Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

Думал было я ныне позвать Павла Курамото и Иоанна Кикуци, главных здешних христиан и богачей, и поговорить с ними о построении Церкви и поставлении священника для этой Церкви, но о. Яков и Косунги нашли, что рано еще, мало силы у Церкви для того, лучше отложить этот предмет на следующий мой приезд, чрез два года, когда Церковь, даст Бог, расширится и возрастет в силе — так и сделали.

Так как завтра утром расстаюсь с о. Яковом, то поблагодарил его за труд по Церкви. Замечательно еще его бескорыстие, на обратный путь в Кагосима совсем не хотел брать от меня денег, когда же я настоял, он взял 2 ены, — видимо, очень скромно, на 27 ри. Но в расплатах в гостиницах и с ямщиками виден в нем бывший барин — любит заплатить щедро.

С семи часов вечера была назначена, с половины восьмого началась проповедь для язычников в церковном доме. Сначала говорил я первоначальную к язычникам, потом о. Яков, в заключение опять я сказал несколько в ответ возражающим, будто христианская вера, как иностранная, вредна для Японии: напротив, без христианства Япония погибнет; ибо что она сделается богатою, это несомненно, но с сим, без обуздывающей страсти веры, разовьются роскошь, плотоугодие и все пороки…? Кончилась проповедь в десять часов; слушателей было человек 400, и слушали хорошо— будет ли плод, Бог весть.

23 сентября/5 октября 1891. Понедельник.

Мияхара — ночлег между Хитоёси и Кумамото.

Утром в Хитоёси братья собрались в церковном доме попрощаться. В некоторую награду за труды жены катихизатора Агафьи по обучению детей молитвам дал ей 5 ен да на певчих 2 ены. Павел Курамото собрался отправиться вместе со мной, говорит, по собственным делам в Яцусиро, но больше, кажется, чтобы проводить. В Церкви поблагодарил при всех о. Якова за труды по своим Церквам, также Павла Косунги, и простился с ними и со всеми. Впрочем, все проводили до лодки, на которую мы с Павлом Курамото сели из его дома, около восьми утра. Путешествие от Хитоёси до Яцусиро, 16 ри, по реке Комагава очень интересно: река в этом пространстве имеет падение в 1 ри, оттого течение весьма быстро, в иных местах река точно бешеная, в иных прямо маленькие водопады. На полпути, в 8 ри от Хитоёси, есть на правом берегу, в деревне Кооносе, замечательная пещера с темным озером внутри; с лодки сходить посмотреть ее и вернуться составляет всего тридцать пять минут. Пещера носит имя «Ивадо».

В Яцусиро прибыли в три часа, в более полную воду делают путь в шесть часов, тогда как на обратный путь употребляют два дня; лодки тянут бечевой, или идут на местах; в иных же местах, просто вышедши из лодок, тащат их. По реке, против деревень, с лодок удят рыбу; виднеются и ворота, совершенно такие, как в России. По берегу реки дорога и телеграфная линия, — Не доезжая до Яцусиро, встретил меня о. Петр Кавано. Яцусиро большой город; жаль, что нет катихизатора поставить в нем, а инославная пропаганда здесь уже есть. Из Яцусиро до Кумамото 12 ри. Мы заночевали в трех ри от Яцусиро, в Мияхара, куда прибыли в восемь часов. Дорога из Яцусиро доселе превосходная, и поля отлично возделанные; теперь как раз время жатвы и молотьбы риса; копны и снопы напоминают золотые поля русские. — На ночлег о. Петр рассказал, что христиане Накацу настоятельно просили убрать от них катихизатора Григория Такахаси; негоден сей юнец, хотя и воспитанник Семинарии, нигде, — слаб характером и сердцем плохонек, хоть и умен; не знаю, что с ним делать, куда его деть. Ныне он живет в Янагава.

24 сентября/6 октября 1891. Вторник.

Кумамото.

