Альберт Голдман - Джон Леннон

Кампания по приобретению недвижимости началась 18 декабря 1979 года и ознаменовалась стремительной покупкой Эль Салано, одной из огромных средиземноморских вилл, расположенных в Палм-Бич вдоль бульвара Саут-Оушн. За это двадцатидвухкомнатное сооружение, построенное по проекту архитектора Эддисона Мизнера, Иоко заплатила 750 тысяч долларов. Следующее приобретение было сделано под влиянием пророчества Эдгара Кайса, предсказавшего, что когда наступит всемирный потоп, в результате которого будет затоплен Манхэттен, уцелеют лишь несколько регионов, и среди них Вирджиния. Иоко решила купить здесь две фермы, расположенные вдоль побережья реки Потомак, площадью 22 и 128 акров216. Хозяйственные постройки на обеих фермах были известны отцу Сэма Грина, специалисту по истории американской архитектуры, который рассказал, что один из фруктовых садов посажен еще Томасом Джефферсоном двести лет назад. Получив от Сэма заверения, что это «два прекраснейших имения на свете», Иоко выложила 400 тысяч долларов – в общем-то невысокую цену за послепотопное выживание.

Помимо многочисленных владений, разбросанных по всей стране, Леннонам принадлежали пять квартир в Дакоте, но только две из них были предназначены для проживания – квартиры?! и 72. Другими тремя были «Студия Один», квартира 4 (помещение над воротами, в котором жили Симаны) и квартира 911, расположенная в мансарде и использовавшаяся под склад.

Единственным домом, который Ленноны регулярно посещали, был Кэннон Хилл – трехэтажное сооружение, обшитое дубовыми досками, стоявшее у подножия холма на северном побережье Лонг-Айленда. Этот старый дом, купленный весной 1979 года за 400 тысяч долларов, был построен с размахом, который никак не соответствовал потребностям семьи. В нем было четырнадцать спален, целый этаж общих помещений, а над кухонным крылом располагались семь комнат для служанок и горничных и лишь одна ванная комната. Зато из окон открывался потрясающий вид на лесистое побережье Коннектикута.

Человек, которому была доверена высокооплачиваемая работа по ремонту Кэннон Хилла, был всего лишь маленьким клерком из магазина, недавно переквалифицировавшимся в декораторы. Звали его Сэмюэл Дж. Хавадтой, а познакомились с ним Ленноны совершенно случайно осенью 1978 года, зайдя в антикварную лавку на Лексингтон авеню. Ему быстро удалось завоевать расположение Йоко, и она предложила ему представить свой план по оформлению «Студии Один», работы в которой все еще не были завершены, несмотря на то, что квартира была приобретена в 1976 году.

Сэмюэл Хавадтой родился в Трансильвании в 1951 году, а потом был перевезен в Будапешт. Мать, еврейка, пережившая ужасы войны, поняв, что сына, блестящего мальчика, удостоенного даже какого-то приза местной комсомольской организации, не ждет в Венгрии ничего хорошего, тайком переправила его в Париж, откуда он переехал в Англию и поселился в деревенском доме вместе с какой-то богатой престарелой матроной. Однажды Сэм познакомился с огромным, толстым и рыжим англичанином, занимавшимся антикварным бизнесом, по имени Стюарт Грит.

Прошло немного времени, и Сэмюэл Хавадтой переехал в Нью-Йорк в качестве близкого друга Стюарта Грита. В течение семи лет Сэмюэл жил с Гритом и работал в его галерее. В ноябре 1978 года он открыл свое дело. Галерея Сэмюэла Хавадтоя очень напоминала галерею Грита, и так же, как Грит жил с Сэмом и использовал его в качестве помощника в своем салоне, Хавадтой поселился со своим новым любовником и помощником Лучиано Спарачино. В этой галерее в 1979 году Хавадтой и Лучиано начали работать на Иоко, приобретая предметы обстановки для ее домов, а также занимаясь ремонтом в квартире 72 и в доме в Колд Спринг Харбор.

Весной 1980 года, когда Йоко все еще была увлечена операциями с недвижимостью, Джон начал проявлять признаки выхода из спячки. Вообще-то движение в берлоге началось еще предыдущей весной, когда он купил себе «Сардоникс», так называемую «космическую гитару», которую подключают к синтезатору, и она звучит на все голоса симфонического оркестра. А после того как он обзавелся «Компьюритмом-88», заменявшим ударную установку, он получил возможность в одиночку играть за целую группу, не вылезая из постели. Джон даже задумал концертное турне, во время которого собирался использовать последние технические достижения, нашедшие применение в шоу-бизнесе в семидесятые годы. Все это доказывало, что в течение последнего года Джон мечтал вернуться к активной деятельности – к сочинению музыки и работе в студии.

Из письма, которое Джон написал самому себе в 1977 году, вытекало, что он принял твердое решение не заниматься творчеством до конца десятилетия, так как его возрождение должно было начаться только в 1980 году. Весной 1977-го Джон сказал одному юному поклоннику по имени Марио Кассиано, что они с Йоко решили «разрезать пуповину, связывавшую их с прошлым», и закрыть офис представительства «Леннон Мьюзик», располагавшийся в здании компании «Кэпитол». Джон добавил, что решил повесить на стену гитару, поскольку «музыка тоже была частью прошлого».

Но самое главное, о чем написал Джон самому себе из Японии, было то, что его покинуло вдохновение, что ему нечего сказать – и в этом нет ничего удивительного, если принять во внимание его образ жизни. В основе песен Джона Леннона всегда лежали живые впечатления, серьезные потрясения или глубокие эмоциональные переживания. Единственное, что мог написать тогда Леннон, так это «Watching the Wheels Go Round»217.

Джон никогда не терял желания заниматься музыкой. Напротив, он постоянно мучился оттого, что не мог ею заниматься. Поэтому он взял в привычку слушать только попсу или радиостанции, передававшие классическую музыку. В одном из последних интервью он объяснил это так: «Если я слышал что-нибудь неудачное (на рок-радиостанции. – А. Г.), мне сразу хотелось это исправить, а если попадалась хорошая музыка, я страдал, что это придумал не я».

Когда Джон оторвался от героина, к нему начали возвращаться силы и стремление снова взяться за работу. Но Йоко все не снимала с него запрета на занятия музыкой, она продолжала утверждать, что, если он осмелится пойти наперекор звездам, его ждет унизительное поражение.

Когда утром 15 января 1980 года Фред Симан пришел на работу, он сгорал от нетерпения расспросить Джона о телефонном разговоре с Полом Маккартни, который позвонил к ним в офис накануне. Пол звонил из отеля «Стенхоуп», где остановился с Линдой и детьми накануне вылета в турне по Японии со своей группой «Уингз». Трубку взяла Иоко, и Пол сказал ей, что разжился «совершенно динамитной травкой» и предложил принести попробовать. Когда Иоко отказалась, он обиделся и в отместку сообщил, что в Токио они с Линдой будут жить в президентском номере отеля «Окура», в котором всегда останавливались Ленноны.