Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

В 1975 году Абдулов учился на четвертом курсе ГИТИСа и довольно успешно сыграл в дипломном спектакле «Бедность не порок» Гордея Торцова. Именно в этой роли его заметил один из ассистентов режиссера Театра имени Ленинского комсомола и пригласил в театр для проб на роль лейтенанта Плужникова в спектакле «В списках не значился…». Абдулов, естественно, пришел, произвел впечатление на нового главрежа театра Марка

Захарова и был утвержден на эту роль. Как вспоминает актер: «Захаров почему-то меня заметил сразу. Он один в меня поверил, взял мальчишку, идиота напуганного с четвертого курса ГИТИСа и тащил, хотя его все отговаривали…»

С середины 70-х на Абдулова все чаще стали обращать внимание кинематографисты. Один за другим на экраны страны выходят фильмы, в которых он играет свои первые заметные роли: «Вера и Федор», «72 градуса ниже нуля» (оба — 1976), «Золотая речка» (1977), «Побег из тюрьмы», «Двое в новом доме» (оба — 1978). Однако настоящий успех и всесоюзная слава пришли к А. Абдулову после роли Медведя в телевизионном фильме М. Захарова «Обыкновенное чудо» (1978).

Тогда же Абдулов женился. Его избранницей стала одна из красивейших актрис советского кино Ирина Алферова. В 1976 году она пришла в труппу Ленкома, и буквально сразу после этого стал развиваться их стремительный роман с Абдуловым. По словам самой Алферовой, в Абдулова она влюбилась в первую же секунду. Во время гастролей театра в Ереване он сделал ей предложение. Но она дала свое согласие не сразу. «Если пронесешь меня на руках через весь парк — отвечу», — сказала она. И Абдулов пронес.

В 1977 году к Алферовой пришла всесоюзная слава — она снялась в роли Даши в телефильме «Хождение по мукам». В 1979 году она сыграла вместе с мужем главные роли в картине Павла Арсенова «С любимыми не расставайтесь», который на фестивале в Душанбе был удостоен приза.

Но вскоре в жизни Александра случилась трагедия — в Фергане погиб его средний брат. Абдулов вспоминает: «Я знаю, что сфабриковали дело, пытаясь представить все таким образом, что якобы брат сам упал и разбился… Ко мне подбежала женщина со словами: «Саша, идите в морг, там дело фабрикуют…» Впрочем, это уже не имело значения. Мне следователь прокуратуры сразу сказал: «В Фергане никто никого искать не станет!» Убийцу до сих пор так и не нашли…»

В начале 80-х годов Абдулов уже по праву считался одним из самых популярных молодых актеров советского кино. Театр имени Ленинского комсомола, в котором он работал, именно благодаря таким актером, как Абдулов, пользовался огромной любовью зрителей. Особенный успех выпал тогда на долю двух музыкальных спектаклей: «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» и «Юнона и Авось», в которых Александр исполнил ведущие porn — Хоакина Мурьету и Еретика. После каждого из этих спектаклей толпы поклонниц осаждали служебный выход Ленкома, в надежде увидеть своего кумира или прикоснуться к нему. Однажды такое прикосновение едва не стоило Абдулову здоровья. Когда он вышел на улицу и увидел толпу девиц, он опытным глазом сразу выделил среди них некую особу, которая была на удивление спокойна и держала правую руку за спиной. Едва он приблизился к своему автомобилю, эта девица бросилась к нему и с криком «Не доставайся никому!» плеснула в него из стакана соляную кислоту. Опередив маньячку на какую-то долю секунды, Абдулов сумел пригнуться, и только поэтому кислота не задела его. Как говорится, повезло.

