Леонард Нимой - Я — Спок

Их голоса в унисон опадали и вздымались в резких, пронзительных возгласах — пламенных, страстных, исступленных.

«Не смотри, — прошептал отец. — Закрой глаза. Тебе нельзя смотреть». Как и любой ребенок, я, разумеется, спросил: «Почему?» — «Потому что в этот миг Шехина — священная божественная сущность — входит в святилище».

Я слышал о том, что извечная Слава Господня слишком могущественна, слишком прекрасная, слишком величественна, чтобы смертный мог на нее взглянуть и не умереть, так что я послушно закрыл лицо руками.

Но, разумеется, я просто обязан был подглядеть!

И я увидел священников, погруженных в религиозный экстаз, с головами и лицами, скрытыми платками и руками, простертыми над паствой. Они взывали к божественной сущности и их руки были сложены в виде буквы «шин».

И вот, когда я пытался придумать жест, который подошел бы миролюбивым вулканцам, в моем воображении всплыл символ благословения коханим.

Т'Пау, конечно, должна была ответить Споку на приветствие, но Селии Ловски пришлось помучаться, пытаясь привести руку в нужное положение. В конце концов, она извернулась, тайком складывая пальцы в правильную позицию с помощью другой руки и удерживая их так, пока не приходило время отдать салют — и оператору нужно было быстро-быстро делать нужный кадр, пока непослушные пальцы не встали опять по-своему.

Идея о том, что в вулканском обществе большое значение имеют жесты рук, отражается в этой серии и раньше, когда Спок уже находится под мощным физическим воздействием «пон фарра», но еще изо всех сил старается контролировать симптомы. Я решил, что все напряжение должно концентрироваться в его руках, поэтому Спок обычно стискивает ладони за спиной в попытках унять их дрожь.

Интересно, что на мое понимание этого эпизода повлиял сам вулканец. Когда я впервые читал сценария «Времени амока», я был им зачарован — но у меня были действительно большие сомнения по поводу концовки, где Спок широко улыбается при виде Кирка, которого он считал мертвым (и умершим, собственно, от руки самого вулканца). По крайней мере, я тогда думал, что это у меня были сомнения. Вот кусок из письма по поводу этого эпизода, написанное мной Джину Родденберри в мае 1967:

«Со страницы 64 и до конца серии, как мне кажется, мы лишаем себя более мощной развязки, необходимой этому, безусловно, очень сильному сценарию. Можно сделать предположение, что, исходя из природы эмоциональной сцены между Споком и Кирком в медицинском отсеке, возможно, им следует находиться там одним. Меня беспокоит идея Спока, демонстрирующего свои чувства по поводу предполагаемой смерти Кирка в присутствии Маккоя и Кристины. (Подчеркнуто). Я думаю, что Спок скрылся бы ото всех и делал это в одиночестве. Но, поскольку он верит, что Кирк мертв, я думаю, вполне возможно, что он покажет свои чувства в присутствии предположительно мертвого Кирка».

Как вы, возможно, знаете, в итоге сцена была снята, как изначально задумывалось, с Маккоем и Сестрой Чапел оказывающимися свидетелями при Споковой эмоциональной вспышке. И я рад, что так вышло. Каждый раз, когда я был на конвенте по «Звездному пути», где показывали эту сцену, зрители просто с ума сходят. Особенно им нравится, когда вулканец чопорно объясняет доктору Маккою, что он всего-навсего выражал «вполне логичное облегчение, что Звездный Флот не потерял одного из своих лучших офицеров».

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, кто именно возражал против этой сцены. Вулканец опять торчал у меня за спиной и даже заставил меня непроизвольно выражать его точку зрения. Это именно Споку не хотелось, чтоб Маккой присутствовал при эмоциональной сцене, потому что он знал, что доктор ему все еще припомнит!

СПОК: Абсурд. Как я объяснил Маккою, моя реакция была всего лишь выражением вполне логичного облегчения. Мне не было никакой нужды прибегать к уверткам — что для вулканцев равносильно лжи. Как тебе хорошо известно…

НИМОЙ: (устало.) Да, да, Спок, ты не способен лгать. Но, как тебе хорошо известно, ты вполне способен «преувеличивать». Далеко ли от этого до уверток?

СПОК: (каменное молчание.)

Возможно, вторая по «вулканичности» серия «Звездного пути» — «Дорога на Вавилон», в которой появляются родители мистера Спока, а также очерчивается и разрешается его восемнадцатилетний конфликт с отцом, Сареком. Сценарий «Вавилона» был написан Дороти Фонтаной, которая больше, чем кто бы то ни было, заслуживает благодарности за свой волшебный вклад в «вулканалию». (Кроме «Вавилона» и «Этой стороны рая» перу Дороти принадлежит и «Инцидент с «Энтерпрайзом», в котором Спок сталкивается со влюбчивой ромуланской военачальницей).

Отец Спока, Сарек, был исполнен Марком Ленардом, который ранее сыграл в сериале ромуланца (Собственно, это была одна из первых его ролей в Голливуде, и его игра оказалось настолько хорошей, что, как только продюсерам опять понадобился кто-то остроухий, они сказали: «Слушайте, а помните парня, который играл ромуланца в «Равновесии страха»?) Огромное внутреннее достоинство, которое он вложил в исполнение Сарека, навеки завоевало ему место в сердцах фанатов «Звездного пути». Джейн Вьятт, чья карьера началась с фильма «Потерянный горизонт», тоже была просто чудесна в роли человеческой матери Спока, Аманды. И она, и Марк — замечательные люди и чуткие актеры, которые внесли огромный вклад в «Звездный путь». (Я уверен, что Спок однажды простит ее за разглашение страшной семейной тайны перед лицом огромной толпы на конвенте по «Звездному пути» в Нью-Йорке. Под нажимом аудитории, желающей выяснить имя Спока — кому, в конце концов, знать его, если не матери? — Джейн просто ответила: «Гарольд»).

Хоть Марк уже появлялся в сериале, мне не доводилось с ним сталкиваться и работать до тех пор, пока не подошло время снимать совместную сцену в «Вавилоне». Впервые мы втроем появляемся вместе, когда Сарек и Аманда прибывают на «Энтерпрайз» и приветствуют капитана. Марк был преисполнен любопытства по поводу вулканцев и хотел знать о них все, что только возможно, так что мы все это обсудили за время съемок.

«У меня есть идея, что вулканское общество делает особый акцент на тактильном контакте, — сказал я ему. — И я всегда ищу возможности использовать кисти и пальцы в качестве символа, отличительной черты этой расы». Я рассказал о вулканском слиянии разумов и продемонстрировал салют — который, к счастью, дался Марку легко. (Не все так одарены, недаром ДеКелли устами Маккоя отозвался о салюте: «Это еще хуже, чем парадная форма!» Биллу Шатнеру он тоже не удавался. Очевидно, это что-то, что хорошо получается только у настоящих вулканцев).