Александр Шувалов - Женская гениальность. История болезни
Известная на всю Москву «покорительница сердец» поэтов и писателей всех возрастов и рангов, истеричка, наркоманка и алкоголичка, она была самим олицетворением порока.
Угасание отношений с Валерием Брюсовым Петровская переживала трагически; ее жизнь постепенно превращалась в череду душевных срывов, скрашивавшихся алкоголем и наркотиками. Вероятно, бессознательно она отомстила Брюсову за разрыв с ней, сделав морфинистом и его. С 1906 г. Нина Петровская постоянно обещалась умереть, покончить с собой. В 1913 г. в Париже она выбросилась из окна гостиницы, в результате сломала ногу, которая плохо срослась, и осталась хромой.
Война застала Петровскую в Риме, где она прожила в ужасающей нищете до осени 1922 г. Когда в 1928 г. ее младшая сестра умерла, Нина ходила в морг, где булавкой колола труп сестры. Потом той же булавкой колола себя в руку: хотела заразиться трупным ядом и умереть «единою смертью». В конце концов, покончила жизнь самоубийством, отравившись газом в гостинице.
Отмечено, что истерия может протекать и без конверсионных симптомов, а только в рамках истерического расстройства личности. Яркие, разнообразные и многочисленные нарушения психики у Петровской в полной мере соответствуют диагностическим критериям этого заболевания. Мы обнаруживаем и преувеличенное выражение чувств с театральностью поведения, и легкое подпадание под влияние ситуативных воздействий (об этом свидетельствуют периоды алкогольной и наркотической зависимости без дальнейшего развития этих заболеваний), и неустойчивость аффективной сферы, и постоянный поиск возбуждающих переживаний, и – о чем свидетельствует «хоровод из ненужных ей поклонников» – подчеркивание своей сексуальности. Пользуясь устаревшей терминологией, в данном случае можно было бы говорить об «истерической депрессии», то есть эндогенной депрессии, протекающей с выраженной истерической симптоматикой.
Павлова Анна Павловна (Матвеевна) (1881–1931) – русская артистка балета, одна из величайших балерин XX в.
Родилась в Петербурге в бедной семье солдата Преображенского полка и прачки. В 1891 г. Павлова поступила на балетное отделение Петербургского театрального училища. С 1899 г. танцевала в Мариинском театре все основные партии; в 1909 г. участвовала в «Русских сезонах» С.П. Дягилева в Париже, а затем гастролировала с собственной труппой по всему миру. Павлова была первой балериной, которая отказалась от корсета, лифа, трико; она могла выступать перед чопорной публикой в легком хитоне и босиком.
Один из биографов приводит очень характерный психологический портрет балерины: «Анна Павлова говорила скороговоркой, сумбурно, бестолково, бессвязно, перескакивая с одной мысли на другую. В речах ее сквозило нечто детское, чистое, не вяжущееся с реальной жизнью… Отношения ее с Дандре[11] носили какой-то просто патологический характер. Обожая его, она обращалась с ним отвратительно, как капризный и больной ребенок, ругала его, придиралась, доводила до слез и отчаяния, потом сама приходила в истерику и валялась перед закрытой на ключ дверью его кабинета, умоляя впустить ее… Добившись прощения, она начинала новую сцену… В таких припадках проходила вся ее хрупкая жизнь… В ребяческий порядок мышления Павловой входили и суеверия. Она боялась грозы, встречи с попами и всяких других “примет”».
Смена настроений у Анны Павловой, притом как будто беспричинная, приводила даже близких людей в недоумение. Порой она казалось простым, милым и добрым человеком, но через миг могла стать вздорной, капризной и невыносимой. Ее нервная подвижность была столь необыкновенной, что она моментально преображалась. Но то, что являлось плюсом в артистической деятельности, было минусом в частной жизни. Постоянной страстью Павловой являлось и непомерное честолюбие, которое с годами превратилось в нечто болезненное.
Мы снова встречаем типичную для артистки инфантильно-истерическую структуру личности, в которой на первый план выходят аффективные нарушения (лабильность эмоций, быстрая смена настроений, склонность к бурным аффективным реакциям). В мышлении Анны Павловой также преобладала «эмоциональная логика».
Спиридонова Мария Александровна (1884–1941) – российский политический деятель, лидер партии левых эсеров.