Стоит отметить, что в те годы Абдулов пользовался спросом не только среди девиц-поклонниц, но и в среде комсомольской номенклатуры. Как вспоминает сам актер: «Я бывал в комсомольских банях, когда секретари гуляют. Я там такого насмотрелся! Представьте себе, сидят интеллигентные люди, говорят умные, правильные вещи — срабатывает сдерживающий фактор: присутствие постороннего человека, то есть меня, артиста. Выпивают стакан. Еще стакан. Сдерживающие факторы перестают срабатывать — ты уже становишься своим. «Неужели у тебя нет премии Ленинского комсомола? Ну, старик, ты даешь! Петя, — обращается старший комсомолец к младшему, — завтра же организуй Абдулову премию…» Еще стакан. И понеслось. И уже девочки. И все остальное. А наутро эти люди тебя даже не узнают».

В середине 80-х годов творческая карьера Абдулова выгляделa внешне вполне благополучно. В театре он играл большинство премьерных спектаклей, в кино, что ни год — по две-три новые картины. Правда, многие роли актера ничего существенного из себя не представляли, однако частое мелькание на экране играло свою роль — зритель актера не забывал. Кого же играл в те годы Абдулов? Назову лишь несколько его работ: Генрих Рамкопф в «Том самом Мюнхгаузене», бандит из «Черной кошки» в Месте встречи изменить нельзя» (оба — 1979), красавец контрабандист в «Сицилианской защите» (1980), рабочий-взрывник Гаврилов в «Фактах минувшего дня» (1981), холеный циник Никита в «Карнавале», фантазер Аркадий в «Предчувствии любви» и хладнокровный убийца в «Ищите женщину» (все — 1982), Лопатко в «Поцелуе» (1983).

В середине 80-х Абдулова стали приглашать в качестве исполнителя на различные помпезные мероприятия, что указывало на определенное отношение к нему властей предержащих (ненадежных актеров на такие действа обычно не звали). Однако по разным причинам актеру удавалось счастливо избегать подобного рода выступлений. Как это происходило, рассказывает сам актер: «В мае 1985 года я должен был принимать участие и концерте, посвященном 40-летию Победы. Мы тогда подготовили номер: я читаю стихи протеста, Долина поет песню протеста, а артисты ансамбля Моисеева пляшут танец протеста вокруг нас. Шла репетиция. Пришел министр культуры Демичев. Артисты сидят в первых рядах большого темного зала, мандражируют. Он — на самой верхотуре, молча наблюдает. Вдруг голос: «А почему нет Лещенко и Кобзона?» Моисеев (постановщик действа) не смог ответить. Тогда было велено, чтобы они вместо нас с Долиной исполняли песню «Ядерному взрыву — нет!». Перед нами извинились, и мы пошли к выходу. Когда проходили мимо Олега Борисова, который ждал своей очереди, он прошипел: «О, счастливцы».

А в феврале 1986 года я отказался читать стихи В. Фирсова на концерте для делегатов XXVII съезда партии. Дело было так.

Стихи принесли в театр, директору. Они назывались «Мы державно идем в коммунизм». Я не знал, что делать. Мы тогда репетировали «Диктатуру совести», и в зале сидел Михаил Шатров. Он мне и насоветовал отказаться. Я позвонил в Идеологический отдел ЦК, долго извинялся, ссылался на слабоумие. А потом, черт меня дернул, спросил, читали ли они сами эти стихи. Мне вежливо сказали, что нет, не читали. Я взял и брякнул: «Почитайте. Это за гранью добра и зла». Мне так же вежливо ответили, что обязательно последуют моему совету. Через полчасаиз кабинета выскочил перепуганный директор с криком: «Ты никогда не получишь звание заслуженного!» Оказывается, ему позвонили и сказали: «Мы долго решали, кому поручить столь ответственное дело — Лановому или Абдулову. Предпочли Абдулова. Так вот, передайте ему, что нам тоже нравится не все, что он делает. И еще ему передайте, что стихи, одобренные Идеологическим отделом ЦК КПСС, не могут быть за гранью добра и зла». И повесили трубку. Театр лихорадило, думали, что за этим последует приказ уволить меня и т. д. Но все обошлось…»