Коллектив авторов - Диадема старца: Воспоминания о грузинском подвижнике отце Гавриле

Вскоре ко мне пришли с просьбой отпеть человека. Про него рассказывали, что неделю тому назад он сорвал крест со священника и тот сказал ему: «Крест осудит тебя». И вот парень, до того абсолютно здоровый, внезапно тяжело заболел и умер. «Отец Гавриил, наверное, он в ад попадёт?» — «Я буду молиться, чтобы он из ада поднялся в Рай».

Отец Гавриил порой странно наставлял людей. Выходил из кельи, садился на стул, звал кого‑то к себе и велел сходить в келью и принести кастрюльку. Человек никак не мог её найти. Старец принимался кричать на него — тогда сразу выявлялись слабые места того человека. Со временем человек, узнавший благодаря старцу свои немощи и «натренированный» им в смирении, мог легко защищаться от козней демона.

Старец любил сидеть возле своей кельи. Как‑то один священник проходил мимо. Отец Гавриил тихо спросил меня: «Хочешь, я этого священника встряхну?» Я испугалась и замерла в ожидании. Старец грубо обругал его. Священник, спокойно выслушав, сказал, что он ещё хуже и заслуживает ещё большего гнева. Тогда старец с любовью обнял его и назвал своим братом.

Отец Гавриил часто выносил из кельи кувшин, ставил и накрывал его сверху тряпкой, как будто прятал. На самом деле, кувшин был очень хорошо виден. Он делал вид, что пьёт, чтобы все думали, что он пьяница.

Однажды несколько человек, вышедших из храма, забросали камнями бездомного пса. Отец Гавриил увидел это и с болью сказал: «Лучше было бы, если бы вы вообще не присутствовали на литургии».

К отцу Гавриилу привели одного послушника, которого готовили к монашескому постригу. Старец долго смотрел на него, потом обнял и благословил. Из жития Симеона Юродивого[41] мы знаем, что он обнимал людей, желая тем самым запечатлеть на них благодать Божию.

Бывало, что во время пострига тех, кого ожидали большие испытания, отец Гавриил рыдал перед иконами. Однажды постригали одну монахиню. Старец горько плакал и говорил: «Дочка, дочка, как мне тебя жаль: этот крест тебе не понести». Прошло время, и она оставила монастырь.

Как‑то к отцу Гавриилу пришли важные чиновники. Старец всех их поставил на колени. На это с недоумением взирал один молодой человек. Старец, разгадав его мысли, благословил и его стать на колени. Тот не знал, что такое послушание, и ослушался, но, когда старец повторил свои слова во второй раз, человек, вопреки своей воле, упал на колени и без благословения уже не мог подняться.

Старец очень любил оперу «Даиси»[42] и несколько раз ходил в оперный театр на этот спектакль. Особенно ему нравился тот момент, когда Католикос благословляет народ. «Несмотря на то что на сцене был не настоящий Патриарх, а всего лишь артист, исполняющий роль, я всё же вставал, когда он появлялся на сцене», — вспоминал старец. Однажды артист сделал что‑то не так, и отец Гавриил остановил его: он поднялся сам на сцену и указал, где тот ошибся. Спектакль остановили, и прямо со сцены старец начал проповедовать.

Однажды к старцу пришла девушка и рассказала, что у них в доме постоянно случаются ссоры и скандалы, а недавно сбежал из дома брат. Старец без промедления собрался и поехал в тот дом. Когда они приехали — брат был уже дома. «Какая‑то сила заставила меня вернуться», — сказал он. «Отец Гавриил подошёл к иконам и начал молиться. Я увидела, как просияла икона Божией Матери и лучи осветили старца, — рассказывала девушка. — Он закончил молитву и ушёл. С тех пор в нашем доме воцарились спокойствие и мир».

Старец был удивительным проповедником. Он никогда ничего не записывал, но сказанные им слова вспоминались именно в тот момент, когда это было нужно.

