Андрей Калиниченко - В небе Балтики

Я подошел ближе к самолету Косенко. На лице ведущего - радостная улыбка. Он доволен нашей работой.

Обратный путь всегда кажется короче, чем до цели. Две восьмерки "Петляковых", сопровождаемые истребителями, в красивом строю подошли к своему аэродрому и рассыпались для посадки.

Вылет был удачным: все экипажи вернулись с задания. А каков результат? Об этом мы узнали после проявления фотопленки. В порту Котка два транспорта пошли на дно. Гитлеровцам не помогли ни крупнокалиберная зенитная артиллерия, ни хваленые "фокке-вульфы".

Остались позади все волнения, переживания и опасности. Удивительна пора юности! Как только мы выключали моторы и оказывались среди друзей, сразу же забывали все печали и сомнения. Оставались только радость наслаждения жизнью, жажда познания. Все вокруг казалось родным, близким, прекрасным. О войне не думали, словно ее и не было.

Мы сидели на койках в своем общежитии и говорили о пустяках.

- Сегодня мой командир снова куда-то скрылся после ужина, - объявил Евгений Кабанов.

- Наверно, к своей Шурочке отправился, - высказал предположение Губанов. - Она, кажется, живет рядом со столовой.

- Братцы, оставьте моего друга в покое, - вмешался Пасынков. - Да будет вам известно, что у него с Шурой самые чистые и серьезные отношения.

- Выходит, Юра не способен на шутки, - не унимался Кабанов. - Значит, он и с девушкой обращается, как с самолетом... строго по инструкции.

- Ты лучше расскажи, как сам с девушками обращаешься, - обрезал его Пасынков.

Григорий имел в виду известный случай, происшедший недавно в столовой. После ужина Евгений Кабанов, вставая из-за стола, при всех поцеловал официантку в знак благодарности за хорошее обслуживание.

- Самым деликатным образом, - улыбаясь, ответил штурман.

Симпатичный, всегда веселый Кабанов умел довольно быстро знакомиться с девушками, пользовался у них успехом.

- Женя - орел, не вам чета. Он и на необитаемом острове найдет себе подругу, - шутил Губанов.

Все мы были тогда молоды, рано надели военные шинели и настоящей жизни, с ее повседневными заботами, в сущности, пока не знали. По-разному люди смотрели на окружающее, по-разному оценивали одни и те же поступки.

- А не пора ли нам на боковую? - всерьез предложил Губанов.

Пожалуй, он прав - пора. Завтра опять предстоят трудные полеты над морем.

Ночью в штаб пришел приказ приступить к уничтожению вражеских кораблей, сосредоточенных у острова Большой Тютерс. Когда по земле скользнули первые лучи солнца, мы уже были на аэродроме. Воздух сотрясал мощный гул авиационных моторов. Группы "Петляковых" уходили на боевое задание. Неспокойное море швыряло на берег грязные лохмотья пены. Дул порывистый ветер.

Александр Метелкин вел свою эскадрилью над Финским заливом, внимательно осматривая потемневший водный простор. Штурман Павлюков привычно прокладывал маршрут, выполнял расчеты на поиск. Найти корабли среди бушующих волн задача нелегкая. Когда прошли уже больше половины пути, в воздухе появились шесть "фиатов". Путь им сразу же преградили наши истребители прикрытия. Их было восемь, и вначале они имели превосходство. Но вскоре противник получил подкрепление - еще четырнадцать самолетов. Разгорелся упорный воздушный бой. Метелкин подал команду: "Сомкнуть строй!" Фашисты пытались атаковать "Петляковых" с разных направлений, но всякий раз получали по зубам. В этой схватке ни одному "фиату" не удалось прорваться к нашим бомбардировщикам. Три из них были сбиты и упали в залив. Правда, и два наших истребителя получили повреждения, но они благополучно приземлились на своем аэродроме. А мы продолжали полет к цели.

Море начало штормить, видимость ухудшилась, но Метелкин не прекращал поиск.

- Пора разворачиваться, - подсказал штурман Павлюков. - Курс на север.

Метелкин развернулся под прямым углом и повел эскадрилью на новый галс. В воздухе висела серая мгла. Такого же цвета было и море, усеянное пенистыми волнами. Оно просматривалось только вертикально под самолетом.

- Командир, чуть справа под нами пять кораблей, - доложил по радио летчик Арансон, первым заметивший противника.

К самолетам, словно щупальца, потянулись огненные пулеметные трассы. Эскадрилья оказалась прямо над целью. Темные силуэты кораблей быстро уходили под нас.

- Атаковать не успеем, - с досадой сказал Павлюков своему командиру.

Метелкин отвернул в сторону и повел эскадрилью на повторный заход. Фашисты успели приготовиться и встретили нас сильным огнем зенитной артиллерии. Маневрируя между разрывами снарядов, мы вышли на самый большой корабль, находившийся в центре ордера. "Петляковы" дружно свалились в пике. Самолет Метелкина все быстрее и быстрее несся вниз. И тут летчик заметил, что вражеский корабль, пытаясь уклониться от бомб, лег в правую циркуляцию. От его носа, словно длинные седые усы, расходились в стороны пенные дорожки. Корабль вышел из перекрестья прицела. Командир быстро прикинул, в какой точке могут упасть сброшенные им бомбы. "Промахнемся!" - с тревогой подумал он и хотел уже выводить машину из пикирования, но тут вспомнил, что справа находится Арансон со своим ведомым. Значит, цель обязательно будет поражена. Расчет командира оказался точным - несколько бомб угодили прямо в корабль, и он пошел на дно. Теперь можно возвращаться домой.

А с аэродрома на задание вылетела новая группа пикировщиков, ведомая майором Васяниным. За ней с десятиминутным интервалом в воздух поднялась эскадрилья Ракова. По данным, переданным Метелкиным, они быстро настигли противника и завершили его разгром.

Роль ведущих групп отлично выполняли командиры эскадрилий. Курочкин мог спокойно на них положиться. Герой Советского Союза майор Раков имел не меньший боевой опыт, чем командир полка. Майор Васянин - летчик с довоенным стажем - обладал хорошими организаторскими способностями и профессиональной выучкой. Под стать им был и молодой Метелкин с его задором и мужеством.

У командира полка в тот день было много работы на земле. Он ставил боевые задачи ведущим групп, а затем уже на старте выпускал самолеты в воздух, встречал возвратившихся из полета, докладывал командиру дивизии о результатах, изучал свежие данные воздушной разведки.

И вот день подошел к концу. На аэродроме наступила непривычная тишина. Работники штаба подводили итоги, технический состав готовил самолеты к завтрашним полетам. Летчики собирались у эскадрильской землянки. Внезапно тишину нарушил раскатистый смех, долетевший с самолетной стоянки. Так громко и заразительно у нас мог смеяться только Шуянов.

Я подошел к веселой компании. В окружении друзей Николай Шуянов чистил уже разобранный на части пулемет. Анатолий Журин вместе с механиком копался в моторе.