В гимназии Марию считали лучшей ученицей, но и нарушительницей дисциплины она была редкостной. В восьмом классе ее исключили из гимназии с такой характеристикой, что продолжать обучение она не могла. В политику пошла не для того, чтобы сделать карьеру, – просто с таким психопатическим характером другой области применения своим способностям найти было невозможно. А вот боевая дружина партии эсеров оказалась для нее самым подходящим местом.
Имя Спиридоновой стало легендарным в 1906 г., когда девушка вызвалась лично осуществить казнь приговоренного к смерти эсерами тамбовского губернского советника Луженовского. Мария несколько дней выслеживала его, пока на одном из вокзалов не представился случай «совершить акцию». Выпустив пять пуль в жертву, она попыталась застрелиться сама, но не успела – подбежавший казак оглушил ее ударом приклада. Московский военный окружной суд приговорил Спиридонову к смертной казни через повешение. Шестнадцать дней она провела в томительном ожидании. 28 марта ей сообщили о замене смертной казни бессрочной каторгой в Нерчинске.
Спиридонова, от рождения не отличавшаяся спокойным нравом, в заключении превратилась в законченную истеричку. Ей удалось переправить на волю письмо то ли бредового, то ли истерического содержания, в котором она обвиняла допрашивающих ее жандармов в пытках и изнасиловании. Учиненная по горячим следам экспертиза не обнаружила следов пыток и констатировала, что девственность юной фурии никоим образом не нарушена. Но оба офицера к тому времени уже были застрелены боевиками-эсерами.
Поначалу Спиридонова осознавала необходимость сотрудничества с большевиками. «Как нам ни чужды их грубые шаги, – говорила она в ноябре 1917 г., – но мы с ними в тесном контакте, потому что за ними идет масса, выведенная из состояния застоя». В период с апреля по июнь 1918 г. Спиридонова изменила свою политическую позицию: от сотрудничества она перешла в лагерь политических противников большевиков.
Спиридонову давно уже никто не воспринимал как нормальную женщину. Ее индивидуальность как бы стерлась, а сама она превратилась в ходячий памятник эсеркам-террористкам, воплощение самопожертвования во имя революции. Скорее всего, и Мария Александровна забыла, что она обычная женщина, что у нее должна быть «личная жизнь», и воспринимала себя только как «орудие и символ борьбы». Ее можно назвать одной из первых жертв «советской карательной психиатрии». В феврале 1919 г. большевистский трибунал, судивший своих былых союзников, левых эсеров, за июльское восстание 1918 г., вынес следующий приговор, напечатанный в «Правде»: «Принимая во внимание болезненно-истерическое состояние обвиняемой… изолировать М. Спиридонову от политической и общественной деятельности на один год посредством заключения ее в санаторий…»
В апреле 1919 г. она бежала из «санатория», перейдя на нелегальное положение. На этот раз покарать «истеричку» с помощью медицины решил сам «железный Феликс», председатель ВЧК. В архивах Федеральной службы безопасности обнаружена записка Дзержинского начальнику Секретного отдела ВЧК Самсонову: «Надо снестись с Обухом и Семашкой для помещения Спиридоновой в психиатрический дом, но с тем условием, чтобы оттуда ее не украли или не сбежала. Охрану и наблюдение надо было бы сорганизовать достаточную, но в замаскированном виде. Санатория должна быть такая, чтобы из нее трудно было бежать и по техническим условиям».
26 октября 1920 г. Спиридонова была арестована и помещена в Пречистенскую психиатрическую больницу. Предвидя резонанс, который вызовет подобная внесудебная акция у негативно относящейся к советской власти общественности, решили соблюсти формальность. Попросили предварительно обследовать Спиридонову известного психиатра, профессора П.Б. Ганнушкина. Но диагноз последнего оказался безутешен: «Истерический психоз, состояние тяжелое». 18 ноября 1921 г. Мария Александровна была отпущена под поручительство руководителей эсеров, дав обязательство, что никогда не будет заниматься политической деятельностью. Но последующие репрессии властей все равно не заставили себя долго ждать.
Таким образом, отбыв 11 лет каторги, Спиридонова провела почти всю оставшуюся жизнь в советских тюрьмах и ссылках. Когда началась Великая Отечественная война, тюрьмы начали «чистить». Вместе с другими политическими заключенными Мария Спиридонова 11 сентября 1941 г. была расстреляна в лесу под Орлом.
В диагностическом плане у Спиридоновой можно предположить наличие истерических и паранойяльных черт личности. И истерик, и параноик обычно убеждены в том, что созданы для великих свершений.