Старец был проповедником любви. Он часто говорил о любви так же, как апостол Павел: «Настоящая любовь великодушна, не тщеславна, не высокомерна, не делает зла, не завистлива, не гордится, не гневается, всё терпит и доверчива. Но любви сопротивляется эгоизм. Эгоист ничего не отдаёт, всё приобретает для себя. Но он никогда не будет доволен, хоть и стяжает все богатства мира. Если имеешь всё, но не имеешь любви, считай, что ничего не имеешь».

Старец спросил одного прихожанина: «Знаешь, что значит любить ближнего?» — «Как не знаю! — был ответ. Если кто‑то умирает, а ты накроешь его своим телом и вместо него умрешь…» — «Да. И я расскажу, что такое любить ближнего. Если кто‑то болен и нуждается в лекарстве, а его надо принести издалека, может быть, и ночью; и через лес пройти, где волки бродят, — и ты, не раздумывая, отправляешься в путь ради спасения ближнего — это и есть любовь».

Старец говорил: «Любви можно научиться, и вы должны это делать. Видите несчастье ближнего — молитесь за него. Так и научитесь любви. Что бы ни случилось, не теряйте надежду на Бога. Кто до конца сохранит в себе веру, тот не будет голодать и не пострадает от стихийного бедствия».

В другой раз отец Гавриил учил: «Молитесь. Молитвой можно сдвинуть горы. Первым делом ищите Царствия Небесного». — «А во время еды как можно искать Царствия Небесного?» — спросили его. «Когда вкушаешь пииту — помни о голодном, жаждущем и страждущем».

Старец часто, плача, говорил: «В Грузии меняются нравы. Тех, кто увлечётся мирскими соблазнами, узнаете так: они будут ходить раздетыми. Христиане будут одеты прилично. По канонам Святой Церкви, женщина не должна носить брюк. По одежде человека видно и его духовное состояние».

Отец Гавриил заранее знал, где его похоронят. Тогда думали, что он шутит, потому что на том месте валялось много мусора и строительных отходов. Но всё случилось, как и предсказывал старец.

Старец часто бывал в Шио–Мгвимском монастыре. Находясь в монастыре, он всегда нёс послушание. Однажды настоятель благословил его помогать в уборке храма. Послушник мыл пол. Отец Гавриил достал зубную щетку и скребок, встал на колени и вычистил весь пол и даже щели между плитками.

Старец рассказывал, как однажды, закрыв глаза, он увидел царицу Тамару. Она показала ему место своей могилы, говоря: «Здесь моя могила, Гавриил».

Старец говорил, что, пока нерукотворная икона Спасителя будет находиться в музее[43], не явится Ацкурская икона Божией Матери[44] и Иверская икона не придёт с Афона освятить Грузию.

Однажды на территории монастыря кинорежиссёр Гиули Чохонелидзе снимал фильм об Антимозе Ивериели[45]. Старец в это время тяжело болел. К нему пришёл иеромонах, чтобы его пособоровать. Увидев старца на ногах после Соборования, Гиули Чохонелидзе очень удивился и попросил разрешения заснять его, когда он будет обходить храм. Старец благословил, и получились такие кадры: впереди крестного хода идёт старец Гавриил и кропит святой водой всё вокруг, а за ним идут игуменья Кетевань и монахини с иконами и песнопением. Кинорежиссёр сказал: «Я хочу снять фильм о приходе Иверской иконы Божией Матери с Афона в Грузию, не могли бы Вы принять участие?» — «Почему нет, — ответил старец, — только рядом со мной должны быть семь настоящих монахов» — и, продолжая юродствовать, с улыбкой спросил: — «Вдруг буду пьяным и упаду, когда по воде пойду?» — «Не бойтесь, мы внизу постелем деревянные доски. Видно их не будет, и вы по ним пройдёте», — ответил режиссёр. Тогда старец встал и, нахмурившись, сказал: «Что же я за монах, если сам по воде не смогу пройти и мне доски постелют».