Ирина Рудычева - 100 знаменитых художников XIX-XX вв.

Академик Франции.

Обладатель почетных наград: ордена Почетного легиона, золотой медали Признательности города Парижа.

Наш мир словно не создан для безоблачных творческих судеб. К славе в искусстве идут через боль непонимания, горестные падения, часто через презрение и насмешки. Биография Мориса Утрилло поражает контрастами, обилием страданий, скандалов, но, к счастью, и прижизненным признанием его таланта.

У прелестной шестнадцатилетней натурщицы Мари-Клементины (Сюзанны) Валадон родился сын. Без обряда крещения мальчонку назвали Морисом и записали в мэрии Парижа под фамилией матери. Его отцом мог быть прескверный художник и жуткий пьяница Буасси, а может, и кто-то другой, ибо Мари не отличалась строгостью нравов и к тому же была прехорошенькой. Она позировала Пюви де Шаванну, Дега и Тулуз-Лотреку. Это с нее Ренуар писал «Танец в городе», «Танец в деревне» (обе в 1883 г.) и «Косу» (1885 г.). Постепенно и сама Валадон пристрастилась к рисованию и, используя природный дар, серьезно занялась живописью. Мари не могла воспитывать сына, ей надо было содержать семью. За Морисом вначале присматривала бабушка, а затем его отдали в пансион Лафиссиль. Мальчик рос замкнутым, малообщительным, был подвержен внезапным и неукротимым вспышкам дурного настроения и агрессивности.

Материальное положение семьи улучшилось после удачного брака Валадон с процветающим коммерсантом Полем Муссифсом. И хотя он не усыновил Мориса, но благодаря ему тот учился в престижном коллеже Роллена. Свою фамилию мальчик получил в 1891 г. от друга семьи, испанского архитектора, художника, журналиста и критика Мигеля Утрилло. Тронутый желанием матери дать сыну другую фамилию, он сам отправился в мэрию и зарегистрировал ребенка на свое имя. «…Но никогда этот человек ничего для меня не делал», – вспоминал впоследствии Морис. Он боготворил мать, хотя теперь ей опять некогда было заниматься сыном – у нее был муж и живопись. Предоставленный после занятий самому себе, юноша шатался по Парижу, тратил карманные деньги и очень быстро пристрастился к вину. Валадон долго ничего не замечала, пока в коллеже не начались скандалы, которые затем продолжались и на службе в Земельном кредите. Два года непробудного пьянства завершились для Мориса больницей св. Анны. Сколько их еще будет, этих клиник, а пока был стыд и чистосердечное раскаяние, что он так мучает своих близких.

После лечения мать, по совету доктора Эттинже, в 1903 г. уговорила сына писать маслом. Морис не мог ей отказать. Как неприкаянный, бродил он с мольбертом в пригородах Монманьи, Пьерфитта, Бьютт-Пэнсона, неустанно рисуя с натуры и самостоятельно постигая тайны живописи. Выбранный мотив Морис рисовал без эскизов на холсте или картоне, с исключительной точностью нанося углем контуры строений, сильным мазком втирал краски и ножом разделял их цвета. За первый год он создал около 150 картин, на которых изображен тихий провинциальный край. Рощицы, виноградники вдоль дороги, заборы и почти деревенские домики. Морис очаровывался окружающим его совершенством форм и твердо решил достичь его в своих картинах.

Спустя год доктор разрешил ему вернуться в Париж. Только что выздоровевший Морис вернулся на свой любимый Монмартр (Холм) и к запретному удовольствию – вину. Рано утром он спешил к Сене, чтобы написать очередной вид. Прохожие часто видели на улицах Холма и набережной высокого темноволосого юношу с красивыми белыми руками, побывавшего уже в стольких переделках и тем не менее оставшегося ребенком. «Он такой ласковый, такой открытый», – говорил о нем его современник г-н Кокио. Над его робостью посмеивались, а чаще издевались. Морис все терпеливо сносил. Но, обменяв картину на вино, в пьяном угаре он становился неистовым, все крушил и ломал. Его жестоко избивали, забирали в участок. Испытывая угрызения совести и постоянную боль, он вновь рисовал и опять скандалил. Вспоминая все обиды, Морис разгонял художников на Монмартре, считая его своей собственностью.

В Париже Утрилло ютился то у друзей, то у торговцев картинами. Но они были бессильны удержать его от очередного дебоша. Только мать могла привести его в чувство, но она приходила на помощь, когда события достигали критической точки. Валадон оставила состоятельного мужа и вышла замуж за друга Мориса, молодого, но бедного художника А. Уттера. Он один в их новой семье обладал коммерческим чутьем, но никаких средств не хватало на постоянное лечение Утрилло. Жизнь Мориса превратилась в круговорот: запой – скандал – лечение – живопись. Его запирали то в клинике, то в доме, ставили решетки на окна, приставляли санитара. Так продолжалось долгие годы.

На первых порах картины Утрилло не воспринимали серьезно. В своих ранних работах он сходен с Сислеем и Писсарро в трепетности чувств и лиризме, почти не свойственном импрессионистам. Картины первого периода творчества (1903–1910 гг.) написаны мелким мазком («Канал Сен-Дени», «Сад в Монманьи», «Церковь в Вильтанёзе», «Сена в Париже»). В них ярко проступил интерес начинающего художника к передаче предметного мира, а не световоздушной среды. Его привлекают не рефлексы взаимодействия света и цвета, а густое пастозное письмо, близкое к технике Добиньи и Курбе. Почти все пространство картины занимают строения, навевая чувство отрешенности и тоски. Такова и «Базилика Сен-Дени» (1908 г.). Свинцовое небо, набухшее темными давящими облаками. Оно пропускает на землю мутный, «дремлющий свет». А на его фоне – квадратная башня базилики, занимающая половину холста. Потемневшие камни кажутся покрытыми мхом, слепые темные окна и провалы порталов, колокольня, пересекающая все небо и уходящая за обрез картины… Все молчаливо и печально.

Постепенно дробный мазок и общий темноватый фон сменяются более обобщенной светлой манерой, названной критикой «белым периодом» (1910–1915 гг.). По всей видимости, это связано не только с художественными поисками, но и с тем, что с 1909 г. Морис практически перестает писать на натуре, находясь под больничным или домашним надзором. В композициях доминируют белые плоскости стен, изгородей и домов, лестницы, тупики и длинные улицы. Для передачи фактуры и подлинности впечатлений художник использовал гипс, мох, песок, яичную скорлупу и клей.

Утрилло писал свой Париж и Монмартр с фотографий и открыток с таким поразительным реализмом, что на оштукатуренных стенах была видна каждая трещинка, выразительно проступала фактура камня и черепицы. Позже его произведения назовут «поэтическим реализмом». А пока Валадон как львица бросалась на защиту Мориса: «Мой сын создает с помощью открыток шедевры, картины же многих художников не более чем открытки». Самого Утрилло совсем не интересовало, что о нем думают другие. В живописи было его выздоровление. Но стоило матери ослабить внимание к сыну, он вырывался на свободу, и великолепные картины перекочевывали в руки консьержек, полицейских, владельцев кабаре и лавочек.