из кирпичного одноэтажного флигеля и просторного сарая во дворе, там трудились столяры, слесари и коптила миниатюрная кузница.
Не ахти много получили, но мы радовались и такой возможности пошире развернуться.
Летом, покидая отсыревшие комнаты, сотрудники работали во дворе под натянутым на деревянные стойки брезентом. Любопытные мальчишки Синегубинской улицы, заглядывая через щели высокого дощатого забора, могли увидеть много интересного и необычного: скелет строящегося катера; разноцветные парашютные купола, висящие на бельевых веревках; крылатые модели странных машин; обломки спортивного планера и детали авиационных моторов; большие и малые неожиданных форм железки, нанизанные на парашютные стропы, как бусы. Прямо на земле лежали придавленные булыжниками фанерные листы и квадраты ватманской бумаги. Над ними колдовали полуобнаженные загорелые парни и девчата в легких комбинезонах. Свист пил, шум сварочного аппарата, звонкие удары молотобойцев, разговоры, поднимающиеся до спора, крика, и песни, цыганские романсы, слетающие с патефонных пластинок, создавали этой картине фон. Здесь, на «Синегубииском гиганте», превращалась в конструкцию новая идея Павла Игнатьевича Гроховского – кабина для беспарашютного десантирования, о которой специалисты НИИ ВВС почти в один голос говорили: «Чепуха! Пустая затея!», «Не было подобного и никогда не будет». Но Гроховский трудно отступал от задуманного, если, по его мнению, новинка должна принести пользу армии.
