Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы

Он появился на свет 20 марта 1905 г. в деревеньке Хиллтоп близ Бирмингема. Кстати, по английским меркам деревенское происхождение весьма престижно – крупные города населены в основном представителями низших классов, тогда как каждая солидная семья непременно имеет сельское домовладение. Семья Кеттелла, безусловно, принадлежала не к низшим классам – с начала ХIХ в. она владела довольно крупной фабрикой, закрывшейся лишь в 1929 г. в пору экономического кризиса. Правда, Раймонд стал первым в своей семье и единственным из трех братьев (он был средним), кто получил высшее образование – по понятным причинам не пользуясь поддержкой и одобрением родных. Его родители, хоть образования и не имели, но были людьми весьма неглупыми. Когда, став психологом, Раймонд решился протестировать их интеллект, то выяснилось, что его отец, Альфред Эрнст Кеттелл, обладает IQ 120, а мать, Мэри Филд, – и того выше, целых 150.

Когда мальчику исполнилось шесть, семья «улучшила жилищные условия» и перебралась в особняк на морском побережье в Девоншире. Здесь юный Раймонд всей душой полюбил море. Его любимым занятием стало плавание на лодке. Впоследствии он долгие годы провел вдали от моря, и лишь на склоне лет, поселившись на Гавайях, снова смог самозабвенно предаться давнему мальчишескому увлечению.

I Мировая война резко изменила облик респектабельного морского курорта, окрестные санатории превратились в госпитали. Раймонд был еще слишком юн, чтобы служить, но вся военная атмосфера повлияла на него очень сильно, сделав его не по годам серьезным. День за днем наблюдая прибытие с полей сражений искалеченных солдат и похороны умерших от ран, он, по его словам, проникся ощущением скоротечности человеческой жизни и необходимости ее по возможности улучшить. Это ощущение он пронес сквозь годы. Характерно, что в день его похорон над могилой было прочитано его любимое стихотворение «Солдат», написанное английским поэтом-романтиком Питером Бруком, который сам сложил юную голову на полях Первой мировой.

В 1921 г., окончив школу одним из первых учеников (точнее – вторым в общем табеле успеваемости), Раймонд удостоился стипендии графства Девоншир, позволявшей продолжить образование в столице. Он поступил в Лондонский Королевский колледж, где проучился три года, специализируясь в области физики и химии, и в 1924 г. получил степень бакалавра естественных наук, причем по успеваемости он на сей раз был признан среди однокурсников первым. Перед ним открывались неплохие перспективы, но в этот момент молодой человек резко изменил свои жизненные планы, оставив естественные науки в пользу психологии. «Моя ученическая скамья показалась мне слишком узкой по сравнению с необозримой широтой окружавшего меня мира», – писал он впоследствии об этом событии.

Мотивы такого выбора были отчасти продиктованы всей общественной атмосферой той поры, накладывавшей неизгладимый отпечаток на пытливый юношеский ум (не будем забывать, что бакалавру Кеттеллу в ту пору едва исполнилось девятнадцать). Послевоенные годы в Англии знаменовались невероятным подъемом общественной мысли. Властителями дум английской молодежи были Бертран Рассел, Джордж Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Олдос Хаксли, призывавшие к переосмыслению традиционных ценностей и преобразованию общества силой не оружия, но разума. Под влиянием этих идей юный Кеттелл даже начал склоняться к социалистической доктрине. Но это увлечение было недолгим. Сыну промышленника и одаренному студенту трудно было принять эгалитаризм социалистов. В первой крупной работе Кеттелла «Психология и общественный прогресс», посвященной преимущественно социальным вопросам, социалистический дух уже почти неуловим. Хотя идеи человеческого прогресса и улучшения общества он развивал всю жизнь – правда, весьма своеобразно. Под влиянием дарвинистской теории Кеттелл склонялся в пользу улучшения человеческой «породы» средствами евгеники. За этим учением, доведенным нацистскими идеологами до кровавого абсурда, после II мировой войны закрепилось клеймо антинаучности и бесчеловечности. Хотя, если разобраться непредвзято, до абсурда можно довести любую здравую идею. Та же социалистическая идея, в основе своей благородная и гуманная, стараниями фанатиков может быть доведена до кошмаров ГУЛАГа и полпотовского геноцида. То же и с евгеникой. Что, в принципе, дурного содержит идея поощрения рождаемости людей одаренных и сдерживания воспроизводства неполноценных? Причем Кеттелл акцентировал в своих работах не столько ущемление, сколько поощрение. И с его рассуждениями легко согласиться, воочию наблюдая: активное воспроизводство свойственно отнюдь не интеллектуальной и культурной элите, а как раз наоборот. Во что это может вылить и уже выливается в массовом масштабе – нетрудно догадаться, хотя и не принято говорить вслух. Кеттелл решился назвать вещи своими именами, за что и поплатился (но об этом – ниже).

Интерес к психологии возник у Кеттелла под влиянием работ Сирила Бёрта – крупнейшего английского психолога той поры, идейного наследника Ф.Гальтона, развивавшего его психометрические и евгенические идеи. Знакомство с этими работами убедило Кеттелла, что именно психология способна наилучшим образом способствовать решению политических и экономических проблем, стоящих перед обществом. В результате, как он написал в своих воспоминаниях, однажды туманным лондонским утром он навсегда закрыл за собой дверь в химическую лабораторию и двинулся путем психологических изысканий. Он поступил в аспирантуру Лондонского университета и в 1929 г. получил степень доктора философии. Будучи аспирантом, Кеттелл работал в лаборатории Ч. Спирмена, выдающегося британского психолога, выдвинувшего в 1904 г. основные идеи факторного анализа, а в то время занимавшегося фундаментальными исследованиями человеческих способностей. О тех годах он впоследствии написал: «Воодушевленный работами Спирмена, Бёрта и Терстоуна, я опубликовал с дюжину статей, посвященных изучению способностей, а позднее переключился на исследование личности и мотивации». И еще один характерный штрих: в 1931 г. вышел из печати английский перевод книги Эрнста Кречмера «Гениальные люди», выполненный Кеттеллом. Обращает на себя внимание, что многие выдающиеся психологи в начале своей карьеры (да и не только) обогатили себя трансляцией на родной язык работ признанных зарубежных мэтров (тому же Фрейду, к примеру, принадлежит перевод книги Шарко). Исключительная польза видится в том, чтобы буквально «пропустить через себя» слово за словом хоть какой-то капитальный труд психологической классики. Увы, в наши дни чаще всего приходится настаивать, чтобы будущие психологи что-нибудь из классики хотя бы просто прочитали в чужом переводе! И откуда взяться настоящим специалистам, коли большинство пренебрегает даже этим!