Николай Ильин - Гвардейцы в воздухе

Все последующие дни декабря полк наносил беспрерывные штурмовые удары по отходящим колоннам войск противника на дорогах, прикрывал наступающие войска 30-й и 31-й наземных армий, переправы через Волгу.

К тринадцати часам 16 декабря город Калинин был полностью очищен от фашистских захватчиков. А 20 декабря восемь ЛаГГ-3 в составе летчиков Зайцева, Онуфриенко, Дмитриева, Журина, Дахова, Пескова и Мещерякова во главе с командиром полка майором Беркалем вылетели на штурмовку противника, отступающего по дороге Калинин - Ржев.

Растянувшуюся на несколько километров колонну машин с немецкими солдатами, артиллерией, боеприпасами гвардейцы застигли в десяти километрах восточнее Старицы. Голову колонны атаковала четверка ЛаГГ-3 майора Беркаля. Полетели вниз осколочные бомбы. Потом истребители развернулись, стали штурмовать дорогу. Расстреливали из пушек и пулеметов технику и живую силу.

Майор Зайцев сразу понял замысел командира полка. Он со своей четверкой ударил по хвосту колонны. Бомбы были сброшены точно, на дороге начались пожары. Видимо, одна из бомб разбила бензовоз. Горящий бензин сжигал одну за другой автомашины и сани.

Образовав таким образом с двух сторон пробки на дороге, гвардейцы замкнули круг в воздухе и то с пикирования, то на бреющем полете продолжали уничтожать скучившиеся войска иноземных захватчиков. С высоты хорошо было видно, как суетно бегали фашисты, горели автомашины, рвались боеприпасы.

Восемь истребителей штурмовали вражескую колонну до тех пор, пока не израсходовали все боеприпасы. Затем летчики подтянулись к командиру, построились, как на параде, и, чуть не задевая винтами за макушки деревьев, вихрем пронеслись над землей. Вскоре все, кто учавствовал в этом вылете, получили благодарность от командующего ВВС Калининского фронта.

Пять против тридцати

Ранним весенним утром 21 марта 1942 года ведущий группы Василий Ефремов получил боевой приказ прикрыть наступление наземных частей 30-й армии Калининского фронта.

Привычным движением гвардии капитан вынул из-за голенища сапога помятую карту и стал делать какие-то ему одному понятные отметки. Лететь предстояло в район Гладово - Тарутино. Подошло время, и пятерка истребителей направилась к линии фронта.

Сейчас, как никогда, особенно заметной уходила на запад дорога. Разрушенные колхозные постройки, поваленные телеграфные столбы, уродливые скелеты разбитых немецких машин. Привычные фронтовые картины. С каждым днем их становилось все больше и больше. Промелькнули сожженные деревни, черные печные трубы, обезображенные леса.

Ефремов увидел большую группу бомбардировщиков. Он научился их отличать по темным силуэтам. Ю-88 не походил на Хе-111, а Хе-111 на Ю-87.

Сейчас они летели все вместе, в одной группе. И оттого, что находились рядом, отличие было особенно заметным. Ю-88 коротконосый, с тяжелыми моторами, Ю-87 с торчащими шасси, каждое колесо которого прикрыто большим обтекателем. Недаром летчики сразу окрестили эти пикирующие бомбардировщики "лаптежниками" - казалось, будто у самолетов висят большие растоптанные лапти. Сзади группы носились "мессершмитты" с тонкими удлиненными фюзеляжами, получившие прозвище "худых".

Пятерка истребителей находилась выше группы противника, и фашисты пока не замечали наших из-за слепящего солнца.

Пять против тридцати!

Ведущий гвардии капитан Ефремов знал, что его летчики - опытные бойцы, почти у каждого на счету семь-восемь сбитых вражеских самолетов. Журин и Дахов участвовали в пятидесяти воздушных боях; храбрости, находчивости не занимать и Пескову с Лавейкиным. Да и сам Ефремов начал свой боевой счет еще в финской войне. Там он сбил пять самолетов противника, за что награжден орденом Ленина и медалью "За отвагу".

Пятерка истребителей устремилась в атаку. Казалось, рванулась в бой гигантская машина, управляемая одним мотором, одним сердцем, одной властной, умелой и сильной рукой.

На какую-то долю секунды фашисты оторопели. Беспорядочно сбросив бомбы, "хейнкели" собрались в круг, прикрывая друг друга. Но первая атака не прошла даром. Два горящих Хе-111 камнями рухнули вниз, остальные бомбардировщики обратились в поспешное бегство. "Юнкерсы" ринулись в бой, но тут же с малой дистанции две вражеские машины были сбиты. Подоспевшие "мессеры" накинулись на истребители. Гвардейская пятерка разделилась на две группы: Ефремов, Лавейкин и Песков связали боем фашистские истребители, а Дахов и Журин продолжали атаку отходивших "юнкерсов".

Двадцать пять минут длился неравный бой. Звук завывающих моторов смешивался с грохотом пушек и треском пулеметных очередей. Как молнии, носились наши истребители среди немецких машин, поливая их огнем из пушек и пулеметов - недостатка в целях не было. После особенно удачной атаки Иван Лавейкин сбил Ме-110, Ефремов - Ме-109. Еще один фашистский бомбардировщик после атаки Журина полетел к земле. Бой принимал все более ожесточенный характер. Сокрушительные атаки гвардейцев сломили фашистов, они пустились наутек.

У наших истребителей кончились боеприпасы, на исходе горючее. Собрав пятерку, Ефремов взял курс на свой аэродром.

С земли за воздушным боем следили сотни глаз наших солдат. Видел бой со своего командного пункта и командующий фронтом. Он приказал наградить гвардейцев боевыми орденами.

Все понимали, что решительность командира группы, его обоснованный расчет на внезапность предрешили исход боя. Когда отважная пятерка возвратилась на аэродром, каждый из однополчан хотел пожать летчикам руки. "Пять против тридцати. Сбито 7, потери - 0", - такая запись появилась в журнале боевых действий.

Слава полка крепла.

Многих летчиков и техников наградили орденами и медалями. Были свои Герои Советского Союза. Среди них комиссар эскадрильи Анатолий Соколов. В 1940 году он впервые встретился в Финляндии с вражескими самолётами. Сбил несколько машин, был награжден орденом Красной Звезды. За восемь месяцев войны в воздушных боях уничтожил восемь фашистских самолетов. Сто пятьдесят раз вылетал он на боевые задания. Его спасала исключительная выдержка, самообладание, находчивость. И, разумеется, отличное знание летного дела. В двадцать два года он по путевке комсомола поступил в Качинскую военную школу летчиков имени Мясникова, работал летчиком-инструктором, служил в строевых авиачастях, воевал с финнами. А сейчас - комиссар.

Все, что называется, влюбились в него с первого взгляда. Смуглый, худощавый, с живыми цыганскими глазами, он умел найти ключик к каждому, даже самому угрюмому и скрытному человеку. Носил неизменный кожаный реглан, поверх него шлемофон, пристегнутый к поясному ремню. Карту складывал гармошкой и засовывал за голенище левого сапога.