Валентина Толкунова - Я не могу иначе

Иногда я воспринимаю чужое чувство как свое, и это даже помогает выбрать ту или иную песню. Например, когда Марк Минков показал мне «Мой милый, если б не было войны», я сразу вспомнила свою бабушку, потерявшую мужа во времена Гражданской войны и воспитавшую троих детей в одиночку; потом вспомнила тетю, бабушкину дочь, которая потеряла мужа в Великой Отечественной войне и воспитала троих сыновей одна; вторую бабушку, мужа которой посадили на восемнадцать лет, и она тоже растила троих детей без чьей-либо помощи и поддержки. Вот такая закономерность. Потом я разговаривала со многими женщинами, со многими людьми, которые прошли похожую судьбу детей врага народа, родственников врага народа. Их еще очень много в нашей стране. Наша семья тоже пережила это горе – мы восемнадцать лет не видели нашего деда, потом он все-таки вышел, и мы имели счастье с ним общаться. Когда соединяешь судьбинно историю своей семьи с другими, похожими историями, то эти песни оказываются очень близки и понятны: «Мой милый, какой бы мы были красивой парой, если б не было войны! Наши общие внуки ходили бы в школу, если бы не было войны…» И понимаешь, что тебе небезразлична эта тема, хотя являешься человеком молодым и сама лично не пережила эти чувства; но являясь, чувствительным человеком, воспринимаешь чужие страдания, сопоставляешь их и умеешь найти общий знаменатель. Так что многие мои песни ассоциативно связаны с народом, с народной судьбой. Например, великолепная актриса Наташа Гундарева играла роли народных героинь, и ей веришь, нельзя не поверить, и она такая, потому что другой быть не может, она вся сплетена из народных корней. Можно быть дворянкой, крестьянкой, кем угодно, но ты должен принадлежать стране и народу, и только тогда можешь быть любим.

У нас, артистов того времени (когда моя жизнь в песне только начиналась), были другие отношения, нежели существуют в сегодняшнем шоу-бизнесе. Между нами вообще не было конкуренции – я не помню, чтобы с кем-то соперничала, сталкивалась или ссорилась. На эстраде были подлинные кумиры, которым соперничество изначально претило: Георг Отс, Лидия Русланова, Клавдия Шульженко, Юрий Гуляев, Марк Бернес, Леонид Утесов… Доброжелательные и простые в лучшем смысле слова «простота», они приняли меня сразу, как только я появилась: «Ты, Валечка, такая хорошая девочка, у тебя все будет хорошо, пой только свой репертуар».

Я никогда не слышала плохих слов и критики в свой адрес – может, это и было, но мне об этом ничего не известно, да и не хочу знать. Важно, что я не чувствовала двусмысленности, нехорошего подтекста в их словах. Я всегда жила в своем собственном мире, а он очень далек от грязи и интриг. К тому же я убеждена, что у каждого своя дорога. Посмотрите – нас осталось не так уж много: Лещенко, Кобзон, Пьеха, – от силы человек десять. У каждого из нас своя индивидуальность, каждого можно отличить по тембру голоса и по исполнительской манере. Мы никогда друг другу не завидовали. Легкий дух соревнования присутствовал, но зависти не было. Никто из нас не ставил во главу угла внешность, наряды, шоу. Мы переживали за то, чтобы успеть распеться перед выступлением, старались находиться в своей наилучшей форме, радовать публику. Что наиболее ценно в ушедших временах, так это честная работа – под фонограмму-то никто не пел. Все мы страшно волновались перед выходом, берегли голос…

Возвращаясь к вопросу любви, поделюсь мыслью: человеческое сердце способно любить неоднократно, но есть одна страстная любовь, которая обычно приходит в период так называемой молодой зрелости, примерно с двадцати восьми до тридцати пяти лет. Пережить расставание с человеком, вызвавшим к себе такую любовь, – невыносимо тяжело. Остаться с этим человеком, создав семью, – чрезвычайная редкость. Но встретить это чувство – огромное счастье и удача. Любить – само по себе дар, редкий и удивительный, и далеко не всякий им наделен. Я встречала тех, кому богом дано любить. Надо сказать, что их приводят в жизнь других людей некие силы – ангел-хранитель, может быть. Это происходит не случайно: когда сам умеешь отдавать любовь людям, то встречаешь на жизненном пути себе подобных. Тебя уводит от чуждого общества, и оказываешься там, где становишься естественным, где общаешься открыто, можешь говорить то, что думаешь на самом деле, а не то, чего требует общество или злободневные темы.

Сегодня слово «любовь» затаскали, как уличную девку. Между любовью и сексом ставится знак равенства. Повсюду сейчас сплошной секс. Женщина нашего времени не может вызывать в мужчине волнения, о котором писали классики, потому что она полностью открылась, стала доступной; и пока она не закроется, не превратится вновь в кроткое прекрасное создание, обладающее змеиной мудростью и голубиной нежностью, до тех пор мужчина будет ее презирать. На данном этапе я не вижу предвидящихся изменений. Очищение происходит через страдание. Пока женщина и мужчина сильно не пострадают от женской псевдораскрепощенности и эмансипации, пока проблема больных детей, рождающихся таковыми от разгульного образа жизни женщин, не достигнет критической точки, ситуацию не изменить. Это печалит меня, и закрыть глаза на происходящее нет никакой возможности. Да и как оставаться слепым к глобальным проблемам человечества, отчетливо понимая, что наша планета вовсе не такая огромная, как нам представлялось в детстве!

Я не склонна видеть в женщине властность, жажду командовать. Я уважаю таких женщин – в них есть даже какое-то мужское, мощное начало; но все же мне хотелось бы видеть в женщине мягкость, незащищенность, кротость – так я понимаю женскую сущность. Раньше мы читали о Жорж Санд, властной, пылкой, которая по-мужски держалась в седле, курила длинные трубки, носила брюки, но она была в то время единственной в своем роде. А сейчас – сплошные Жорж Санд. Стало труднее быть женщиной, и в связи с этим изменились мужчины. Сложно обвинить их в отношении к представительницам прекрасного пола как к «своему парню». Женщина нашего времени сделала все возможное, чтобы к ней относились подобным образом.

Случались и в моей жизни настойчивые поклонники, в числе которых были высокопоставленные лица. Звонили, приглашали поужинать, интересовались, когда я буду свободна и уделю время для встречи… На такие предложения я никогда не откликалась – научилась понимать цену комплиментам и знаю, что за ними скрывается. Когда вникаешь в природу вещей, все становится проще, яснее, понятнее… Иногда понятно настолько, что сразу же становится неинтересно. Если умеешь отделять зерна от плевел, подобное уже мало заботит. Литература пониманию многих вещей способствует как нельзя лучше.