Николай Черкашин - Тайны погибших кораблей (От Императрицы Марии до Курска)

Здесь нужно внести уточнения. В те последние две минуты никто из носовых отсеков не устремлялся в кормовые. Все действовали так, как предписывает главный подводницкий закон: никто не имеет права покинуть аварийный отсек без команды. Скорее всего, сразу же после первого взрыва в отсеках стали вспыхивать короткие замыкания. Ведь электросети "Курска" были под напряжением. Эти "пожарчики" начали тушить так, как предписывают в таких случаях корабельные расписания. Люди первым делом натягивают индивидуальные дыхательные маски.

Пока непонятно, каким образом в четвертом оказалось восемнадцать человек - на шесть больше, чем положено по боевой тревоге. Быть может, "нештатная ситуация" в первом отсеке застала экипаж по "готовности-два, подводная", и тогда моряки бежали в носовые отсеки из пятого-бис, но не успели преодолеть четвертый? Второй взрыв накрыл их всех своей чудовищной мощью, избавив от тех мук, которые выпали тем, кто уцелел в корме. Возможно, именно взрывная волна и швырнула обитателей четвертого отсека головой к пятому.

С большим трудом приоткрываются детали подводной трагедии... Споры вокруг нее не утихают и вряд ли когда-нибудь стихнут.

"А были ли стуки из отсеков?" - все еще сомневаются многие читатели газет.

- Наверняка были, - отвечает мичман запаса Василий Перелевченко, оказавшийся однажды сам в подобной же стальной западне на затонувшей атомной подводной лодке К-429. - Я сам выстукивал в корпус морзянку, пока рука не онемела...

В одной из газет приведен такой "аргумент": "Статистика показывает: за тридцать лет в мире зафиксировано двадцать столкновений атомных подводных лодок. И ни одна из них не погибла при этом, боезапас от столкновений не взрывался, все лодки своим ходом возвращались на базу..." Замечательное суждение: эка невидаль - сталкивались атомоходы и будут сталкиваться, делов-то... Ничего страшного. Но есть не менее замечательная пословица раз на раз не приходится. И есть убийственный факт, приведенный другой столичной газетой: житель Подмосковья тридцать лет использовал в качестве наковальни старую авиабомбу времен войны. А на тридцать первый год под ударом его молотка она рванула...

После подъема "Курска" и визуального изучения повреждений легкого корпуса версия столкновения снова вышла на первый план. О том, что она наиболее вероятна, сообщил во всеуслышание человек, на которого в большей степени, чем на других членов Комиссии, был наложен обет молчания начальник Экспедиции Особого Назначения Герой России вице-адмирал Михаил Моцак:

- Была зафиксирована масса косвенных признаков наличия в непосредственной близости от аварийного "Курска" второго подводного объекта, также, возможно, аварийного. "Петр Великий" зафиксировал этот объект гидроакустическими средствами. Это было зафиксировано визуально людьми, которые пытались вытащить из воды аварийные буи...

- Иностранные?

- Ну, аварийная раскраска практически у всех одинакова, а наш буй до сих пор находится на корпусе "Курска".

- Почему найденный буй не был поднят? Ведь он мог бы являться доказательством столкновения.

- Буй удерживался кабель-тросом на глубине трех метров. Фактически он как бы висел на якоре. Этим якорем могло быть что угодно.

- В том числе другая подводная лодка?

- Да. И когда офицер попытался подцепить буй багром, у него это не получилось. К сожалению, дальнейшие обстоятельства привели к потери буя из-за ухудшения погоды. К вечеру 13 августа наши летчики на расстоянии примерно 18 миль к северо-западу от "Курска" зафиксировали всплывавшие топливные пузыри. Потом противолодочные самолеты обнаружили уходящую из Баренцева моря подводную лодку. Такой же вылет был сделан на следующие сутки, чтобы подтвердить местонахождение этой подлодки, и по всем каналам сигнал наших гидроакустических буев был прицельно подавлен системой подавления "друзей" из НАТО.

- Почему же обнаруженный "подводный объект" был потерян - причем такими кораблями, как "Петр Великий", "Адмирал Чабаненко", которые специально предназначены для поиска подводных лодок?

- Я, как начальник штаба флота, признаю, что это упущение. "Петр Великий", когда обнаружил затонувшую подводную лодку и зафиксировал при этом второй подводный объект, своей главной задачей считал наведение в кратчайшие сроки на "Курск" сил спасения. Может быть, это было неправильно. В этой ситуации надо было выполнять и задачу спасения, и задачу выявления истинной причины катастрофы. Наша главная задача была доставить к месту катастрофы корабль - носитель спускаемых аппаратов и суметь состыковать спускаемые аппараты с людьми в лодке, которые стучали.

- Кстати, звучали заявления, что это были технические стуки.

- Здесь ситуация была сложная. При исходном обнаружении мы зафиксировали два источника стуков: технические и ручные. Технические через некоторое время пропали, да так и не стучат наши станции. А по поводу ручных мое личное мнение, что, может быть, двадцать три человека в девятом отсеке и погибли через восемь часов после катастрофы, уже тогда, когда отсек был затоплен. А в 5-м и в 5-бис отсеках могли и дальше оставаться живые моряки, которые продолжали стучать. И последние стуки мы слышали в 11.00 14 августа.

Это интервью, опубликованное в газете "Известия" 17 ноября 2001 года, вынужден был прокомментировать вице-премьер Илья Клебанов:

- Прямых доказательств столкновения у нас нет, - заявил глава Правительственной комиссии. - Косвенных доказательств - достаточно много. Станут ли они моментом истины, покажет время... Я лично опрашивал дежурные команды крейсера "Петр Великий", которые видели в море аварийный буй. Они подтвердили, что на месте трагедии было обнаружено масляное пятно. По моей просьбе матросы и офицеры сделали рисунки увиденного, которые вошли в материалы следствия.

"Масляному пятну", всплывшему на месте трагедии, даже как косвенному доказательству, грош цена. О нем, без результатов анализа этого масла - чье оно: российское или иностранное - и упоминать бы не стоило. После таких повреждений, какие получил "Курск", нет ничего удивительного, что на месте трагедии возникло масляное пятно. А вот буй - дело серьезное. Это визитная карточка любой субмарины. Родной буй "Курска" остался на его корме рядом со злосчастным аварийным люком.

Я не раз встречался с командирами наших подводных лодок, переживших подводные столкновения с американскими субмаринами. Один из них - командир ракетного атомного подводного крейсера стратегического назначения К-407 ("Новомосковск") капитан 1-го ранга Андрей Булгаков живет в Обнинске. Вот что он рассказал:

- Это случилось за три дня до возвращения с боевой службы. Примерно в том районе, где погиб "Курск". Ходили мы в Северную Атлантику, потом выполняли задачи в Баренцевом море и наконец получили "добро" на возвращение домой.