Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста
Жандарм перелистал паспорт и категорически изрек:
— Дезертир!
Оказывается, в эти дни проводился набор новобранцев в литовскую армию, но молодежь саботировала призыв и доставляла много хлопот жандармерии. Уклоняющиеся скрывались под фальшивыми документами.
Как можно спокойнее я ответил, что никакой я не дезертир, а напротив, сам помогаю вылавливать дезертиров. Этим я намекал на свою принадлежность к охранке. Жандарм задумался, и в этот момент очень кстати возник извозчик. Распахнув дверь корчмы, он сразу смекнул, в чем дело, и громким голосом, словно отставной солдат, отрапортовал:
— Господин хозяин и начальник! Все сделано, как вы приказали.
— Молодец! — рявкнул я в ответ и предложил жандармам: — Господа, если у вас есть время, не согласитесь ли посидеть за столиком?
От такого соблазна оба жандарма отказаться не могли. Буфетчик уставил столик бутылками и закусками, а извозчику я успел шепнуть, чтобы он был наготове, так как придется, по всей видимости, удирать.
Несколько больших рюмок тминной водки сделали свое дело. Жандармы стали заметно пьянеть. Я сказал им, что выйду в туалет, положил на стул свою шляпу знак моего присутствия в корчме — и выскочил во двор, где меня нетерпеливо поджидал извозчик. Он стеганул лошадь, и мы помчались в Укмерге, подхлестываемые ветром, нудным мелким дождиком, а главное — возможной погоней расчухавшихся жандармов. Но те были не способны ни к преследованию, ни просто к логическому мышлению. Мы вполне благополучно вернулись в город.
Вся история заняла не более трех часов. Я щедро расплатился с извозчиком, поблагодарил его за помощь, а сам пошел в гостиницу, делая вид, будто еле держусь на ногах от опьянения. Пусть в случае чего дежурный засвидетельствует нашим стражам, что постоялец ночью кутил.
Утром Коля Рябов сбегал на толкучку и купил мне подержанную шляпу. И когда в гостиницу явился офицер и повел нас к начальнику гарнизона, я уже шел в шляпе, которая ничем не отличалась от той, что я оставил на память ширвинтским жандармам.
Начальник гарнизона, еще не старый сухопарый офицер, хмуро выслушал наши объяснения и приказал отправить нас под охраной в контрразведку. Дело принимало совсем худой оборот, повадки контрразведчиков мне были знакомы. Я спросил «нашего» офицера, сопровождавшего конвоиров: почему же начальник гарнизона не посчитал нужным отпустить нас? И новых паспортов не выдал, как было обещано… Офицер молчал: быть может, ему самому вся эта история была неприятна, но не выполнить приказа он не мог.
Контрразведка размещалась в центре города в двухэтажном кирпичном особняке. Пока мы шли, прохожие глядели нам вслед, кто со страхом, кто с состраданием. А мы размышляли, как в конце концов развязаться с литовскими ищейками. Надеяться на случайность или наивность офицерья? Недооценивать врага не следует. Он зубы съел на борьбе с революционерами. Оставалось настаивать на своей легенде и приводить максимально убедительные аргументы.
По пути офицер неожиданно остановился и спросил:
— А ведь вас, если не ошибаюсь, было четверо. Где же четвертый?
Это он заметил исчезновение Метлицкого, ушедшего в Каунас по нашему плану.
— Вы не ошиблись, господин поручик, — ответил я. — Четвертый присоединился к нам в дороге. Мы его не знаем, он не с нами. Кажется, он утром пошел в город на базар да и пропал. Не исключена возможность, что скоро явится.
— А, черт с ним! — махнул рукой офицер. — Разделаться бы с вами скорее. Н-надоело.
Тем лучше, подумал я; может быть, Метлицкому повезет и он скоро будет в Каунасе. Хоть один-то прорвется! Примет груз, передаст его товарищам, попробует выручить нас…
Нас ввели в кабинет заместителя начальника контрразведки полковника Спиридонова, лысоватого человека лет 40, с небольшой черной бородкой. Видно, ночью полковник не спал, то ли пьянствовал, то ли «работал», но вид у него был довольно помятый, а голос хриплый, злой.
— Попались, большевички! — заорал он. — Докладывайте, кто такие!
Коля Рябов, как мы заранее условились, громко и выразительно отчеканил:
— Разрешите доложить, господин полковник! — Он щелкнул каблуками, как старый строевой офицер. — Поручик Смулин, воевал на Западном фронте, участвовал в Брусиловском прорыве, а потом известные вам события закрутили меня, как щепку в океане. Отца расстреляли большевики, а я, благодаря всевышнему, спасся, эмигрирую в Литву. Мои попутчики тоже эмигранты из Советской России.
Этот рапорт с его подчеркнуто белогвардейской лексикой заметно смягчил суровость Спиридонова.
— Интересно! — процедил он сквозь зубы. — Приятно встретить бывшего русского офицера. Наши судьбы схожи. Я тоже служил верой и правдой царю и отечеству, но пришлось в Пскове бросить собственный дом и перекочевать сюда. Но, сами понимаете, служба есть служба, я обязан проверить вас всех.
— Так точно, господин полковник. Понимаю! — Рябов снова щелкнул каблуками. — Как вам будет угодно, господин полковник!
— До десяти утра завтрашнего дня можете быть свободными, — милостиво разрешил Спиридонов. — Все документы — на стол.
Мы вынули свои паспорта и положили на краешек стола.
— Думаю, что вам терять на них время нет смысла, — обратился Спиридонов к офицеру, приведшему нас. — Распишитесь на препроводительной из гарнизона, а все остальное предоставьте нам.
Офицер расписался на бумаге, которую подал старший конвоя, и все мы, вежливо откланявшись, вышли из кабинета заместителя начальника контрразведки. «Наш» офицер промямлил, что спешит, на свадьбу дочери знакомого помещика, козырнул и зашагал по улице. Нам же оставалось вернуться в гостиницу, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию и принять решение.
Рябов, несомненно, произвел на Спиридонова благоприятное впечатление, но это не означало, что контрразведка не попытается нас спровоцировать и на чем-либо поймать. Офицер-взяточник свое слово отчасти сдержал, но это не означало, что в дальнейшем он захочет или сможет помочь нам. В классовой борьбе деньги не всемогущи. Остается один выход — бежать. Но паспорта оставались в кабинете полковника Спиридонова, без них и шагу ступить нельзя. По пути в Каунас — патрули на дорогах, мост через широкую реку, зорко охраняемый часовыми. Попадем, как пить дать, из огня да в полымя. Обговорив все детали, прикинув несколько вариантов побега, мы пришли к единодушному решению: продолжать разыгрывать начатый спектакль, быть осторожными, бдительными и не поддаваться ни на какие провокации. При явной опасности бежать всем вместе и вместе добираться до Каунаса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});