Около семи часов утра выехав с ночлега, за 9 ри, приехали в Кумамото в двенадцать часов. Катихизатор Георгий Оно с некоторыми встретил ри за два. Прибыв в церковный дом, нашли христианок 7–8 с детьми; мужчин почти не было. Отслужил я литийку и сказал несколько слов, потом стал спрашивать у детей молитвы, — никто ничего не прочитал; заметил я катихизатору — и недумавшему учить детей — и священнику о. Кавано, что они не исполняют своей обязанности и вперед должны заботиться о поучении детей не менее, чем о поучении взрослых. После сего стал толковать женщинам о необходимости завести «женский симбокквай» и как это устроить. Женщины обещали посоветоваться, — Пообедать принесли японское бенто. — Со священником и катихизатором привели в ясность положение Церкви. Оказалось налицо в Кумамото 35 христиан; в других местах, но принадлежавших к сей Церкви, равно охладевших 31; всех 66 членов; девять лет тому назад было 3 и один охладевший (он и ныне на счету, но где обретается — неизвестно). Малоуспешна была сия Церковь, несмотря на то, что здесь жил священник; причина та, что малодеятельные до сих пор все люди были, и теперешний катихизатор — только имя носит катихизатора, не делает же ровно ничего, и, к сожалению, нельзя этого поправить, ибо ему за сорок лет — вялость не исправить, на место же его нет никого.

Вечером с семи часов была вечерня, потом проповедь об усердии, перешедшая в убеждение заботиться о распространении веры самим христианам; о ни все обещались; почти все мужчины и были; из них особенно усердны Матфей Ямамото, которого я застал христианином еще девять лет назад, и Петр Ивао, брат Федора, бывшего в Семинарии. Завтра вечером предположено женское собрание; женщины, вероятно, все также согласятся служить верораспространению (фукёоин). Мы же с о. Петром обещались поселить здесь еще Григория Такахаси, чтобы было для такого большого города два катихизатора. — Ночевать Лин Исизака (бывший катихизатор) привез нас с о. Петром в гостиницу, устроенную наполовину по–европейски, где и пишется сие.

25 сентября/ 7 октября 1891. Среда.

Кумамото.

В восьмом часу пришли мы с о. Петром Кавано из гостиницы, где ночевали, в церковный дом. Обедницу сегодня назначили отслужить еще вчера и собраться помолиться всем, по возможности. Но увы! Человек пять всего пришло! Плохи христиане! Тем не менее службу отслужили и проповедку сказали. Затем отправились посетить христиан; были только в семи домах; к прочим оказалось неудобным: кто живет у язычников, кто на службе — дома никого нет, а Моисей Китагава просит не быть у него, потому что в доме больной язычник; зубной врач, никогда не бывающий в Церкви, сконфузился, когда мы вошли в комнату его с языческой божницей, и поскорее попросил наверх к себе — это–де комната жены — язычницы. Когда вернулись домой, пришел какой–то волосатый, в белом балахоне, Ямазаки по имени, брат которого был двадцать лет назад у меня в школе; ищет Христа вот уже три года у протестантов и католиков и все еще не нашел Христа— Бога, не верует: пришел мне выложить свои выражения; прежде часа полтора толковал с о. Петром внизу, потому что я только что получил пренеприятные письма: от о. Сергия — ураган ворота чугунные в Миссии разломал; от о. Ямагаки — жену Марину, преследуемую тещей, в Вакаяма отсылает; от Нумабе — дело о перемене священника в Нагоя, — и читал их; приняв потом сего волосатого, толковал и я с ним с час — переливанье из пустого в порожнее с такими людьми. Я ему сказал прямо, что у него в душе дыра — сколько ни лей, все — вон; пусть молится Создателю, чтобы исцелил сей изъян, иначе никогда ничего не поймет и ни во что не уверует; собирается путешествовать по Китаю и Сибири без денег, долго пропутешествует! — Ответил на письма: о. Сергию, чтобы сделать новые ворота, о. Ямагаки, чтобы ни под каким видом не отпускал от себя жену, — Пришел христианин из Ямага Матфей Ето; по–видимому, хороший христианин; он из той деревни около Ямага, откуда Ито, что в России помер; там есть еще один христианин Лука Сиката, но ныне болен, прийти сюда не может, послал ему образок, равно как дал таковой и Матфею; дал ему, кроме того, наружный и внутренний виды храма на Суругадае. Прочих христиан, четырех, наименованных мне вчера о. Петром и Георгием Оно, в Ямага нет; вышли в другие места; а один, Симеон Сато, давно уже помер и похоронен, а священник и катихизатор о том не ведают — хороши!